100 великих авантюристов, стр. 212

Измученные следователи признавались журналистам, что допрашивать Соловьеву было мучительно и бессмысленно. Она или молчала, или лгала, пытаясь привлечь на свою защиту максимально большее количество самых разных людей. Начиная с бывшего председателя Совета Федерации и до рядовых следователей, которые, по словам Соловьевой, якобы били ее и пили водку во время допроса.

В действительности же следователи провели гигансткую работу, проверив около двадцати двух тысяч индивидуальных и коллективных заявлений вкладчиков «Властелины» из семидесяти двух регионов России, сдавших ей в разное время 604 764 686 000 рублей. Проверили и данные о ее связях более чем с семьюдесятью различными предприятиями и ста семьюдесятью банками и их филиалами по всей стране. Полученные ответы лишь укрепили их изначальное мнение о том, что создание фирмы «Властелина» — классическая финансовая пирамида, мошенническая операция по выкачиванию денег из чрезмерно доверчивых граждан.

Никакой серьезной коммерческой работы, даже с автозаводами, автомобили которых Соловьева для затравки действительно по дешевке выдала своим первым вкладчикам, она не вела. Немногие существующие документы, а главное, свидетели рассказывали, как тех счастливчиков, вызванных в Подольск для получения «Москвичей», сажали в автобус и везли в рядовой торговый центр АЗЛК. Там приехавший вместе с ними человек Соловьевой раскрывал имевшийся при нем чемодан с наличными деньгами и расплачивался за машины на общих основаниях. Получив от него ключи от новеньких «Москвичей» и пожелания счастливого пути, никаких вопросов о том, как же при этом «Властелина» сводит концы с концами, радостные вкладчики себе и другим, естественно, не задавали.

Сама же Соловьева, помимо баек о собственной коммерческой деятельности, рассказывала следователям и о том, что ее фирма рухнула лишь потому, что доверилась некому весьма процветающему коммерческому банку. Он будто бы взял у нее наличными для очень перспективного вложения в нефтедобычу 370 миллиардов рублей и обещал через полгода вернуть долг с большим «наваром» из расчета 100 % в месяц. То есть она получила бы три триллиона рублей. Этого хватило бы для расчета по всем долгам «Властелины». А их у нее набралось на один триллион рублей. Сама же Соловьева говорила, что вместе с обещанной прибылью должна и была готова отдать людям машин, квартир и денег аж на четыре триллиона. Она уверяла, что непременно сделала бы это, если бы коварный банк ее не обманул.

Проверили и это. Ложь. И Шумейко, имя которого Соловьева приплетала к этой мифической сделке, оказался ни при чем. Так что в конце концов она была вынуждена принести ему официальные извинения. А главное — никакой сделки не было. Не брал тот банк от «Властелины» никаких наличных денег. А в четырех других банках, где у «Властелины» действительно были открыты счета, следователи обнаружили в общей сложности лишь 181 719 100 рублей. Проверка этих счетов показала, что открыты они, судя по всему, были главным образом для создания видимости бурной коммерческой деятельности «Властелины». И если возил муж Соловьевой в банки на своей машине мешки и ящики наличных денег, то главным образом для того, чтобы их там профессионально пересчитывали и обменивали на более удобные «Властелине» крупные купюры в официальной банковской упаковке. Куда потом отправлялись эти купюры, по сей день неизвестно.

Помимо тех ста восьмидесяти миллионов рублей, которые были обнаружены на счетах в четырех банках, следователям удалось найти и описать имущество «Властелины» — включая два строившихся коттеджных поселка — на общую сумму в 30 миллиардов рублей.

У самой Соловьевой в ее крошечной, принадлежащей местному совхозу, квартирке в поселке Остафьево имущества оказалось всего ничего — на 18 миллионов рублей, плюс еще небольшая двухкомнатная квартира на Рязанском проспекте в Москве, оформленная на ее муже. Еще одна двухкомнатая квартира числится за ее дочерью в поселке Лесные поляны. За Л. В. Соловьевым числится также подержанный «Москвич-2141», тот самый, на котором в основном и возили мешки и ящики с деньгами.

Есть в той милицейской описи и еще квартиры в Москве:

• девятикомнатная на Сретенском бульваре стоимостью 400 000 долларов США;

• три трехкомнатные у Белорусского вокзала по 120 000 долларов каждая;

• четыре двухкомнатные в Митино и Северном Бутово по 59 000 долларов каждая.

Для кого предназначалось это жилье, пока не ясно.

