Элрик на Краю Времени, стр. 3

Неожиданно впереди послышались тихие мелодичные голоса.

– Би-ми, би-ми, – доносилось до Элрика. – Баа-ген, бааген…

Голоса завораживали, манили, притягивали, обещая, казалось, даровать покой и усладу.

– О боги! – воскликнул Элрик. – Новое искушение! – он на секунду остановился, а затем, выставив вперед меч, ринулся по проходу с твердой решимостью разделаться с коварными искусителями.

Но впереди не было ни души, а голоса все манили, притягивали, стараясь заворожить. Элрик снова остановился, сверкнул глазами.

– Порождения Хаоса, вам не удастся лишить меня разума! Элрик Мелнибонэйский бывал и не в таких переделках!

Возвысив дух, Элрик двинулся дальше. В тоннеле стало светлеть, а значит, впереди другой выход. Элрик приободрился. И вот в глаза ему брызнул солнечный свет. Элрик остановился, и вовремя! Тоннель обрывался перед мрачной, казалось, бездонной пропастью. И только в нескольких футах от губительного обрыва, чуть выше него, высился одинокий утес, словно подъятый из бездны палец самого дьявола.

Элрик посмотрел вверх. В небе по-прежнему виднелась другая твердь, но только не безжизненная пустыня, а живописная благодатная местность. Он увидел зеленеющие холмы, светлые рощи, серебристую речку, на берегах которой мирно паслись коровы. Но эта земля была недоступной, недосягаемой.

Что делать? Элрик обернулся.

– Би-ми, би-ми, бааген, бааген, – снова послышались голоса, зазывая обратно в тоннель, в жуткий таинственный полумрак с призрачными видениями.

Элрик вздрогнул. Нет, он не вернется в тоннель. Он вложил меч в ножны, подошел к краю обрыва и, оттолкнувшись, взмыл в воздух, стараясь достичь вершины утеса.

Глава пятая,

в которой Вертер де Гете знакомится с собратом по духу

Вертер де Гете с гордостью посмотрел на парящий рядом с аэрокаром огромный череп, стоивший ему немалых трудов, сопряженных с муками творчества и глубоким изучением наследия символизма.

– Поистине он огромен, дорогой Вертер, – сказала Миссис Кристия, Неистощимая Наложница, поворачивая кольцо власти, чтобы придать теням под глазами большую выразительность и непременную гармонию с красками дня.

– Этот череп символизирует неизбежную, неминуемую, неотвратимую ночь, – мрачно пояснил Вертер.

– Не такой ли череп был у сэра Лью Грейди? – с глубокомысленным видом спросил Гэф Лошадь-в-Слезах, старавшийся напомнить при каждом удобном случае, что и он не чужд интеллектуальных занятий и даже соприкасается с прошлым, изучая легенды и мифы глубокой древности.

Пропустив мимо ушей нелепый вопрос, Вертер сдержанно заключил:

– А ночь – это смерть.

– Нам она не грозит, – вступил в разговор Герцог Квинский. – Вы же знаете, мы бессмертны.

Вертер уныло взглянул на Герцога и тяжко вздохнул.

– Что же, оставайтесь при своем заблуждении.

– Успокойся, Вертер! – мягко сказала Миссис Кристия, погладив его по длинным каштановым волосам. – У нас есть и другие удовольствия, кроме смерти.

– Жизнь без смерти бессмысленна.

Вряд ли кто из собеседников Вертера сумел оценить глубину этой мысли, но тем не менее, следуя неизменной привычке не отягощать себя излишними спорами, все слаженно закивали, а кое-кто и поддакнул.

Восприняв похвалу как должное, Вертер нажал рукой на борт воздушного экипажа, выполненного в виде гигантской рептилии, и чудовище изогнулось, уставившись своими глазами в пустые глазницы черепа. Удовлетворившись произведенным эффектом, он тихо продолжил:

– Череп символизирует не только смерть, но и несбывшиеся надежды, бесплодные вожделения.

– Вот-вот, – отозвался Епископ Тауэр. – То-то я смотрю, мои яблони перестали плодоносить.

Посчитав, что реплика неуместна, Миссис Кристия, претендующая на то, что лучше других понимает искания Вертера, ибо успела соприкоснуться с его высокими идеалами, поспешила вмешаться:

– Мне нравится этот череп. Такой миленький. Стоит взглянуть на него, и сразу же…

– Вы видите лишь внешнюю оболочку, – с довольством перебил Вертер. – Гораздо важнее его внутренний мир. Загляните в глазницы черепа, и вы ясно увидите, как в нем бурлят страсти, рождаются несбыточные мечты, произрастают пороки. Вглядитесь, и вы увидите, как все это средоточие человеческих слабостей застилается мраком, несущим смерть. Вглядитесь… – Вертер осекся, чуть не подпрыгнув от удивления: в левой глазнице черепа появилась человеческая фигура.

