Сказки (200 сказок), стр. 53

– Да что тут найдёшь?

Воротились они домой и рассказали старухе-стряпухе, что ничего не видали, кроме розового кусточка и розы на нём. Стала бранить их старуха-стряпуха:

– Ах вы, простофили, надо было вам разрубить надвое розовый куст, а розу сорвать и принести мне домой. Ну, живей, да сделайте так, как я вам велю.

И пришлось им снова идти на поиски. А дети увидели работников издали, и говорит Ленхен:

– Птица-Найдёныш, если ты не покинешь меня, то и я тебя не оставлю.

И ответил Птица-Найдёныш:

– Никогда!

Тогда Ленхен сказала:

– Так стань же ты церковкой, а я в ней венцом!

Вот подходят трое работников и видят одну только церковь да венец внутри. И говорят между собой: «Да что нам тут делать, давай вернёмся домой». Приходят они домой, и спрашивает у них старуха-стряпуха, нашли ли они детей; и ответили они, что ничего, мол, не нашли, кроме церкви да венца внутри.

– Ах, дураки вы, дураки, – стала бранить их старуха-стряпуха, – отчего же вы не разломали ту церковь и не принесли мне венца?

Вот собралась тогда в дорогу сама старуха-стряпуха, и пошла она вместе с тремя работниками разыскивать детей. А дети издали увидели, что идут трое работников и вслед за ними ковыляет старуха-стряпуха. И говорит Ленхен:

– Птица-Найдёныш, если ты меня не покинешь, и я тебя не оставлю.

Отвечает ей Птица-Найдёныш:

– Никогда!

И сказала Ленхен:

– Обернись ты озером, а я уткой на нём!

Вот подходит старуха-стряпуха и видит перед собой озеро; ложится она на землю и хочет всё озеро выпить. Но тут подплыла быстро к ней утка, ухватила её своим клювом за голову и стала тащить в воду, – и утонула старая ведьма.

Вернулись тогда дети вместе домой, и стало им весело-весело; и если они ещё не умерли, то живут, пожалуй, ещё и до сих пор.

52. Король-Дроздовик

Была у одного короля дочь; она была необычайно красивая, но притом такая гордая и надменная, что ни один из женихов не казался для неё достаточно хорош. Она отказывала одному за другим да притом над каждым ещё смеялась.

Велел однажды король устроить большой пир и созвал отовсюду, из ближних и дальних мест, женихов, которые хотели бы за неё посвататься. Расставили их всех в ряд по порядку, по чину и званию; впереди стояли короли, потом герцоги, князья, графы и бароны, и наконец – дворяне.

И повели королевну по рядам, но в каждом из женихов она находила какой-нибудь изъян. Один был слишком толст: «Да этот, как винный бочонок!» – сказала она. Другой был слишком длинного роста: «Долговязый, слишком тонкий, да и статной нет походки!» – сказала она. Третий был слишком низкого роста: «Ну, какая в нём удача, если мал и толст впридачу?» Четвёртый был слишком бледен: «Этот выглядит, как смерть». Пятый был слишком румян: «Это прямо какой-то индюк!» Шестой был слишком молод: «Этот юн и больно зелен, он, как дерево сырое, не загорится».

И так находила она в каждом, к чему можно было бы придраться, но особенно посмеялась она над одним добрым королём, что был выше других, и чей подбородок был чуть кривоват.

– Ого, – сказала она и рассмеялась, – да у этого подбородок, словно клюв у дрозда! – И с той поры прозвали его Дроздовиком.

Как увидел старый король, что дочка его только одно и знает, что над людьми насмехается и всем собравшимся женихам отказала, он разгневался и поклялся, что она должна будет взять себе в мужья первого встречного нищего, что к нему в дверь постучится.

Спустя несколько дней явился какой-то музыкант и начал петь под окном, чтоб заработать себе милостыню. Услыхал это король и говорит:

– Пропустите его наверх.

Вошёл музыкант в своей грязной, оборванной одежде и начал петь перед королем и его дочерью песню; и когда кончил, он попросил подать ему милостыню.

