Вечный. Тетралогия, стр. 246
— О-ё…
По эфиру пронесся стон, практически без паузы перешедший в громовой хохот. Доны ржали так, что некоторые сорвались с обшивки. Пару минут Черный Ярл молча висел на хвосте у Трефового Кота, а затем небольшим пучком точных полусекундных импульсов грациозно всплыл над ним. В то же мгновение в эфире послышался знакомый спокойный голос:
— Здесь Черный Ярл. Всем привет. Благодарю за то, что откликнулись на мой призыв, у меня есть для вас работа. Мы должны спасти несколько миллионов… детей.
3
Маршал-кардинал. Макгуин трапезничал. До Великого поста оставалось еще две недели. Епитимья, которую наложил на него духовник, закончилась в прошлый четверг, благополучно избавив маршал-кардинала от пяти лишних килограммов и приведя в порядок его желудок и кишечник. На светском языке это называлось диетой, которую кардинал как лицо духовное щедро сдобрил молитвами и покаянием. Поэтому он вполне мог сегодня немного поддаться греху, называемому чревоугодием. Конечно, этот грех принадлежал к числу смертных, но лицо, столь приближенное к Господу, могло, естественно, договориться с ним гораздо легче, чем любой иной прихожанин. А посему нынче на столе у кардинала было: печеные перепелиные яйца, соловьиные языки в остром соусе, молочный поросенок в сметане, осетровый балык, французская буженина, икра паюсная, полдюжины салатов и вдосталь солодового виски, к которому кардинал как истинный потомок гэлов питал истовую преданность. Конечно, столь роскошный стол был слишком обилен даже для никогда не страдавшего плохим аппетитом кардинала. Так что за столом собралась небольшая теплая компания со столь же крепкими зубами и не менее крепкими желудками, способными, как иногда казалось, переварить даже гвозди. Слева от кардинала сидели его личный секретарь брат Лайонс, и один из самых близких подчиненных маршал-кардинала, можно даже сказать — его любимчик, капитан-настоятель «Дара Иисуса», боевого корабля-монастыря ордена братьев-меченосцев Иерусалимских, аббат Самуил.
Компания собралась несколько спонтанно. Двое присутствующих за столом планировали быть на этой трапезе изначально, поскольку во время ее они собирались обстоятельно обсудить некоторые важные новости, которые удалось раздобыть брату Лайонсу. Но два часа тому назад с узла связи поступило сообщение, что маршал-кардинала просит на связь капитан-настоятель «Дара Иисуса». И кардинал, выйдя на связь, в своей обычной манере посоветовал аббату Самуилу взять ноги в руки и поторопиться, а то он может пропустить хорошую попойку. Сказать по правде, брата Лайонса не особо обрадовала перспектива делить внимание кардинала с этим наглым аббатишкой, к тому же он считал, что некоторые сведения, которые он собирался довести до ушей кардинала, совсем не предназначены для сообщения кому бы то ни было еще. Но спорить с Макгуином было абсолютно бесполезно. Если он вбил себе что-то в голову, значит, так тому и быть. За все время своего служения кардиналу брат Лайонс стал свидетелем только трех исключений из этого правила.
Первое произошло почти пятнадцать лет назад, когда маршал-кардинал был только утвержден Папой на этом посту. Кардинал Итум, могущественный Старший секретарь Канцелярии Священной конгрегации «порекомендовал» кардиналу Макгуину, своему молодому протеже, отложить подачу прошения на имя Папы о финансировании строительства очередного корабля-монастыря. В тот момент кардинал Итум опять затеял какую-то серьезную интригу, для финансирования которой срочно потребовались средства. И кардинал, по старой привычке, запустил руку в кассу Священной конгрегации. Так что прошение могло инициировать нежелательное расследование. Второй раз отказаться от своего намерения Макгуина заставил сам Папа. Конечно, ему лично было глубоко наплевать, но кардинал Эмилио сумел убедить Наместника Господа в том, что, если он не вмешается в их спор с маршал-кардиналом, это вызовет слишком большие потрясения. Папа ужасно не любил, когда изощренные интриги и подковерные баталии выходили наружу и начиналась открытая свара. А кардинал Эмилио намекнул, что в том случае, если он поддержит главу военной епархии, вероятность открытой свары будет гораздо выше, чем при обратном развитии событий. Третье исключение из правил произошло совсем недавно. Когда маршал-кардиналу пришлось согласиться дать аудиенцию одному незначительному провинциальному аббату. Его звали аббат Ноэль… Трапеза началась в мрачном молчании. Кардинал Макгуин последнее время пребывал в не очень добром расположении духа. Еще два года назад он фактически был самым влиятельным лицом на Новом Ватикане. Папа, дряхлый стосемидесятилетний старичок, избранный в результате компромисса между двумя влиятельнейшими группировками кардиналов, одна из которых представляла Землю, а другая Ватикан, в дела военной епархии практически не вмешивался, как, впрочем, и в дела остальных епархий. А две группировки, занятые извечными интригами друг против друга, как-то упустили момент, когда крепкий, но по их меркам недалекий кардинал, выходец с дальнего провинциального мира, основным достоинством которого было дикое патологическое упорство, до поры до времени не ввязывавшийся ни в какие интриги, мало-помалу обрел такое влияние, что и для тех и других оказалось гораздо разумней не раздражать этого упрямого быка и предоставить ему полную свободу действий, чем, выступив против, толкнуть его в объятия соперников и тем самым их усилить.
