Воины Зилора, стр. 7

— Поехали вместе с нами, — пригласил торговец. — Дорога тем легче и безопаснее, чем больше спутников. Я был бы рад твоему обществу.

— Нам не совсем по пути. Я еду на Шортани, — ответил Соджан, — и сколько там пробуду, зависит не от меня.

Орфил промолчал, видимо, подумав, что излишне любопытный человек рискует рано или поздно нарваться на неприятности.

Поговорив еще о каких-то пустяках, мужчины разошлись по своим комнатам. Соджан, почувствовав, что очень устал за этот день, со вздохом облегчения повалился на не слишком мягкую постель и заснул.

Утром он пробудился, как всегда, рано и хотел было встать, но не смог шевельнуть ни рукой, ни ногой: надежные кожаные веревки крепко держали его. С нехорошей улыбкой на него смотрел торговец Орфил, а рядом стоял его сын, только теперь мальчик надел юбки и оказался исключительно красивой девушкой!

— Что ж, мой доблестный воин, ты слишком много раз совал нос не в свое дело, — рассмеялся Орфил, словно наслаждаясь забавной шуткой, понятной, впрочем, ему одному.

Девушка, стоявшая позади него, была не столь веселой. В глазах ее читалась тревога, костяшки пальцев, сжимавших пистолет, побелели.

— Вероятно, я должен представиться, — продолжал торговец. — Меня действительно зовут Орфил. Только я не торгую драгоценностями. Я капитан гильдии шпионов на Ране. Эта дама предпочитает не называть себя, хотя там, куда ты сейчас отправишься, ее неплохо знают.

— Значит, вы собираетесь убить меня?

— Да.

— Могу я спросить, почему?

— Конечно. Боюсь, я просто вынужден убить тебя, хотя и сожалею об этом, потому что ты мне понравился. Видишь ли, ты слишком интересовался тем, что тебе знать не нужно, чтобы быть безобидным. Я подозреваю, что ты не обычный наемник и, вполне возможно, получаешь деньги Уфжира. Если это так, то я убью тебя с особым удовольствием.

— Я не уфжирец, ты, олух! И меня не волнуют ничьи интриги. Я ищу пропавшего сына моего Повелителя! И не думай, что я мог пасть так низко, как ты!

Улыбка исчезла с лица ранианца, и его правая рука легла на рукоять меча.

— В таком случае мне очень жаль! Норнос Рик уже мертв.

С этими словами шпион поднял меч. Девушка отвернулась, но в то мгновение, когда Орфил собирался нанести смертельный удар, дверь медленно отворилась, и в комнату заглянул уфжирец — видимо, тот самый вельможа, о котором рассказал Соджану старый слуга. За ним стояли шесть могучих воинов.

— Уит тебя побери, Паридж! — закричал шпион и повернулся к девушке. — Быстро к окну! Открывай его, а я задержу их. Там мьятты!

Он бросился на уфжирца, который так растерялся, что едва успел отбить меч рассвирепевшего Орфила. Скорее всего, воин из этого упитанного вельможи был никудышный, потому что он отпрянул и заорал на своих людей:

— Скорее! Схватите проклятого шпиона и убейте, не дайте ему сбежать!

Но в узкий дверной проем мог пройти только один человек, и Орфил, легко оттолкнув Париджа, захлопнул дверь и накинул тяжелый брус.

— Некогда разбираться с вами теперь, — пробормотал он, вылезая в окно. — Может, как-нибудь в другой раз…

Девушка уже ждала своего спутника возле мьяттов. Копыта негромко застучали по земле и вскоре потонули в гневных воплях вельможи из Уфжира. Он и его наемники бросились в погоню за Орфилом и девушкой, и наступила тишина.

Соджан по-прежнему лежал, привязанный к постели. Толстенный деревянный брус на двери наводил его на грустные мысли о том, что ему суждено умереть голодной смертью. Вдруг кто-то постучал в дверь.

— Вызволите меня отсюда! — закричал Соджан.

— Что-нибудь случилось?

Это было слишком даже для закаленного воина.

— Да, случилось! — взревел он. — И если ты меня тотчас не выпустишь, я разнесу тут все голыми руками!

Он, правда, не мог представить, как выполнит свою угрозу.

За дверью начали громко спорить, потом стало слышно, как кто-то затопал по скрипучей лестнице.

