Древнее китайское проклятие, стр. 55
Браток сам по себе не опасен. И зародыш бога сам по себе не опасен. А вот в комбинации они и не такого мага, как я, уделать могут.
Придется думать здесь. Только не о том, о чем они меня просят.
Глава двадцать девятая. ВОЗВРАЩЕНИЕ
Серега
Пыльный остался где-то в лесу, а я все шел, не останавливаясь, по чужому для меня миру и думал, как же мне попасть в свой.
Пыльный меня надул, непонятно только, с какой целью. Не думаю я, что ему на самом деле так уж Змей Горыныч с Кащеем Бессмертным мешали. Откуда такое внимание к русскому эпосу?
Ну и черт с ним. Надул так надул, чего теперь плакать. Надо думать, как теперь домой выбираться. Самостоятельно.
А чего это я иду? Куда, интересно? Может, тут и нет ничего, кроме этого вечносинего леса. Нет в ногах правды.
В заднице ее тоже нет, но я все-таки присел на корень какого-то здоровенного представителя местной флоры и задумался. Крепко задумался. Даже пепел стряхивать забыл.
Что есть переход между мирами? Переход между мирами есть та же самая трансгрессия, только более высокого уровня.
Теоретически процесс трансгрессии выглядит очень просто. Концентрируешь внимание и волю, представляешь то место, куда хочешь попасть, разбираешь свое тело на атомы и собираешь его заново уже на новом месте. Считаные секунды занимает, причем количество потраченной энергии от пройденного расстояния никак не зависит.
Но это все просто, когда в пределах одного мира путешествуешь. Потому как от перехода твоего общее количество атомов в мире не изменяется, баланс, так сказать, соблюден и закон сохранения энергии не нарушен.
Говоря простым языком, где-то убыло, где-то прибыло.
А скачок между мирами подразумевает, что ты изымаешь из исходного мира это самое количество атомов уже безвозвратно. А мир этому сопротивляется, потому что закон природы такой. Если не будет он атомы при себе удерживать, то теоретически вообще с вакуумом один на один остаться может.
Плюс мембрана защитная между мирам существует, которую прокалывать надо. В Шамбале мы это только в теории проходили, до практики не доросли еще на тот момент. Молоды были.
Гэндальф умеет и атомы изымать и мембрану прокалывать, только помочь не хочет. Зато Гэндальф в пределах одного мира трансгрессировать не умеет, проверено. И вообще, как маг он на меня сильного впечатления не произвел. Так неужели я хуже?
Не хуже. Лучше даже.
Значит, должны быть способы.
Ну, куда я хотел попасть, я очень даже хорошо представлял. В офис наш, к кофеварке, компьютеру и вечно загруженному работой Герману. Туда, где светло, тепло и уютно. Где меня понимают и принимают таким, какой есть.
Ладно, необязательно в офис. Просто в Москву. В серую, унылую осеннюю Москву, с вечно спешащими прохожими и вечно опаздывающими трамваями. В мой город, в место, где я родился и рос, где все мне знакомо…
Блин, ностальгия, однако. Не думал, что по этому мегаполису так соскучиться можно. По пробкам дорожным, по щитам рекламным, по казино светящимся…
Итак, в Москву. Только в Москву!
Концентрируюсь. Волю в кулак. Москва! Пошла трансгрессия, аж глаза зажмурил.
Не пошла. Открыл глаза – тот же лес. Не пускают меня обратно.
Москва!
Я – не хомо сапиенс. Я – хомо магикус. Я больше, нежели просто мыслящий кусок протоплазмы, я – ядро чистой энергии, и для меня не существует преград. Сила мысли способна преодолеть любые расстояния.
Я учился в Шамбале у лучших педагогов и стажировался у лучших специалистов. Моя карма чиста, мое сознание не замутнено шорами. Я – венец эволюции, царь природы, и ее законы не способны меня остановить. Я Маг. Москва!
Фигу.
Лес.
Что не так? Не венец я творения, не царь я природы? Карма давно не чищена, атман до дыр изношен?
Летать могу. Огнем дышать могу. Котов в золото превращаю. Кащея Бессмертного завалил. Василису спас. С хазарами бился и не проиграл. Чего еще от меня надо?
Домой хочу.
