Скиталец по морям судьбы, стр. 16

– Оплачен проезд? Кем? Мелнибонийцем?

– Может быть, – сказал Смиорган. Казалось, ему не хочется думать об этом.

– Это был воин?

Смиорган улыбнулся в бороду.

– Нет, это была женщина. – Смиорган начал собирать остальные деньги. – Это длинная история, и любой купец Может рассказать тебе что-нибудь в таком роде. Мы искали новые рынки для наших товаров и оснастили большой флот, которым командовал я – крупнейший держатель акций. – Он небрежно уселся на крупное тело чалалита и принялся подсчитывать деньги. – Хочешь услышать эту историю или я уже тебе наскучил?

– Я буду рад послушать.

Смиорган вытащил из-за пояса убитого фляжку с вином и предложил Элрику, который принял фляжку и выпил несколько глотков вина, оказавшегося неожиданно хорошим.

Потом Элрик вернул сосуд Смиоргану, который сказал:

– Это часть нашего груза. Мы гордились им. Хороший виноград, правда?

– Отличный. Итак, вы отбыли из Пурпурных городов?

– Да, мы отправились в направлении Неведомого Востока. Мы держали этот курс около двух недель и наконец увидели берег, мрачнее которого я не встречал. А потом в течение следующей недели мы не видели никакой земли. Тогда мы вошли в воды, которым дали название Ревущие скалы. Что-то вроде Зубов Змеи у побережья Шазаара, но только гораздо больше. Огромные вулканические скалы, которые поднимаются из моря отовсюду. Вокруг них волны бурлят и ревут с такой яростью, какой я прежде не видел. Короче говоря, флот рассеялся, и по меньшей мере четыре корабля погибло на этих скалах. Наконец нам удалось выйти из этих вод. Наш корабль оказался в спокойном море – один. Мы принялись искать другие корабли, но безуспешно. И тогда мы решили двигаться прежним курсом еще неделю, а потом повернуть домой, Потому что нам никак не хотелось вновь нарваться на Ревущие скалы. Провизия у нас подходила к концу, когда мы опять увидели землю – поросшие травой утесы и гостеприимные берега, а чуть подальше – возделанные земли. Мы поняли, что снова вышли к обитаемым землям. Мы зашли в небольшую гавань, где стояли рыбацкие суда, и убедили местных жителей – а они не говорили ни на одном из языков Молодых королевств, – что не имеем враждебных намерений. И вот тогда-то к нам и вышла женщина.

– Мелнибонийка?

– Больше всего она походила на мелнибонийку. Очень красивая, можешь мне поверить. У нас оставалось мало провизии, я тебе уже говорил, и не было средств, чтобы докупить припасов, а рыбаков не интересовали наши товары. Отказавшись от своих первоначальных целей, мы были готовы повернуть снова на запад.

– А женщина?

– Она просила высадить ее в Молодых королевствах. Ее устраивал Мений – наш родной город, куда мы и направились. За проезд она расплатилась двумя колесами. На одно мы накупили провизии в городе – кажется, он называется Грагхин – и после небольшого ремонта отплыли оттуда.

– И вы так никогда и не попали в Пурпурные города?

– На море начались шторма – странные шторма. Все наши инструменты вышли из строя, наши компасы перестали работать. Мы заблудились окончательно. Некоторые из моих людей говорили, что мы вообще покинули пределы нашего мира. Кое-кто обвинял в этом женщину, говоря, что она колдунья и вовсе не хочет попасть в Мений. Но я ей верил. Наступила ночь, и нам казалось, что она длится вечность, но наконец мы выплыли в спокойный рассвет под голубым солнцем. Мои люди были близки к панике, а чтобы ввергнуть в панику моих людей, нужно очень сильное средство. И тут мы увидели этот остров. Мы направились к нему, но на нас напали пираты. Они плыли на корабле, который принадлежал другой эпохе. Он давно уже должен был лежать на дне океана, а не плавать по поверхности. Я видел изображения таких судов на стенах храма в Таркеше. Они атаковали нас, сблизившись бортами, но их развалина начала тонуть, когда они еще не успели перебраться к нам на борт. Это были отчаянные дикари – полуголодные, кровожадные. Мы устали за долгое путешествие, но сражались хорошо. Во время схватки женщина исчезла – должно быть, покончила с собой, когда увидела нападающих. После долгой борьбы в живых остался только я и еще один, который вскоре умер. Вот тут-то я и прибег к хитрости, решив дождаться случая и отомстить.

