100 великих заговоров и переворотов, стр. 140

«Наконец, вспоминает Рузвельт, наступил момент действовать. В ночь с 8 на 9 августа состоялась наша последняя перед переворотом встреча с шахом. Мы еще раз оговорили детали операции. Я заверил его, что фирманы будут доставлены ему на подпись рано утром, до того как он отправится на Каспийское море, чтобы ждать там начала событий».

Но обстоятельства сложились так, что своевременно переправить фирманы во дворец не удалось. Решили действовать через доверенное лицо шаха полковника Нассири, начальника дворцовой охраны.

В субботу, 15 августа 1953 года состоялось заключительное совещание заговорщиков, после которого Рузвельт и его люди отправились в город и, не обнаружив каких-либо признаков активности на улицах, в частности передвижения войск, вернулись в штаб-квартиру Херрмана, чтобы дождаться сообщения полковника Нассири, который должен был подтвердить вручение фирманов Мосаддыку и Заведи.

«Наступил рассвет, пишет Рузвельт. Мы включили приемник. В шесть утра из него не доносилось ни единого звука. Наконец в седьмом часу он ожил, были слышны грохот литавр, звуки походных маршей. Затем последовало заявление на фарси. По радио выступал Мосаддык, объявивший, что шах под влиянием иностранных элементов предпринял попытку насильственно сместить конституционного главу правительства и поэтому он вынужден взять власть в свои руки».

Таким образом, операция оказалась под угрозой срыва. Один молодой офицер, узнав о готовившемся свержении Мосаддыка, доложил об этом генералу Риахи. Тот немедленно выехал в город, чтобы поднять войска, сохранявшие верность правительству.

События развертывались следующим образом. 15 августа в 22 часа 30 минут, имея инструкцию вручить Мосаддыку фирман о смещении его с поста премьер-министра, полковник Нассири в сопровождении нескольких танков направился из дворца Садабад к дому премьер-министра. Арестовать, как планировалось, генерала Риахи до вручении фирмана Мосаддыку не удалось. Из-за вынужденных задержек Нассири достиг дома Мосаддыка позже установленного срока. За это время генерал Риахи успел разместить перед фасадом дома премьер-министра верные правительству соединения, намереваясь задержать Нассири. Заявление полковника, что он выполняет волю «его величества», внесло явное замешательство в ряды солдат, и, воспользовавшись этим, Нассири потребовал встречи с Мосаддыком, чтобы вручить ему фирман. Однако Риахи, обвинив полковника Нассири в подстрекательстве к мятежу, арестовал его и отправил в тюрьму.

Заговорщики решили перевезти генерала Захеди и спрятать его в подвале дома члена оперативной группы Рузвельта Ф. Циммермана. Рузвельт поспешил за генералом Захеди. Последний уже поджидал его, упаковав свой мундир в чемодан. Укрыв генерала одеялом, Рузвельт доставил его в машине в дом Циммермана.

Возвратившись в штаб-квартиру, Рузвельт проверил готовность радиобункера и, сделав необходимые распоряжения, принялся за изготовление на ротапринте копий двух фирманов шаха, в первую очередь того, которым Захеди провозглашался премьер-министром. Ими должны были снабдить «братьев Боско» и других агентов ЦРУ из числа иранцев для распространения среди населения в Тегеране. Мустафе Вайси и Мохсену Таю предстояло проделать то же самое в Истафане.

Затем Рузвельт отправился за генералом Захеди, решив переправить его в такое место, где он сможет приступить к исполнению обязанностей главы правительства. Командующему иранскими ВВС генералу Гюланшаху Рузвельт поручил вызвать танки и ждать появления Захеди, чтобы обеспечить безопасность его передвижения.

«Добравшись до дома Циммермана,  пишет Рузвельт,  я спустился в подвал. Готовый стать премьер-министром, генерал Захеди сидел там в нижнем белье, мундир его висел рядом на стуле. В тот момент, когда он стал одеваться, во дворе раздались сильный лязг и грохот. Дверь в подвал распахнулась. Среди других я различил Гюланшаха…» Чуть позже танки — в одном из них находился Захеди,  грохоча, вышли через ворота на Тахт-е-Джамшид и направились в сторону резиденции Моссадыка.

