Понты и волшебство, стр. 33

Сэр Реджи глотнул вина, опорожняя сосуд, и крикнул хозяину, чтобы принес еще.

— Поразительно, — проговорил гном, — на какие глупости толкает людей элементарная жадность.

— Здесь замешана не только жадность, — сказал Морган, словно повторяя мои мысли. — Сэр Реджи угрожал ему и заставил потерять лицо.

— Поэтому он позвал своих друзей, — сказал сэр Реджи. — Которые потеряют не только лица, но и жизни.

— Мне хотелось бы избежать конфронтации, — сказал Морган. — Я нисколько не сомневаюсь в нашей способности уложить этих оборванцев, но слухи о резне в таком маленьком и тихом городке разнесутся быстро и намного опередят наше продвижение.

— Разумно, — сказал я, чтобы сказать хоть что-нибудь.

— И что ты предлагаешь? — спросил Кимли. — Доплатить им?

— Исключено, — сказал Морган. — Я хочу избежать слухов, конечно, но не за сто сорок три золотых.

— Предоставьте это дело мне, — сказал сэр Реджи.

— Маг же сказал, что он против резни, — напомнил гном.

— А кто говорит о резне? — спросил сэр Реджи. — Я просто поговорю с ними.

— Будь тактичен и помни об основах дипломатии, — рекомендовал гном. — Эти разбойники вспыльчивы, как сухая трава в конце лета, одно неосторожное слово, и нам придется всех поубивать.

— Не учи меня дипломатии, коротышка, — сказал сэр Реджи. — Я вел переговоры еще тогда, когда ты учился махать киркой в забое своего папочки.

Трактирщик долил ему вина.

Я вытащил из вещевой сумки свой пистолет и засунул его за пояс. У меня еще не было случая испытать оружие, однако тяжесть ствола под ремнем успокаивала меня куда больше, нежели тяжесть меча на бедре. В отличие от меча пистолетом я пользоваться умел.

— Кстати, — сказал Морган, дав понять, что мои телодвижения не остались для него незамеченными. — Что за штуковину ты постоянно таскаешь с собой? Это какой-нибудь амулет?

— Это оружие из моего мира, — сказал я.

— Оружие? — заинтересовался сэр Реджи. — Можно мне взглянуть?

— Будь любезен. — Я выложил пистолет на стол.

— Странная вещь, — сказал сэр Реджи, недоуменно поворачивая игрушку в руках. Честно говоря, в этом трактире, находящемся в грязном, вонючем средневековом городе, пистолет выглядел диковато даже для меня. — И как им пользоваться?

— Это что-то наподобие арбалета, — сказал я. — Видишь вот это отверстие? Если нажать вот на тот крючок, из него вылетит маленький болт.

— Что-то уж очень он маленький, — проворчал гном. — На кого с ним ходить? На цветочных фей?

— Болт маленький, — согласился я. — Но летит с гораздо большей скоростью, нежели выпущенный из арбалета, так что убойная сила у него — будь здоров. И прицельная дальность стрельбы тоже.

— Игрушка, — презрительно сказал сэр Реджи. — Покажешь мне его в действии, когда-нибудь…

— Я не вижу тетивы, — сказал Морган. — Что заставляет болт двигаться с такой скоростью, о которой ты говоришь?

— Порох, — сказал я. — У вас есть пушки?

— У нас есть пушки, — подтвердил Морган. — Но они в сотни раз больше твоего оружия. Порох разорвет его на части.

— Не разорвет, — сказал я.

— У меня идея, как разрешить ваш спор, — сказал Кимли. — За окном на улице стоит целая толпа мишеней. Застрели кого-нибудь, и мы все увидим.

— Мы же вроде собрались избежать открытого столкновения, — напомнил я.

Что ни говори, а моих спутников постоянно заносит в сторону кровопролития.

— Случай пострелять нам еще представится, — сказал сэр Реджи. — А теперь мне пора проявить свой дипломатический талант.

Он поставил на стол недопитое вино и направился к выходу.

Поставив пистолет на предохранитель, я откинулся на спинку стула и уставился в окно. Пистолет я убирать не стал, потому что, говоря откровенно, не особенно мне верилось в дипломатические способности сэра Реджи. Ибо что есть дипломатия, как не выдержка и такт? А о каком такте и о какой выдержке может идти речь в ситуации, когда дворянин, заносчивый и эгоистичный, как и положено истинному дворянину, пытается вступить в диалог с простолюдинами, да еще и с разбойниками, которых считает быдлом?