Итак, на 30 миллиардов имущества, арестованного по описи, долгов у «Властелины» по версии следователей на триллион рублей, а по признанию самой Соловьевой аж на все четыре. То есть найдено у Соловьевой в лучшем случае лишь три процента от того, что ей надлежит отдать людям. В худшем — менее одного.

Где все остальные деньги? Этого, скорее всего, мы не узнаем. Так же как вполне могут остаться без ответа и многие другие поставленные в связи с этим делом любопытные и весьма щекотливые вопросы.

Почему, например, из множества очень высокопоставленных лиц, публично с подачи Соловьевой названных Илюхиным, причастными к делу «Властелины», в суд на него за клевету подал лишь один Шумейко, а остальные помалкивают? Почему К Боровой, так горячо взявшийся поначалу защищать вкладчиков «Властелины» и ее хозяйку, которую запросто называл тогда Валей, вдруг потерял к этому делу всякий интерес? А в недавнем разговоре, говорят, даже сделал вид, что забыл ее фамилию.

Почему в нарушение общепринятых установленных законом норм и правил содержания и допроса подследственных заключенную хозяйку «Властелины» вызывал к себе для личного разговора министр внутренних дел Куликов?

Сама Соловьева рассказывала сокамерницам байки о том, что министр якобы целовал ей ручки. Врет она, конечно. Не стал бы министр целовать ей руки Но вот о чем он все-таки мог с нею говорить? Очень любопытно. И почему об этом не знают члены специально созданной по делу Соловьевой следственно-оперативной группы, которым подолгу службы положено знать о ней все?

Сможет ли суд ответить хотя бы на часть этих вопросов, о многих из которых под градом едва ли не каждодневных скандальных сенсаций люди постепенно забывают или уже забыли?

Будет ли достаточно убедительно опровергнута еще одна из получивших широкое хождение версий о том, что воистину бешеные деньги, присвоенные Соловьевой, давно уже конвертированы и спрятаны, или умело вложены? И что при грозящем ей за мошенничество наказании от трех до десяти лет тюрьмы она, отсидев положенное, вполне еще успеет воспользоваться ими. И будет иметь возможность поделиться наследием «Властелины» не только со своими родными и близкими — может, маму, наконец, вспомнит — но и еще кое с кем.

Пока же в ожидании суда в следственном изоляторе в Капотне Соловьева рассказывает, что собирается написать о своей жизни роман. И ни в чем не признаваясь и не раскаиваясь, по-прежнему обещая всем все вернуть сполна, пишет на волю обещания типа того, что рассылала своим вкладчикам, пока была в бегах:

"…Мне необходима ваша помощь сейчас! И молю Бога как истинная православная дочь российская, не перед судом и следствием я должна отчитаться, а перед каждым из вас. А если со мной и детьми что-нибудь произойдет — это будет дело рук и души наших с вами общих врагов, тех, у которых руки давно в крови народной.

Ваша Валентина-Великомученица".

Мария Бергер

(1956-?)

Мария Бергер родилась в Москве. Поначалу жизнь складывалась довольно гладко. Единственный ребенок в интеллигентной семье, достаток, любовь и забота родителей, учеба в престижной Центральной музыкальной школе при московской консерватории по классу фортепьяно. В общем, счастливое детство.

Мизансцена изменилась в одночасье Когда ей было 14 лет, родители погибли в автомобильной катастрофе. Марию взяла к себе сестра матери Клара — известная виолончелистка и роскошная светская женщина Тетушка была всего на 15 лет старше своей племянницы и, по-видимому, имела весьма своеобразное представление о воспитании детей Вскоре она уже спала со своей племянницей в одной постели, часто уезжала на гастроли, предоставляя девочке богатые возможности для самостоятельного развития. К пятнадцати годам Мария значительно опередила сверстников в знании реальной жизни. Она вела вполне богемный образ жизни, была завсегдатаем модных артистических тусовок, свободно курила, любила пропустить рюмочку, превосходно владела не только английским и французским, но и забористым русским. Казалось, жизнь обещала праздник. Мужчины самого разного возраста и общественного положения сходили с ума от дивно сложенной еврейской красавицы. Но она была совершенно равнодушна к похотливым воздыханиям самцов, хотя это приятно льстило ее самолюбию. Уже тогда обнаружил себя серьезный дефект ее природы — она не могла ни любить, ни привязываться — ни к людям, ни к животным, ни к предметам. Она была эмоционально пуста, холодна и расчетлива. В этом была ее слабость… и ее сила.