Суеверия викторианской Англии, стр. 45

Вот некоторые из них: болеутоляющее ожерелье, конопляный воротник, конопляный галстук – петля. Картинная рамка шерифа, трехногая кобыла, тройное дерево – виселица. Подняться в кровать по лестнице – взойти на эшафот. Отдохнуть в лошадином колпаке, умереть от конопляной лихорадки – быть повешенным. Танцевать под ньюгейтскую волынку, танцевать тайбернскую джигу, танцевать на балу у шерифа и показывать гостям язык – дергаться в петле. С сухим языком и мокрыми штанами – описание результата повешения. Висельные яблочки – повешенные. Тайбернский цветочек – малолетний вор, который рано или поздно «дозреет» до петли. Конопляная вдова – женщина, чей муж был повешен.

После повешения тело преступника оставляли болтаться в петле примерно час для пущего устрашения зрителей. Начиналась настоящая фантасмагория, потому что женщины хватали труп за руки и терлись о них щеками – считалось, что это лечит прыщи и бородавки. К телу подносили младенцев, страдавших от кожных болезней, чтобы «смертный пот» исцелил их язвы. Щепки от виселицы слыли хорошим средством от зубной боли, а конопляная удавка приносила удачу. Кусками веревки торговал палач, и чем известнее был преступник, тем дороже она ценилась. Из высушенной руки повешенного можно было изготовить «руку славы». Руку следовало отрубить, пока тело еще висело в петле. Потом из руки выжимали всю кровь, мариновали руку в смеси соли, перца и селитры, высушивали на солнце, а между пальцами вставляли свечу, изготовленную из жира повешенного, воска и кунжутного масла. Считалось, что если грабитель зажжет эту свечу, перед ним откроется любая дверь. Более того, обитатели дома погрузятся в глубокий сон, пока вор будет выносить их добро.

Казненных преступников не хоронили в освященной земле, т. е. в пределах кладбища. Самоубийцы, совершившие тяжкий грех осознанно, приравнивались к преступникам или безумцам. Совершивших неудачную попытку суицида заключали в сумасшедшие дома, а тех, кому удалось наложить на себя руки, ожидали посмертные злоключения. С их телами обращались варварски, чтобы не только причинить как можно больше неудобства духу покойника, но и внушить страх живым и отвадить их от подобной затеи. До 1823 года «нехороших» покойников хоронили на обочине или возле перекрестка дорог. Надгробие не воздвигали, чтобы над останками ежедневно прохаживались ничего не подозревающие прохожие – пусть грешнику и после смерти не будет покоя! Вплоть до XX века «дурных» покойников клали в гроб лицом вниз с тем расчетом, что если мертвецы захотят откопаться, чтобы продолжать злодейства, то будут зарываться в землю все глубже и глубже. Похороны проводили ночью, покойников не отпевали, а в некоторых случаях тела даже протыкали колом. Этот устрашающий обычай давал пищу местным легендам, в частности о том, что тот или иной кол пустил ветви и превратился в дерево.

В отличие от схожих румынских обрядов в Англии обычай протыкать тело колом не связан с предотвращением вампиризма, тем более что до появления повести Джона Полидори «Вампир» (1819) англичане мало интересовались ожившими кровопийцами. Гораздо убедительнее кажется версия, что кол должен был помешать воскрешению тела во время Страшного суда. В Шотландии тела самоубийц выносили не через дверь, а через приподнятую соломенную крышу. Подобные меры должны были предотвратить визиты покойника. Даже если его дух подберется к дому, то все равно не вспомнит, как проникнуть внутрь.

В 1823 году особый парламентский акт повелел всем приходам выделять для похорон преступников, безумцев и самоубийц участок неосвященной земли. Запрещались придорожные похороны, а также применение кола. Самоубийц отныне позволялось хоронить и на кладбище, но в самой неприглядной северной части. Несмотря на эти поблажки, Акт 1823 года сохранил как запрет на отпевание, так и время похорон, уточнив, что похороны должны проводиться между девятью вечера и полуночью. Для тех, кто покончил с собой в приступе безумия, делали послабление: над ними читали молитвы, но все равно хоронили в северной части кладбища.

