Записки фаворитки Его Высочества, стр. 16
— Так проверяй.
— Попробую.
Я аккуратно перевязала свернутый лист красной ленточкой, удостоверяясь в том, что документ украшен красивым ровным бантиком.
— Что это? — спросил принц.
— А это вам. — Я торжественно протянула ему бумагу.
— Тогда зачем было так тщательно его запаковывать?
— А для порядка.
Вздохнув, принц одним движением развязал бантик, не проявляя должного уважения к моим недавним стараниям, развернул бумагу и принялся вглядываться в текст. Секунд через десять он поднял глаза и, нахмурившись, спросил:
— Ну и что это за список?
— Это мои самые-самые близкие друзья и родственники, — ответила я.
— Здесь же с полсотни имен!
— Ровно сорок семь, — уточнила я. — Даже не подозревала, что я настолько коммуникабельна. За последние несколько дней все эти люди внезапно вспомнили, что ближе них у меня практически никого нет, воспылали ко мне теплыми дружескими чувствами и поинтересовались, не могу ли я по этому поводу выпросить для них у вашего высочества самую малость.
— А почему имена поделены на группы?
— А вы прочитайте. Я решила немного систематизировать список, чтобы вам было удобнее. — Мы вместе склонились над документом. — Вот первая группа — это те, которым срочно требуется материальная помощь из казны, вторая — желающие устроиться на работу во дворец, а вот эти давно мечтают о повышении по службе. Ну и несколько отдельных имен для людей с особыми просьбами. Например, троюродная кузина по материнской линии, которая мечтает стать фрейлиной ее высочества.
— Ты что, хочешь, чтобы я исполнил все это? — Принц недоверчиво помахал у меня перед лицом списком.
— Нет, конечно, — ответила я.
— Тогда зачем ты подготовила этот список?
— Чтобы вы были в курсе, чего стоит быть вашей фавориткой.
— И что теперь прикажешь с этим делать? — Рауль снова взглянул на документ.
— Да что хотите, — милостиво разрешила я. — Можете выбросить, а можете на стенку повесить. Ну или указ какой-нибудь написать на обратной стороне — это если в королевстве не будет хватать бумаги. Нет, я понимаю, конечно, подразумевалось, что я стану действовать по-другому. Я должна была между делом, как бы невзначай намекнуть вам на то, что такого-то и такого-то просто-таки необходимо назначить, допустим, новым поставщиком тканей во дворец. И время подобрать такое, чтобы вы ну никак не могли мне отказать. Скажем, в постели, в самый ответственный момент.
— Ты находишь это смешным? — как-то тоскливо спросил Рауль.
— По-моему, вполне… Ох, нет! — Я наконец сумела интерпретировать его интонацию. — Хотите сказать, какая-то женщина именно так и поступила?
— Какая-то? — переспросил он. — Да практически все.
— Да, невесело, — вынужденно признала я. — Хотя с другой стороны… В общем-то все справедливо. Это своего рода плата за то, что вы легко можете получить любую женщину. Вам не надо приглашать на свидания, дарить цветы, добиваться, гадать, любит — не любит. Достаточно одного слова — и любая женщина вам отдалась.
— Что-то ты не очень-то отдалась, — напомнил его высочество.
— Только не говорите, что вы об этом жалеете, — фыркнула я.
— Не дождешься.
Послышалось хлопанье крыльев, и Кирилл привычно приземлился на подставленный мной локоть, после чего вскарабкался по рукаву на правое плечо. Генри, не желая отставать, устроился на левом.
— Если бы птицы умели говорить и попросили тебя замолвить за них словечко, ты бы точно сделала это менее топорно, — усмехнулся принц.
— Они умеют говорить, — заступилась за своих подопечных я. — Во всяком случае, некоторые из них.
— Ну да, попугай, например, — без особого восторга согласился Рауль. — Говорить он умеет, это я только что слышал. Но что с того, если он просто повторяет услышанный звук, понятия не имея, что этот звук означает?
— Вы так думаете? — отозвалась я. — Ошибаетесь. Эта птичка гораздо умнее, чем вы полагаете.
— С трудом верится. Какое количество мозгов может уместиться в такой маленькой головке?
— Вы удивитесь.
— Ну попытайся меня удивить.
— Почему бы и нет? Раз уж вы в кои-то веки добрались до оранжереи, давайте я продемонстрирую вам, что умеют делать ваши животные.