Король сказал:

– Мне твоё пение так понравилось, что я отдам тебе свою дочь в жёны.

Испугалась королевна, но король сказал:

– Я дал клятву выдать тебя за первого попавшегося нищего, и клятву свою я должен сдержать.

И не помогли никакие уговоры; позвали попа, и пришлось ей тотчас обвенчаться с музыкантом. Когда это сделали, король сказал:

– Теперь тебе, как жене нищего, в моём замке оставаться не подобает, можешь себе отправляться со своим мужем куда угодно.

Вывел её нищий за руку из замка, и пришлось ей идти с ним пешком. Пришли они в дремучий лес, и спрашивает она:

– Это чьи леса и луга?

– Это всё короля-Дроздовика.

Не прогнала бы его, было б всё тогда твоё.

Проходили они по полям, и спросила она опять:

– Это чьи поля и река?

– Это всё короля-Дроздовика!

Не прогнала бы его, было б всё тогда твоё.

Проходили они затем по большому городу, и спросила она опять:

– Чей прекрасный этот город?

– Короля-Дроздовика с давних пор он.

Не прогнала бы его, было б всё тогда твоё.

– Мне вовсе не нравится, – сказал музыкант, – что ты всё хочешь себе в мужья кого-то другого: разве я тебе не мил?

Подошли они, наконец, к маленькой избушке, и она сказала:

– Боже мой, а домишко-то какой!

Чей же он, такой плохой?

И музыкант ответил:

– Это дом мой да и твой, мы будем жить здесь с тобой вместе.

И пришлось ей нагнуться, чтобы войти в низкую дверь.

– А где же слуги? – спросила королевна.

– Какие такие слуги? – ответил нищий. – Ты должна всё делать сама, если хочешь, чтоб было что-нибудь сделано. Ну-ка, живей растапливай печь и ставь воду, чтоб мне приготовить обед, я очень устал.

Но разводить огонь и стряпать королевна совсем не умела, и пришлось нищему самому приняться за работу; и дело кое-как обошлось. Поели они кое-чего впроголодь и легли спать.

Но только стало светать, он согнал её с постели, и ей пришлось заняться домашней работой. Так прожили они несколько дней, ни плохо, ни хорошо, и все свои запасы поели. Тогда муж говорит:

– Жена, этак у нас ничего не получится, мы вот едим, а ничего не зарабатываем. Принимайся-ка ты за плетенье корзин.

Он пошёл, нарезал ивовых прутьев, принёс их домой, и начала она плести, но жёсткие прутья изранили её нежные руки.

– Я вижу, дело это у тебя не пойдёт, – сказал муж, – возьмись-ка ты лучше за пряжу, – пожалуй, ты с этим управишься.

Она села и попробовала было прясть пряжу; но грубые нитки врезались в её нежные пальцы, и из них потекла кровь.

– Видишь, – сказал муж, – ты ни на какую работу не годишься, трудненько мне с тобой придётся. Попробую-ка я приняться за торговлю горшками и глиняной посудой. Ты должна будешь ходить на рынок и продавать товар.

«Ах, – подумала она, – ещё чего доброго придут на рынок люди из нашего королевства и увидят, что я сижу и продаю горшки, то-то они надо мной посмеются!»

Но что было делать? Она должна была подчиниться, а не то пришлось бы им пропадать с голоду.

В первый раз дело пошло хорошо – люди покупали у неё товар, так как была она красивая, и платили ей то, что она запрашивала; даже многие платили ей деньги, а горшки ей оставляли. Вот так и жили они на это.

Накупил муж опять много новых глиняных горшков. Уселась она с горшками на углу рынка, а товар вокруг себя расставила и начала торговать. Но вдруг прискакал пьяный гусар, налетел прямо на горшки, – и остались от них одни лишь черепки. Начала она плакать и от страху не знала, как ей теперь быть.

– Ах, что мне за это будет! – воскликнула она, – что скажет мне муж?

И она побежала домой и рассказала ему про своё горе.