Город мечты, стр. 27

— Тогда я завидую тем, кто там живет.

— Да, — вздохнул Ракир. — Но, возможно, когда я его найду, мне придется разочароваться. Легенды лучше всего оставлять легендами, а не пытаться превратить их в реальность, такие попытки редко бывают успешными. Пойдем, вон там расположен Амирон, и этот город, как ни печально, наиболее типичен для всех городов, которые встречаются в моем мире.

Двое высоких мужчин, оба отщепенцы, хотя и по разным причинам, быстро пошли сквозь вечные сумерки по пустынной и каменистой равнине.

Когда впереди показался город Амирон, Эльрик понял, что такого он еще никогда не видел за всю свою жизнь. По сравнению с Амироном Доз-Кам казался самым чистым и самым красивым городом, какой только можно было себе представить. Город этот располагался над каменистой равниной, в небольшой долине, над которой висел густой непроходящий дым: эта дурно пахнущая завеса должна была по замыслу скрывать город от взглядов людей и богов.

Здания в городе были либо наполовину, либо полностью разрушены, и на месте обломков стояли хижины или просто палатки. Смесь архитектурных стилей, некоторые из которых были знакомы Эльрику, а некоторые казались совсем чужими, была такова, что не было ни одного строения, похожего на другое. Тут были избушки, коттеджи, дворцы, башни и форты, квадратные виллы и деревянные домики с вырезанным повсюду орнаментом. Были тут и строения, просто напоминающие бесформенную скалу, но с входом посередине. Ни одно из них не выглядело красивым на этом пейзаже и под этим мрачным небом. То тут, то там вспыхивали красные огоньки костров, еще больше прибавляя дыма, и когда Эльрик и Ракир дошли до окраины города, они почувствовали самые разнообразные из самых отвратительных запахов.

— Скорее наглость, чем гордость — отличительное качество почти всех жителей Амирона, — сказал Ракир, сморщив свой орлиный нос. — если после всего, что произошло, у них вообще остались какие-либо качества.

Эльрик осторожно пробирался сквозь отбросы. Среди зданий плясали тени.

— Может, тут есть какая-нибудь гостиница, в которой мы можем расспросить о Туннеле Под Болотом и где он находится?

— Гостиниц тут нет. Каждый обитатель старается водить компанию только с самим собой.

— Или городская площадь, где собирается народ.

— Этом городе нет площадей. В нем нет центра. Каждый житель или группа жителей строит свое жилище там, где им нравится или где просто есть место, и они появляются здесь из всех времен, а отсюда идет полная неразбериха, беспорядок и та странность, которую чувствуешь, глядя на многие из этих домов. Отсюда и грязь, и безнадежность, и разложение большинства людей.

— А как они живут?

— Стараются не трогать друг друга. Они торгуют с демонами, время от времени навещающими Амирон.

— Демоны?

— Да. А самые храбрые охотятся на крыс, которые живут в пещерах под городом.

— А что это за демоны?

— Просто существа, в основном мелкие слуги Хаоса, которым требуется то, что может дать им житель Амирона: одна-две души, ребенок (хотя здесь рождаются немногие), и ты сам можешь себе представить, что еще, если обладаешь знанием того, что обычно демоны требуют от волшебников.

— Да, это я могу себе представить. Значит, Хаос распоряжается здесь, как ему заблагорассудится.

— Я не уверен, что все это так просто. Но несомненно, что здесь демонам куда легче путешествовать туда и обратно, чем на нашем измерении.

— А ты видел кого-нибудь из этих демонов?

— Да. Самые обычные животные. Большие. Глупые и могущественные. Многие из них были когда-то людьми, прежде чем заключили договор с Хаосом. Сейчас они и умственно, и физически заключены в оболочку демонов.

Эльрик почувствовал, что ему не совсем по душе слова Ракира.

— Неужели это всегда судьба тех, кто заключает договор с Хаосом? — спросил он.

— Ты должен сам знать, если пришел из Мельнибонэ. Я знаю, что в Пуме редко так бывает. Но мне кажется, чем выше ставка, тем более тонкие изменения происходят в человеке, когда Хаос соглашается заключить с ними договор.