– А как звали эту женщину?

– Она не назвала своего имени. Я потом обдумывал все случившееся и подозреваю, что она все же воспользовалась нами. Может быть, ей вовсе не нужно было в Мений и Молодые королевства. Может быть, ей и нужно было именно в этот мир, и она с помощью колдовства завела нас сюда.

– Этот мир? Ты думаешь, этот мир не наш?

– Да уже по одному странному цвету солнца такое можно предположить. А ты разве так не думаешь? Ты, со своей мелнибонийской осведомленностью в таких вещах.

– Я видел подобное во снах, – признал Элрик, но больше он ничего не сказал.

– Большинство пиратов думали то же, что и я, – они принадлежали к разным векам и происходили из Молодых королевств. Большего я так и не узнал. Некоторые – из начальных лет этой эры, некоторые из нашего времени, а кое-кто из будущего. Большинство из них – искатели приключений, и в какой-то период жизни они отправлялись на поиски легендарной земли, полной огромных богатств, – земли, которая лежит по ту сторону древнего прохода и поднимается из середины океана. Но здесь все они оказались в ловушке, не в состоянии проплыть назад сквозь эти таинственные врата. Другие участвовали в морских сражениях, они считали себя утонувшими, но проснулись на этом острове. Многие когда-то, я думаю, были не лишены добродетелей, но жизнь на острове так скудна, что они превратились в волков, которые живут за счет друг друга или случайного корабля, на свое несчастье проникшего в эти воды сквозь тот же или иной проход.

Элрик вспомнил часть своего сна.

– А никто не называл его Малиновыми вратами?

– Да, некоторые так и говорили.

– И все же эта теория маловероятна, прости уж мне мое недоверие, – сказал Элрик. – Когда-то через врата Теней я попал в Амирон…

– Значит, тебе знакомы иные миры?

– Да, но об этом я никогда не слышал. А я такими вопросами специально интересовался. Поэтому-то я и сомневаюсь в твоей логике. Но все же – мне снился сон…

– Сон?

– Да нет, ерунда. Я к таким снам привык и не придаю им особого значения.

– Но такая теория не может показаться невозможной мелнибонийцу. – Смиорган снова ухмыльнулся. – Уж если кто тут и должен демонстрировать недоверие, то только я.

На это Элрик ответил, и ответ его наполовину предназначался ему самому:

– Возможно, я просто больше боюсь тех трудностей, что с этим связаны. – Он поднял голову и принялся ворошить костер концом поломанной пики. – Некоторые из моих предков-колдунов полагали, что параллельно нашему миру существует неограниченное число других. И должен сказать, что последние мои сны подтверждают это. – Он заставил себя улыбнуться. – Но я не могу себе позволить верить в такие вещи. Поэтому я их отвергаю.

– Давай дождемся рассвета, – сказал Смиорган Лысый. – Может быть, цвет солнца подтвердит эту теорию.

– Может быть, он подтвердит только то, что мы оба спим, – сказал Элрик.

Запах смерти душил его. Альбинос отодвинул подальше ближайшие к огню мертвые тела и устроился на ночь.

Смиорган Лысый запел что-то звучное и веселое на своем языке, который Элрик понимал плохо.

– Ты поешь о победе над врагами? – спросил альбинос.

Смиорган помолчал несколько мгновений, размышляя.

– Нет, друг Элрик, я пою, чтобы тени оставались в своих норах. Призраки этих парней, возможно, шныряют где-то поблизости в темноте, ведь с момента их смерти прошло всего ничего.

– Не бойся, – сказал Элрик. – Их души уже выпиты.

Но Смиорган продолжил свою песню, и теперь его голос звучал еще громче, песня стала гораздо эмоциональнее, чем раньше.

Сквозь дрему Элрику послышалось ржание лошади, и он хотел было спросить у Смиоргана, были ли среди пиратов всадники, но не успел – уснул.

Глава третья

Некоторые свидетельства колдовства

Не помня почти ничего из своего путешествия на Темном корабле, Элрик так никогда и не узнал, как он оказался в том мире, где встретил Смиоргана. В более поздние годы он вспоминал пережитое как сон, и действительно, все это казалось сном даже во время самих событий.