– Что это? – спросил Герцог Квинский, как можно шире раскрыв глаза, чтобы лучше вглядеться. – Олицетворение пагубной страсти или несбывшихся ожиданий?

– Какое-то инородное тело, – промямлил Вертер.

И впрямь. Невесть как оказавшийся в черепе человек оттолкнулся от края глазницы и взмыл в воздух, широко расставив руки и ноги.

– Откуда он взялся в черепе? – растерянно произнес Вертер.

– Вероятно, решил получше ознакомиться с человеческими страстями, – предположила Миссис Кристия. – Слышите, он смеется. Наверное, получил удовольствие. – Она прислушалась: смех стал стихать, а затем постепенно усиливаться. – Он возвращается.

Вертер кивнул и повернул кольцо власти. Незнакомец грохнулся в экипаж, сверкая глазами и сменив смех на проклятия.

– Какой великолепный типаж! – воскликнул оживившийся Вертер. – Несомненно, выходец из романтической эпохи далекого прошлого. Посмотрите, у него меч.

Незнакомец поднялся на ноги, вытащил меч из ножен и, ошалело озираясь по сторонам, прорычал:

– Хишгигродиназ.

– Добрый день, – миролюбиво сказала Миссис Кристия. Она порылась в сумочке и достала переводческую пилюлю. – Проглотите, это совершенно безвредно.

– Якум, ум глаллио, – последовал высокомерный ответ.

– Ну, как хотите, – Миссис Кристия приветливо улыбнулась и тут же удивленно подняла брови, привлеченная громким жужжанием.

На этот раз уже из правой глазницы черепа вылетел исполинский жук, едва не врезавшись в Герцога, который теперь вглядывался в нее, надеясь отыскать в таинственных недрах хоть какое-то проявление неизведанной страсти, чтобы стать зачинателем новой моды, ибо дуэли со смертельным исходом, к его великому сожалению, так и не прижились, несмотря на великолепный бой, продемонстрированный им в поединке с Лордом Кархародоном.

– Миссис Персон! – удивленно воскликнул Герцог, сумевший уклониться от неприятного столкновения.

Уна Персон поравнялась с аэрокаром.

– Он при вас? – разочарованно спросил Вертер, кивнув в сторону незнакомца.

– Я с ним незнакома, хотя и оказала ему услугу.

– Похоже, он опасается нас, – сказала Миссис Кристия. Она все еще держала в ладони переводческую пилюлю.

– Мне довелось это заметить, – ответила Уна Персон. – Пусть проглотит пилюлю, а если откажется, то придется кому-то из нас…

– Можете рассчитывать на меня, – галантно произнес Герцог Квинский, поглаживая бородку, в которой золотистые волосы переплетались с зелеными.

– Может быть, лучше мне? – миссис Персон вопросительно посмотрела на Вертера. (Переводческие пилюли сочетали достоинство с недостатком, позволяя общаться на любом языке, но лишь на одном.)

– Полагаю, лучше каждому принять по пилюле, – предложил Вертер.

С ним согласились. Пилюли оказались у всех, кроме Уны Персон, которая воспользовалась любезностью Миссис Кристии. Оказалось, пилюли были приняты своевременно, ибо незнакомец снова заговорил, на этот раз с холодным достоинством:

– Владыки Хаоса, я требую, чтобы вы освободили меня. Вы не можете удерживать смертного, не вступившего с вами в сделку, а я не пойду на нее ни на каких условиях, так и знайте.

– У вас разыгралась фантазия, – спокойно ответил Вертер. – На самом деле все несравненно проще. Вы ненароком попали в возведенный мной череп.

Незнакомец вытаращил глаза и замер в великом недоумении. Герцог Квинский счел нужным разрядить обстановку, блеснув тактом и куртуазностью.

– Позвольте, сэр, – сказал он дружеским голосом, – представить вам Миссис Кристию и миссис Персон. А это – Епископ Тауэр, Гэф Лошадь-в-Слезах и Вертер де Гете, владелец уникального черепа. А я – Герцог Квинский, ваш покорный слуга. Позвольте и нам узнать ваше имя, сэр.