Помните старое изречение о том, что война — это продолжение дипломатии, только другими средствами? Я думаю, что для сэра Реджи все было наоборот — дипломатия для него являлась продолжением войны, причем средства он собирался использовать те же самые.

Как бы то ни было, спустя несколько секунд сэр Реджи оказался на крыльце, и вся собравшаяся на улице шайка-лейка уставилась на него. Взгляды их не предвещали ничего хорошего.

Когда встречаются настоящие дипломаты, происходит целый ритуал. Сначала они здороваются, представляются друг другу, если они незнакомы, беседуют о погоде, спорте, урожае, то есть говорят на какие угодно отвлеченные темы и лишь потом, после соблюдения всех неписаных правил, исподволь и осторожно, как саперы на минном поле, заговаривают на интересующие их темы. Сэр Реджи скомкал этот ритуал до неприличия. Его тактика ведения переговоров была проста и неотразима, как удар тарана в хлипкие ворота Кертории.

— Я — сэр Реджинальд Мак-Гроген из рода Мак-Грогенов, — представился он. — В ваших местах я больше известен под именем Крадущегося Вепря. Первые пятеро смельчаков, которые рискнут подняться на крыльцо, умрут быстро и безболезненно, ибо это будет их награда за храбрость. Если за ними последует кто-нибудь еще, он позавидует тем пятерым, потому что умирать будет долго и мучительно, ибо это будет его наказанием за глупость. Теперь ваш ход, господа.

— Он хоть назвал их «господами», — пробормотал Кимли, поглаживая рукоять молота. — Ох, чует мое сердце, не избежать нам битвы.

— Битвы? — Морган фыркнул, не отрываясь от процесса поглощения пищи. — Никакой битвы не будет. Ты недооцениваешь репутацию нашего спутника.

Маг был прав, битвой на улице и не пахло. Местная братва стояла в нерешительности, растерянно поглядывая друг на друга и перешептываясь. До меня доносились отдельные слова, общий смысл которых сводился к следующим фразам: «Крадущийся Вепрь», «Неужели это он?» и «Кантард».

— Я вижу, вы заново оценили ситуацию, и оценка эта куда ближе к реальности, чем предыдущая, — заметил сэр Реджи. — Это хорошо. Вижу, что желающих подниматься на крыльцо нет, и нахожу сей факт весьма разумным. Теперь следующее.

Толпа притихла в ожидании.

— Сейчас я вернусь в трактир и допью ту бурду, которую в вашем городе выдают за вино и потчуют им путников, — сказал он. — Это займет у меня десять, может быть, пятнадцать минут. Потом я и мои друзья покинем трактир и пойдем в сторону ворот через главную площадь. Если по дороге я увижу одну из ваших физиономий, то обладатель ее будет убит. Надеюсь, вы примете правильное решение, господа.

С этими словами он развернулся и пошел к своему месту за столиком.

Когда мы вышли из трактира, на улице никого не было.

Глава седьмая,

в которой герой упражняется с мечом, сэр Реджи воюет с насекомыми, а Морган делает предложение, от которого можно отказаться

Я должен заметить, что многие авторы фэнтези грешат чрезмерно словоохотливыми описаниями природы. Дескать, тысячелетние деревья-великаны упирались своими кронами в лазурные небеса с плывущими по ним белоснежными барашками облаков, зеленая трава пружинила под ногами, и со всех сторон доносилось пение райских птиц. При этом уважаемые авторы забывают, для кого они пишут. Если бы покупатели многотомных эпопей о хоббитах, эльфах, драконах и зачарованных принцах действительно интересовались флорой мира, в котором разворачивается непосредственный action, они бы подписались на «Юный натуралист». [14] Но, поскольку на «Юный натуралист» они не подписываются, тысячи слов и кубометры древесины, столь обожаемой авторами в виде деревьев-великанов, подпирающих своими кронами небосвод, пропадают втуне, ибо страницы с описаниями природы на самом деле не читаются, а лишь просматриваются на предмет определения окончания вышеуказанного описания и перелистываются беспощадно.