— Где же мы спросим о нашем Туннеле Под Болотом? — вздохнул Эльрик.

— Тут был один старик… — начал говорить Ракир, а затем позади него раздалось какое-то хрюканье, и он замолчал.

Еще одно хрюканье. Лицо с клыками появилось из темного пятна на фоне каменных развалин. Лицо опять хрюкнуло.

— Ты кто? — спросил Эльрик, привычным жестом кладя руку на рукоять шпаги.

— Свинья, — сказало лицо с клыками.

Эльрик не понял, нанесли ли ему оскорбление, или это существо просто ответило на вопрос. Еще два лица с клыками появились из темноты.

— Свинья, — сказало одно лицо.

— Свинья, — сказало другое.

— Змея, — сказал голос позади Эльрика и Ракира.

Эльрик повернулся, в то время как Ракир продолжал смотреть на свиней. Перед ним стоял высокий юноша. Там, где должна была находиться его голова, свернувшись, лежали десятка полтора змей довольно приличных размеров. Голова каждой змеи смотрела на Эльрика. Мелькнули их язычки, в одно и то же мгновение пасти их открылись и вновь произнесли одно слово:

— Змея.

— Штука, — произнес другой голос.

Эльрик посмотрел в том направлении и, вскрикнув, выхватил шпагу, чувствуя, как к его горлу подступает тошнота.

Затем Свиньи, Змея и Штука разом напали на них.

Ракир убил одну из Свиней, прежде чем она успела сделать несколько шагов. Он взял лук в руки, вытащил стрелу из колчана и выстрелил, казалось, в одну секунду. У него осталось время еще и на то, чтобы застрелить еще одну Свинью, но затем он бросил лук и выхватил шпагу. Спина к спине приготовились они с Эльриком защищаться против атаки демонов. Змея была достаточно неприятным противником с ее пятнадцатью зловещими головами, которые шипели и лязгали зубами, с которых стекал яд, но Штука все время меняла свою форму: сначала появилась рука, затем лицо — из бесформенной массы плоти, которая надвигалась на них все ближе и ближе.

— Штука! — закричало это создание.

Две шпаги, сверкнув, стали опускаться на Эльрика, который как раз приканчивал последнюю Свинью, и, уклоняясь от двойного удара, пронзил Свинье не сердце, как хотел, а легкое. Свинья попятилась назад и упала в лужу нечистот. Там она некоторое время шевелилась, но потом затихла. Штука достала откуда-то копье, и Эльрик с трудом отбил в сторону древко, ударив шпагой плашмя. Теперь уже Ракир дрался со Змеей, и два демона все ближе и ближе подбирались к людям, рассчитывая поскорее прикончить их. Половина голов Змеи лежало, извиваясь, на земле, а Эльрику удалось отрубить одну из рук Штуки, но у демона все еще были наготове три других руки. Казалось, он был создан не из одного существа, а из нескольких. Эльрик на секунду задумался, не приведет ли его договор с Ариохом и его самого к такой же плачевной участи, когда его превратят в демона, в бесформенное чудовище. Но разве он и так не был чудовищем? Разве не принимали его простые люди за демона?

Эти мысли придали ему сил. Он закричал, продолжая биться:

— Эльрик!

— Штука! — ответил его противник, тоже с готовностью говоря то, что считал самым главным в своем существовании.

От удара шпаги Оубека еще одна рука отлетела прочь. Еще одна секира полетела в Эльрика, уклонившегося от удара, еще одно копье попробовало пробить его защиту и ударило по шлему с такой силой, которая на мгновение ослепила его, заставила потерять равновесие, и он толкнул Ракира в спину, навалившись на него. Ракир промахнулся по одной из голов Змеи, и его чуть было не ужалили сразу четыре головы. Но он быстро встал в прежнюю позицию. Эльрик ударил по руке и отростку, который держал копье, и увидел, как они отвалились в сторону, но потом вновь выросли. Тошнота опять подступила к его горлу. Он одним выпадом глубоко пронзил всю массу своей длинной шпагой, и масса завизжала:

— Штука! Штука! Штука!

Эльрик нанес еще один удар, и четыре шпаги и два копья мелькнули перед ним в воздухе, пытаясь отразить шпагу Оубека.