Мемуары 1942–1943, стр. 67

Ни это, ни другие последующие коммюнике официального греческого агентства, в которых бы приводился список предыдущих обвинений Даута Ходжи в убийствах, не были опубликованы в итальянской прессе. Вместо этого началась полномасштабная кампания в прессе с целью показать, что убийство «великого албанского патриота» было «звеном в цепи терроризма против Албании, сфабрикованном в Афинах, где можно было рассчитывать на поддержку англичан».

Через несколько дней, 15 августа, когда паломники со всех частей Греции собрались на Тиносе, чтобы отметить праздник Святой Девы, греческий легкий крейсер «Гелла», который стоял на якоре недалеко от мола в гавани Тиноса, был торпедирован «неизвестной подводной лодкой». Когда крейсер затонул, еще две торпеды взорвались напротив мола, заполненного паломниками. Хотя государственная принадлежность подводной лодки не упоминалась в официальном коммюнике [295], ни один грек не сомневался по этому поводу, и греческое общественное мнение отреагировало соответственно.

Неожиданно 23 августа кампания в прессе против Греции закончилась так же внезапно, как и началась. Почему вдруг такой резкий переход от шумихи к молчанию? Для наблюдателей тогда это было загадкой, причина которой открылась позднее.

В течение следующих нескольких недель два серьезных обвинения – в оказании помощи Британии и преследовании албанцев – появлялись время от времени, но им придавалась меньшая значимость, чем раньше. Неожиданно 14 октября без возникновения каких-либо новых инцидентов и безо всякой связи с ситуацией в Греции Муссолини назначил дату нападения и на следующий день созвал совещание, на котором необходимо было утвердить план кампании [296] – совещание, которое Муссолини описывает в своей книге.

Рассказ Муссолини о совещании

Недавно увидел свет официальный протокол совещания [297]. Сравнение протокола с версией, представленной Муссолини, показывает метод обращения с документальными свидетельствами.

Документ под грифом «Секретно» имеет следующую шапку: «Стенографический отчет о совещании, проходившем в кабинете дуче в Палаццо Венеция 15 октября 1940 (XVIII) года в 11 часов».

1. Текст начинается со вступительной речи Муссолини:

«Цель данного совещания – заложить в общих чертах процедуру, путем которой будет осуществляться нападение на Грецию, которое я решил предпринять.

Это нападение прежде всего будет направлено как на морские, так и на сухопутные цели.

Нашими целями на суше должны стать объекты, которые позволят овладеть всей прибрежной полосой Южной Албании. Такими целями, следовательно, являются захват греческих островов Закинф, Кефалиния, Корфу, а также оккупация Салоников.

Когда мы выполним эти задачи, улучшится наше положение в Средиземноморье по отношению к Англии.

Одновременно или позже Греция должна быть оккупирована полностью с целью ее вывода из борьбы и обеспечения того, чтобы в любом случае, что бы ни случилось, она оставалась внутри нашей политической и экономической орбиты.

Определив, таким образом, проблему, я также определил дату, которую нельзя, по моему мнению, откладывать ни на час, а именно – двадцать шестое число этого месяца.

Это операция, которую я планировал в течение долгого времени, еще до нашего вступления в войну, даже раньше, чем возник конфликт [298].

Определившись по существу, мы теперь должны подумать над вопросами осуществления этих операций. Поэтому я послал за вице-королем Албании и за командующим нашей армией, чтобы нам обрисовали картину политической и военной ситуации, с тем чтобы мы могли решить, какие меры необходимы для достижения наших целей за кратчайший срок.

Хочу добавить, что я не предвижу никаких проблем на севере. Югославия заинтересована в том, чтобы сохранялось спокойствие, как это иногда видно из сводок, опубликованных официальными источниками, которые исключают возможность возникновения осложнений, за исключением тех случаев, когда дело касается обороны страны.

Что касается возможных осложнений с Турцией, я бы не стал принимать их во внимание, особенно теперь, когда Германия закрепилась в Румынии, а Болгария усилила свои позиции. Последняя могла бы стать залогом в игре, и я предприму необходимые шаги для того, чтобы она не упустила уникальную возможность реализации своих претензий к Македонии и притязаний на право выхода к морю.

Определив свои цели и дату, мы теперь должны рассмотреть другие аспекты ситуации, чтобы решить на их основе, какие меры следует предпринять и какими средствами добиваться их достижения».

В кратком изложении своей речи, которую Муссолини представляет в своей собственной версии, он утверждает, что начал с того, что «стал вспоминать провокации со стороны Греции в отношении Италии». Этот момент не приводится в устном докладе. Использовать этот предлог было бы потерей времени. Все присутствующие, как военные, так и гражданские, осознавали его никчемность. Кроме того, никому и не нужен был предлог, когда дело касается нападения на более слабого противника.

С другой стороны, упоминание о целях, преследуемых Муссолини, о которых он тогда открыто заявил, теперь обходится молчанием. Он также не упоминает о том, что кое-что уже замышлялось очень давно, еще до начала войны в Европе.

2. В ответ Джакомони также были внесены изменения. После замечания о том, что греки «сейчас решительно настроены противостоять нашим операциям», вице-король Албании добавил одно утешительное замечание: «Подпольная радиостанция, которую мы установили в Аргирокастро, должна была осуществлять яростную пропагандистскую кампанию. У нее много слушателей; на наш взгляд, мы достигли неплохих результатов».

По поводу этой станции греческий вице-консул в Аргирокастро сообщал 18 сентября в Афины: «Два дня назад здесь открыли новую радиостанцию. Она передает программы греческой музыки, новости и ведет пропаганду на греческом языке. Передачи этой станции адресованы греческому народу, и в них подвергаются нападкам его величество король и греческое правительство».

3. Давая оценку морального состояния греков, генерал Висконти Праска так характеризовал греческих солдат: «Это не те люди, которым доставляет удовольствие драться». После этого утешительного заявления Муссолини поднял другой вопрос, который был весьма уместен для его аудитории в Палаццо Венеция, но который он посчитал необходимым тщательно скрыть от своих читателей.

«ДУЧЕ. Но есть еще одна вещь. Теперь, когда дата определена, встает вопрос, как придать этому действию вынужденный характер. У нас есть общее оправдание, которое заключается в том, что Греция является союзником наших врагов, который использует ее базы и т.д., но должен произойти «инцидент», который позволит нам заявить, что мы пришли туда, чтобы поддерживать порядок. Если вы можете спровоцировать такой инцидент, это замечательно, если же нет – неважно.

ДЖАКОМОНИ. Я бы мог устроить что-нибудь на границе – столкновение между Тсамери [299] и греческими властями.

ВИСКОНТИ ПРАСКА. Мы уже подготовили французское оружие и бомбы для ложного маневра.

ДУЧЕ. Все это, на мой взгляд, не имеет ни малейшего значения; задача – напустить дыма. Однако было бы неплохо для вас иметь повод, чтобы мы могли выдернуть предохранитель.

ЧИАНО. Когда, на ваш взгляд, должен произойти этот инцидент?

ДУЧЕ. Двадцать четвертого числа.

ЧИАНО. Инцидент произойдет двадцать четвертого числа.

ДУЧЕ. Никто не поверит в это совпадение, но путем метафизических размышлений можно прийти к выводу, что события неизбежно должны были достичь кульминационного момента.

Что вам нужно в операции подобного типа, так это действовать с максимальной решительностью, которая является залогом успеха, принимая во внимание, конечно, любую внешнюю помощь.