7 настоящих историй. Как пережить развод, стр. 19
– То есть он каждый день приходит? – тут у меня возникает странное ощущение, что кто-то из нас двоих немного не в себе. – И почему вы говорите, что он с вами не живет?
– Но он уходит… – «объясняет» она.
– В смысле?..
– Он говорит: «Разрешите откланяться», – смущенно улыбается моя собеседница и кивает головой. – И мы ему с дочерью говорим: «Разрешаем», – и снова, смущенно улыбаясь, кивает.
Секунда размышлений…
– Он так каждый вечер уходит?! – вдруг понимаю я. – Вот так? «Разрешите откланяться»?!
– Да, – спокойно, не дрогнув ни одним мускулом на лице, говорит она.
– У него другая женщина? – уточняю я.
И получаю феноменальный ответ:
– Я не знаю. Я как-то не интересовалась.
– Но он же живет на две семьи? – спрашиваю я, хотя мой вопрос, насколько я могу судить, звучит как утверждение.
– Я точно не знаю, потому что не хочу ничего спрашивать, – отвечает она. – Мне, честно говоря, и не хочется знать, где он живет и с кем. Некоторые, наоборот, пытаются выяснить все подробности, но, по – моему, – меньше знаешь, лучше спишь.
– Ну и что вы думаете?..
– Получается, что я женщина и не свободная, и не замужняя. Я не хочу его обидеть и вроде бы не чувствую себя вправе начинать какие-то другие отношения. Хотя вроде бы он-то меня как раз и обидел… Но, с другой стороны, я считаю, что каждый человек свободен и он поступил как свободный мужчина. Мы двадцать лет прожили вместе, этого вполне достаточно, и никто его ко мне цепями не приковывал. Каждый человек свободен, но я почему-то этой свободы для себя не чувствую. Он говорит, что любит меня и попал в нелепую ситуацию, с которой никак не может разобраться. Есть и другая сторона проблемы: наша дочь выросла и, хотя мы с ней живем вместе, у нее своя жизнь. И если раньше у меня была семья, о которой нужно было заботиться, то теперь получилось, что я предоставлена самой себе. Я всегда была очень семейным человеком, и у меня мало друзей и приятелей. И получается, что в жизни образовалась пустота, которую я не знаю, как заполнить. Конечно, у меня интересная работа, но этого явно мало, чтобы чувствовать себя счастливой. И иногда я думаю: мне сорок, а жизнь кончена.
Моя собеседница наконец разговорилась, но суть ситуации от этого другой не стала. Женщина – умная, красивая, замечательная, еще молодая, я должен сказать! – просто превратилась в соляной столп. Замерла и умерла, как спящая красавица. Конечно, понятно теперь, откуда в ней столько напряжения! Она говорит, что не знает, куда ее муж уходит. Она говорит, что ей неинтересно и она не хочет этого знать. Но правда в том, что она боится это знать. И она просто в ужасе, в панике, причем три года кряду!
И вот мы возвращаемся к разговору о подсознании. Эта замечательная женщина оправдывает своего мужа, делает вид, что ничего не произошло, каждый вечер с улыбкой провожает его к любовнице – чуть не машет вслед синим платочком, стоя на пристани. Как такое может быть? Для чего? Подсознание. Страх признать свой нынешний брак закончившимся и страх думать о новой жизни заставили мою гостью сформировать своеобразную «психологическую скотому» – такое темное пятно в поле зрения: здесь вижу, здесь не вижу. И это сделало подсознание.
Первый и последний роман моей гостьи случился в ее семнадцать лет, причем с этим мужем. И как вообще теперь жить дальше и как строить свою жизнь, ей настолько непонятно, что подсознательно удобнее вообще игнорировать факт перемен. Просто сделать вид внутри себя самой, что ничего не случилось, ничего не произошло. Все как прежде. Замерла, застыла, притаилась, сделалась глухонемой и слепой – «ничего не вижу, ничего не слышу».
Вот такая история.
Я, конечно, разругался на чем свет стоит. Воззвал мою гостью к совести, к жизни и к здравому рассуждению. Потребовал принять данность и потом незамедлительно – меры.