Такое положение дел более чем устраивало Макгуина. Но пару лет назад все как-то незаметно, но неуклонно начало идти наперекосяк. Сначала откуда-то выполз этот змей Эмилио. Первое время Макгуин даже не воспринял его всерьез. Так, очередная мелкая, честолюбивая шавка, пытающаяся поднять свое реноме визгливым лаем на слона. Но тот, неизвестно отчего, начал внезапно набирать силу. Его предложения в Священной канцелярии встречали более чем благожелательно. Его дурацкие пацифистские идеи находили понимание у все большего числа кардиналов. А раз или два его даже поддержал сам Папа. В принципе, это было вполне объяснимо. Похоже, здесь все разыгрывалось по тому же сценарию, каковой разыграл он сам. Некто, не принадлежащий ни к одной из наиболее влиятельных группировок, начинает делать нечто, соответствующее подспудным желаниям обеих, в то же время предоставляя им возможность как бы остаться в стороне. Тем более что в случае с кардиналом Эмилио все оказывалось гораздо проще, чем с ним самим. Так как в случае победы над «слоном» у него за спиной совершенно неоткуда было взяться могучим кораблям-монастырям и сотням тысяч братьев-храмовников в боевых скафандрах и с плазмобоями в руках и влиятельность кардинала Эмилио должна была окончиться сразу же, как только его могучий противник был бы повержен.
Впрочем, в это никто не верил, да и по большому счету не хотел. Маршал-кардинал Макгуин в качестве главы военной епархии обе стороны вполне устраивал. Ибо если бы это место освободилось, то становилась неизбежной кровавая схватка за вакансию, потребовавшая бы гигантского напряжения и изрядно ослабившая бы обе группировки, поскольку ни одна из них не могла позволить себе роскоши уступить столь высокий и влиятельный пост. И все это могло бы привести к тому, что те группировки, которые сейчас послушно выполняли функции сателлитов и младших партнеров, усилились бы настолько, что попробовали бы выйти на первые роли… Но нужно было слегка ограничить влияние этого зарвавшегося ирландца, поставить его на место. И кардиналу Эмилио отводилась роль узды, которую набросили на маршал-кардинала и иногда слегка натягивали.
Все это кардинал раскусил довольно быстро, и сие его совершенно не беспокоило. Но одно было непонятно. Откуда вообще свалился кардинал Эмилио? Аббатство на Убийне, захолустной планетке, лишь однажды попавшей на главные страницы и таблоиды мировых сетей новостей в связи с делом полковника Эронтероса, затем кардинальская шапочка на Новом Куско и, наконец, кресло кардинала-секретаря Священной конгрегации по вопросам инорасовой теологии. Пост скорее умозрительный и не имеющий никакого реального влияния, который создавался больше для того, чтобы кардиналы с других планет не так уж чувствовали себя обделенными и лишенными каких бы то ни было перспектив карьерного роста. То есть абсолютное ничто, пустое место. И тут появился НЕКТО, сумевший виртуозно ввести его в игру, превратить битую шестерку в шестерку козырную. Для этого ему необходимо было заручиться поддержкой солидной части кардиналов, причем принадлежащих к обеим соперничающим группировкам. А это было очень непросто. И маршал-кардинал абсолютно не представлял, КТО обладает возможностью сделать это. Более того, большинство этих мыслей ему даже не приходило в голову. До последнего времени…