Согласно хмыкнув, принц откинулся на спинку скамьи с тем скептическим выражением лица, какое, как правило, бывает у людей, стремящихся разоблачить фокусника.
Я извлекла из кармана три ореха и положила на стол.
— Сколько орехов? — спросила я у Генри, четко выговаривая слова.
— Три, — ответил попугай.
Я вручила ему один орешек в качестве поощрения.
— Ты просто научила его говорить «три» в ответ на этот вопрос, — попытался разоблачить меня принц.
Я молча извлекла из кармана еще три ореха и добавила к остававшимся на столе.
— Сколько орехов? — опять спросила я.
— Пять, — ответил Генри и снова получил свою награду.
Я вопросительно посмотрела на Рауля.
— Значит, ты подаешь ему какой-то знак, — снова проявил скептицизм тот.
— Вот, возьмите. — Я запустила руку в карман и извлекла оттуда целую горсть орехов. — Дайте ему сколько сами захотите и задайте тот же вопрос. Только запомните: он умеет считать до семи.
Для чистоты эксперимента я вышла из беседки и остановилась, повернувшись к ней спиной. После трех вопросов принц сдался.
— Ладно, считать он действительно умеет, — признал Рауль.
— И понимает значение произносимых им слов, — отметила я.
— Допустим, — кивнул принц чуть менее уверенно. — А ворон что, тоже умеет говорить?
— Говорить — нет. Зато умеет понимать. Редкое качество даже для людей, — хмыкнула я.
— И откуда же ты это знаешь, если говорить он не может?
Чем долго объяснять, лучше один раз продемонстрировать.
— Кирилл, пальма!
Ворон спорхнул с моего плеча и перелетел на пальмовую ветвь.
— Стол! — продолжила я.
Ворон переместился на столешницу.
— Скамья!
Раскинув крылья, Кирилл спикировал на сиденье.
— Айрин! — сказала я затем.
Ворон вернулся ко мне на плечо.
— Достаточно? — осведомилась я у принца.
— А ко мне на руку он сможет перелететь по такой команде?
— Пока нет. Даже людей требуется познакомить, прежде чем они смогут узнавать друг друга по имени. Но можно его научить.
Чем я незамедлительно и занялась.
К тому времени, когда Кириллу осточертело перелетать с руки на руку даже за награду и он уже был готов сказать человеческим голосом: «Жрите сами свои орехи!», принц собрался уходить. Напоследок напомнил мне о необходимости наведаться вечером в его опочивальню. Легенду, как ни крути, надо подпитывать.
— А можно я возьму с собой книжку? — спросила я.
— Хочешь почитать мне вслух? — сыронизировал Рауль.
— Могу и вслух, если вы любите женские романы, — не осталась в долгу я. — На самом деле нужно же мне как-то коротать время. У вас свои дела, мешать я не хочу. И потом давно хотела спросить. Мне что же, и на всю ночь тоже придется оставаться? Иначе у офицеров охраны могут возникнуть подозрения, ведь так?
— Могу тебя успокоить: никаких подозрений не возникнет, — заверил принц, направляясь к выходу. — Я никогда не оставляю у себя женщин на всю ночь.
Я предоставила ему уйти по своим делам, не задавая лишних вопросов. Не стала интересоваться, не потому ли он предпочитает спать один, что превращается по ночам в страшное чудовище. И без того очевидно, что Рауль никого не подпускает к себе слишком близко. А проведенная вместе ночь сближает порой гораздо сильнее любовных утех.
Глава 6
ПЕРВЫЙ ПОЦЕЛУЙ
А ТАКЖЕ ВТОРОЙ, ТРЕТИЙ И ЕЩЕ НЕСКОЛЬКО
Поскольку траур по королю Эдварду еще не закончился, праздник наступления осени отмечался во дворце менее пышно, чем обычно. Не было ни бала, ни роскошного пиршества, ни наплыва гостей со всего королевства. Тем не менее дань традиции следовало отдать, и потому небольшое празднество для «самых близких» все-таки состоялось. В небольшой, но торжественно обставленной зале в узком кругу собрались избранные представители высшего света, дабы отметить смену времен года, традиционно праздновавшуюся двадцать четвертого сентября, бокалом хорошего вина. А может, двумя бокалами или даже пятнадцатью. На торжестве присутствовали парочка баронов с женами, принцесса Мелинда с тремя фрейлинами, принц Рауль с несколькими сопровождающими, Гектор Вилстон, отчего-то пришедший в одиночестве, а также граф Роберт в сопровождении Джозефа Ридза.