Соджану оставалось только ждать. Наконец лестница снова застонала под тяжестью поднимавшихся людей, потом на дверь обрушились тяжелые удары, она сорвалась с петель и с грохотом упала. В проеме показались двое мужчин с бревном, которое они использовали, как таран, а за их спинами — старый Керк.

— Я же сказал, там что-то случилось! — воскликнул он.

Наемника развязали, он собрал вещи, расплатился с Керком, дождался, пока оседлают его мьятта, и вскочил в седло — на все ушло несколько минут. Соджан подхлестнул скакуна и помчался за Орфилом и его преследователями.

Через три часа беспрерывной гонки отпечатки копыт мьяттов стали совершенно четкими — он явно нагонял уфжирца и его людей. Раз или два Соджану почудилось какое-то движение в глубине леса, он поспешно выхватывал меч, но никто так и не появился.

Наконец за поворотом дороги он увидел наемников уфжирца, а точнее, налетел на них и чуть не попал в серьезную ловушку: полдюжины пик метило ему в грудь, солнце сияло на остриях тяжелых мечей.

Но Соджан привык быстро принимать решения. Он пришпорил мьятта, поправил поудобнее перевязь — так, чтобы выхватить меч одним движением, — отцепил щит, поднял копье и ринулся на врагов. Его алый плащ развевался за спиной, словно крылья сказочной хищной птицы, а из глотки вырывался боевой клич, от которого застывала в жилах кровь! Наемники слегка опешили, но, понукаемые воплями уфжирца, бросились вперед. Еще мгновение — и один из нападавших оказался наколотым на смертельную сталь, словно насекомое на булавку. Копье вылетело из рук Соджана, а его мьятт попятился, фыркнул и встал на дыбы. Лицо хатнорского воина пылало, ноздри подрагивали от ударившего в них запаха крови. Он выхватил меч и, ловко парировав удар противника, длинным выпадом пропорол ему доспехи. Бедолага скорчился и, призывая неведомых богов, упал в грязь. Соджан развернул мьятта, предполагая немного отступить, чтобы иметь возможность маневрировать, но просчитался: наемники уфжирца окружили его. Со всех сторон топорщились копья и тускло блестела голубая сталь мечей. Хатнорский воин прикрывался щитом и отбивал удары. Его клинок жалил, словно смертоносная змея.

Один из наемников бросился вперед с тяжелой пикой, и мьятт, всхрапнув от боли, сбил нападавшего с ног и растоптал его. Спрыгнув с раненого мьятта, Соджан вновь оказался в окружении: четверо людей уфжирца накинулись на него. Он истекал кровью из дюжины неглубоких ран, но по-прежнему бился с искусством и яростью легендарного кота Кринджа. Заметив возле деревьев ярдах в двадцати от дороги привязанных мьяттов, Соджан бросился туда, проскользнув между сверкающими клинками. Воя, словно волки-оборотни, наемники помчались за ним по поляне, но он уже перерезал привязь одного из животных и прыгнул в высокое седло. Преследователи пытались ранить и этого мьятта, но, стремительно вращая мечом, Соджан заставил их отступить. Проезжая мимо убитого им человека, он приостановился, выдернул копье из трупа и устремился дальше — по следам бежавшего Орфила.

Повернувшись в седле, Соджан увидел, как уцелевшие вояки кинулись к своим мьяттам. Последним трусил Паридж, ужасно ругаясь, потому что захваченное хатнорским воином прекрасное животное принадлежало уфжирцу. Великолепный скакун легко оставил преследователей позади, и Соджан смог продолжить погоню за Орфилом — погоню, которая завершилась самыми странными приключениями за всю его жизнь.

Морские Волки

Через два дня после стычки с людьми Париджа наемник въехал в порт Минифджар в стране Барджа. В гавани стояли в основном торговые суда, но кое-где виднелись носы боевых кораблей.

Хотя все летательные аппараты на Зилоре были снабжены двигателями, на морских судах они по неведомым причинам оказывались совершенно бесполезными, и потому моряки по-прежнему полагались на паруса и весла, как правило, пользуясь и тем, и другим. Впрочем, существовали и парусники без весел, но в любом случае каждый корабль был серьезно вооружен, поскольку только безумец или самоубийца рискнул бы выйти в плавание по спокойным волнам канала Асноги и Шортанского моря, не позаботясь о своей безопасности.