Еще одним «исключительным» видом смерти был несчастный случай. Как это ни парадоксально, во многих прибрежных районах верили, что тонущего человека лучше не спасать. Пусть себе идет на дно. Подобную черствость объясняли следующим образом: море уже выбрало свою жертву а если отнять ее, в следующий раз море заберет тебя самого. Вдобавок бытовало мнение, что спасенный из воды человек станет заклятым врагом своему спасителю или же что спаситель обязан будет содержать его и похоронить за свой счет. Быть чьим-либо должником люди не хотели, вот и позволяли Господу самому распорядиться жизнью тонущего.

Иное дело, если человек уже утонул, – тут важно присмотреться повнимательнее. В Уэльсе верили, что мужские тела плывут лицом вниз, женские – лицом вверх. Хорошо, что хоть не против течения, как некоторые сварливые жены в русских сказках! Чтобы обнаружить тело утопленника, которое долго не всплывало, по воде пускали каравай, утяжеленный ртутью. Там, где хлеб остановится, нужно искать тело. Иногда в этих целях палили из пушек или громко били в барабаны. Из-за громких звуков желчный пузырь утопленника должен был разорваться, вследствие чего тело могло всплыть на поверхность. Хоронили утопленников в соответствии со статусом смерти: если это был несчастный случай, то с добрыми людьми; если человек утопился, то как самоубийцу.

Жизнь после смерти: привидения в английском фольклоре

Согласно английской народной поэзии, в могиле обитают призраки умерших. И менее всего эти призраки напоминают полупрозрачную субстанцию, растиражированную в популярной литературе. Скорее это аналог румынского вампира или скандинавского драуга – покойник, чье тело вопреки христианским законам не желает лежать смирно. Призрак приходит непосредственно из могилы и туда же возвращается. Хотя рай и ад тоже упоминаются в балладах, они отодвинуты на задний план, а на переднем маячит гроб. В нем компанию призраку составляют черви. В балладе номер 77 из сборника Чайлда призрак объясняет отсутствие рук тем, что черви их отъели, – это еще раз указывает на материальность балладного призрака.

Сам визит зачастую связан с дискомфортом в могиле, вызванным чрезмерной скорбью живых. В балладе «Беспокойная могила» («The Unquiet Grave», номер 78) безутешная девушка плачет на могиле любимого год и один день. Наконец из могилы раздается голос: «Кто мешает мне спать?» Девушка умоляет об одном-единственном поцелуе, но поцелуй призрака означал бы для нее смерть. Вальтер Скотт упоминает, что, согласно шотландским суевериям, чрезмерная скорбь живых мешает мертвым обрести покой в загробном мире. Из-за слез, пролитых над могилой, у мертвеца мокнет саван. А спать в мокром белье кому понравится?

Другими причинами для визита балладного призрака может стать желание отомстить за свою смерть, преподнести живым урок, предупредить их о грядущей смерти, забрать их с собой в иной мир, разорвать помолвку, позаботиться об оставшихся сиротами детях или утешить мать. Трогательная история приводится в балладе «Женщина из Эшерз-Уэлл» («The Wife of Usher's Well», номер 79). У богатой крестьянки было трое сыновей, которые отправились попытать счастье в море. Вскоре она получила известие, что все трое погибли один за другим. Тогда мать пожелала, чтобы море штормило до тех пор, пока сыновья не вернутся к ней в плоти и крови. Столь сильным оказалось ее желание, что в День святого Мартина все трое пришли домой. На юношах были шапки из березовой коры, сорванной у райских врат. Ночь напролет сыновья пировали со своей матушкой, а на рассвете, как только прокричал петух, им пришлось уйти. Хоть они и покинули ее навсегда, но, по крайней мере, зашли попрощаться напоследок.

Хотя балладный призрак похож на живого мертвеца, легенды о вампирах как таковых, т. е. об оживших трупах, сосущих кровь, нехарактерны для английского фольклора. Тем не менее в средневековых летописях попадаются сведения о чем-то подобном. В конце XII века Уильям Ньюбургский записал свидетельства о живучих покойниках. Один из них выбрался из могилы в 1196 годуй слонялся по улицам Эника (Нортумберленд), источая гнилостный запах, вследствие чего в городке началась эпидемия. Двое смельчаков раскопали могилу, в которой беспокойный труп отдыхал днем, и увидели, что он весь раздулся от крови. После того как сердце ожившего мертвеца вырвали, а его тело сожгли, эпидемия прекратилась. Но в целом сведения о таких происшествиях редки, и далеко не во всех историях об оживших мертвецах фигурировала кровь.