Знаю, что мой совет подействовал, потому что, когда я увидел этот материал в журнале, там уже все было по – другому (чудо редактуры): со страниц журнала ко мне обращалась уже «другая женщина». Она говорила, что устала жить с мужем, который имеет наглость иметь две семьи, что так больше продолжаться не может и, в общем, пора что-то делать.
Ну и получилось, что мой ответ, отпечатанный типографской краской, звучал как набат:
«Я просто хочу, чтобы вы поняли – отказываясь от действий, от поступков, от самостоятельных решений, от самого факта существования вашей собственной позиции, вы перепоручаете свою жизнь власти обстоятельств. А у нас с вами, к сожалению, нет никаких гарантий, что эти обстоятельства будут вам подыгрывать. И скорее всего не будут…
Сделайте хотя бы первый шаг. Вы должны начать действовать. Необходимо начать движение. Даже если вы не собираетесь разводиться, договоритесь о неких правилах, определите «формат» ваших отношений.
Молчанием и ожиданием вы ничего не решите, а главное – вы просто себя погубите. Поэтому для начала, как бы вам ни было страшно, проведите этот разговор и озвучьте свою позицию.
Я желаю вам силы и решимости! Позаботьтесь о себе!»
Ух! Грозный доктор. Судя по тому, как информация была подана в итоговом варианте, то есть в публикации, даже очень грозный. Хотя почему я грозный, поймет только тот, кто знает: женщина пришла на консультацию не потому, что она не может больше терпеть мужа, который живет на две семьи, что получилось в журнальном варианте. Нет, она пришла на консультацию со «скотомой» – тут вижу, тут не вижу: мужа вижу, развод не вижу. И кто-то должен был ее разбудить. Грозно. Потому что жить нужно.
Вот такие фокусы подсознания.
История из практики
«Я без него задыхаюсь…»
В «красном кресле» передо мной сидит Ирина – активная, разговорчивая, очень приятная, миловидная женщина. Ей 42 года, она доктор технических наук, уже месяц как выполняет обязанности декана в университете. Всегда жила в одной квартире с родителями. У Ирины один ребенок – девочка, точнее уже девушка. А причина обращения за психотерапевтической помощью – развод. После 20 лет совместной жизни от нее ушел муж.
– В целом вы работой довольны? – спрашиваю я Ирину.
– Да, преподавание нравится, я вообще – трудоголик, – бодро отвечает она. – Научная деятельность у меня – метод ухода от бытовых проблем. Изматывала себя на работе, чтобы дома уже сил не было думать о личном.
– Чувство тревоги, внутреннего напряжения – знакомые ощущения последнее время?
– Да, еще нарушения сна, просыпаюсь в 4 утра – и не заснуть, представляю себе, сколько проблем нерешенных, мысли всякие в голову лезут…
Ирина рассказывает, что стала очень плаксивой и раздражительной. Часто ощущает чувство подавленности, отчаяния.
– Полтора года назад мне поставили на пустом месте бронхиальную астму, – также сообщает Ирина.
– Что значит «на пустом месте», у вас были приступы удушья?
– Да, приступы были. Никто не мог понять, на что аллергия.
Приступы удушья начались у Ирины в Сочи на отдыхе два года назад. После отпуска Ирина вышла на работу и поняла, что не может вести занятия – голосовая нагрузка огромная, а приступы кашля все учащаются. Ирина с юмором рассказывает, как задыхалась на заседаниях ректората: «Одна тетка среди мужиков и кашляет все время». Но потом стало не до смеха. Ирина легла в больницу. Там заставляли голодать, похудела. Приступы удушья прошли. Но кашель – нет.
– Ко мне никто не приезжал, не навещал в больнице, – добавляет Ирина. – Я тогда первый раз почувствовала: что-то произошло в семье.
Родителям Ирины по 80 лет, но, несмотря на возраст, они ведут активный образ жизни: мама преподает английский, папа, бывший военный, тоже до сих пор работает. Ирина привыкла всегда слушаться и выполнять волю родителей. Воспитывали ее строго, «жила как в армии».