По пути генерал остановился в офицерском клубе и сразу же приступил к формированию правительственного кабинета, в состав которого в числе других вошли Вайси и Таю.

19 августа 1953 года события достигли кульминации. В действиях властей замечались разнобой, колебания и растерянность. Только в последний момент Мосаддык прибег к решительным мерам, отдав распоряжение ввести в столицу надежные войска. Однако он явно терял поддержку тех группировок, которые прежде стояли на его стороне: каждая из них надеялась использовать ситуацию к своей выгоде.

Тем временем группа бродячих артистов, сопровождаемая толпой подкупленных лиц, устроила марш к дому Мосаддыка. Они размахивали флагами, выкрикивали лозунги в поддержку шаха. Пестрая многолюдная процессия, к которой примкнули солдаты и полицейские, медленно продвигалась по улицам мимо базаров и мечетей, обрастая все новыми и новыми участниками. В толпе начали раздаваться требования свержения правительства и казни Мосаддыка. Беспорядки усиливались, охватив весь город. И без того напряженная обстановка накалилась до предела. В столицу на грузовиках и танках вошли части, группировавшиеся вокруг генерала Захеди и его военных единомышленников. Мятежники захватили местную радиостанцию.

Ожесточенные схватки между сторонниками Мосаддыка и прошахскими силами продолжались более девяти часов.

19 августа 1953 года правительство Мосаддыка было свергнуто. Власть захватил генерал Захеди. 22 августа шах вернулся в Тегеран.

23 августа Рузвельт отправился во дворец. Шах, изумленный, как он выразился, «блестящим замыслом и не менее блестящим его исполнением», официально объявил благодарность представителю ЦРУ. Вскоре к шаху и Рузвельту присоединился генерал Захеди. В ответ на благодарственные слова шаха и генерала Рузвельт заявил: «То, что мы сделали, отвечает нашим обоюдным интересам. Достигнутое нас полностью вознаграждает». В память об этих событиях шах преподнес Рузвельту золотой портсигар.

4 сентября 1953 года доклад Рузвельта слушался в Овальном кабинете Белого дома. Президент горячо поздравил Рузвельта и лично вручил ему медаль «За национальную безопасность». (До него этой награды удостоился только директор ФБР Эдгар Гувер.)

Мосаддык и его ближайшие соратники в октябре 1953 года были преданы суду военного трибунала, длившемуся 43 дня. Предъявленное Мосаддыку обвинение содержало 14 пунктов: «государственная измена, неподчинение шаху, покушение на корону, попытка свержения правящего режима, намерение провозгласить республику» и т. д.

21 декабря 1953 года Мосаддык был приговорен к смертной казни. Но привести этот приговор в исполнение шах не решился. Наказание смягчили до трех лет тюремного заключения, по истечении которых он был отправлен под надзор властей в свое имение Ахмедабад под Тегераном, где и умер в марте 1967 года.

ПУТЧ 13 МАЯ

Французские авторы по-разному датируют истоки кризиса 1958 года, но все они сходятся в одном: к началу путча 13 мая государственная власть была абсолютно недееспособной. Лишь за первые три с половиной года алжирской войны (ноябрь 1954 — май 1958 гг.) в Париже сменилось шесть правительств.

Несомненно, путч 13 мая — результат нескольких заговоров, готовившихся различными политическими силами и группами.

Во-первых, переворот замышляли правоэкстремистские круги в метрополии и Алжире, объединявшие большое число полулегальных, а часто и подпольных националистических и террористических организаций. Наиболее старой из них являлось «Движение Молодая нация».

Вторая нить заговора тянулась в армейские круги. Начиная с 1956 года растущую активность проявляла подпольная организация «Большое О». Одним из ее шефов, законспирированным под псевдонимом «Большой А», являлся армейский генерал запаса П. Шеррьер, бывший главнокомандующий в Алжире. Уроженец Корсики, Шеррьер считал себя потомственным и непреклонным бонапартистом (его прадед служил в гвардии Наполеона).