Вселенная – это большая пустыня, и миры – лишь барханы на ее могучем теле. Люди – песок. Человек – песчинка. Я – песчинка.
Я барахтаюсь на склоне бархана посреди миллионов себе подобных, стараясь выбраться наверх. Вот он, склон, откуда видны небо и солнце, и бесконечная пустыня, простирающаяся от горизонта до горизонта. Ветер подхватывает меня и уносит со склона, несет меня над другими барханами. Я лечу, покорный воле ветра. Я – песчинка. Мне нужен новый бархан. Вот этот. Посмотрите, песчинки, верхушка бархана похожа на город. Город с куполами церквей, с широкими проспектами и площадями, и множество песчинок населяют его. Это мой бархан. Это мой город. Москва.
Фигу.
Лес.
Вселенная – море? Я – щепка, подхваченная волной, несите меня к другому берегу? Тоже лажа.
Как же он это делал? Посохом круг в воздухе начертил, и вот вам портал. Может, не в Гэндальфе все дело? В посохе?
Найти старикана и палку у него отобрать. Нет. Не наши методы. Мудрецы из Шамбалы способны без посоха обходиться. Правда, на то они и мудрецы. Шамбала вона где, за сто рублей на такси не доедешь, а я в лесу.
Между мирами скакать даже Гера не умеет. Гера. Волнуется за меня, наверное. Недоумевает, куда партнер его подевался. Он вообще из-за меня много волнуется.
Плохой я тип, безответственный. Правда, на этот раз не по своей воле в переплет попал.
– Молодой человек, позвольте полюбопытствовать, чем вы заняты?
– Отвали, думаю я.
– А, тогда не буду мешать.
– Стоп, – сказал я, – Это кто сказал?
– Я.
«Ну вот, – подумал я. – То венец эволюции и царь природы, а то с деревьями разговариваю».
Чем дерево, если уж на то пошло, разговаривать может? Легкие у него есть? А голосовые связки? А рот, в конце концов?
Нет, дерево разговаривать не может. А разговаривает.
– Ты кто? – спрашиваю. – Энт, что ли? Пастух деревьев?
– Мы, – говорит дерево без рта и голосовых связок, – деревья – не скот, в пастухах не нуждаемся.
– Так ты просто дерево?
– Я не просто дерево. Я гигантское разумное древо.
– А зовут тебя как?
– Так и зовут – Древо.
Небогато с воображением.
– Ничего, что я на твоем корне сижу?
– Да сколько угодно. Ваш удельный вес не слишком велик, чтобы доставлять мне неудобства. А вы медитировали?
– Типа того.
– Я сам люблю помедитировать. Времени у меня много, спешить некуда. Бывает, уйдешь в астрал и веками из него не возвращаешься.
– Хорошо быть деревом.
– Хорошо, – подтвердило Древо. – А вы меня удивили. Я, признаться, сколько в этом лесу живу, таких существ, как вы, никогда не видел. Вы кто? Э…
– Человек.
– Люди – они высокие, с зеленой кожей и синими волосами. Хотя очертаниями ствола на вас похожи, не скрою. Вы мутант?
– Нет, я гость из другого мира.
– Любопытно. Я, признаться, путешествовал по другим мирам, астрально, разумеется, но миров, населенных подобными вам людьми, не встречал.
– Миров много.
– Правда ваша. Даже я не в силах постичь бесконечность Вселенной. Расскажите мне о вашем мире.
– Я бы с удовольствием, но времени нет, – сказал я. – Мне домой срочно надо.
– Тогда чего же вы сидите и ждете?
– Не знаю, как туда попасть.
– Значит, ничто не мешает нам поговорить.
– Не в том я настроении, чтобы разговаривать.
– Жаль, – сказало Древо. – Очень жаль.
– Прости, а как ты разговариваешь?
– Телепатически, разумеется. У меня же нет легких, голосовых связок и даже рта.
– Понятно. Приятно было познакомиться, Древо.
– Взаимно, человек.
– Пока.
Я – дерево в бесконечном лесу Вселенной. Нет, не так. Дерево привязано к одному месту корневой системой и к перемещению не способно. Вселенная – это лес, и каждый мир – дерево в этом лесу. Я – листок, меня сорвало с родной ветки и унесло ветром, прибило к другому дереву. Мне надо вернуться на родную ветку. Я хочу на свое дерево. В Москву!