Полигон безумной смерти, стр. 20
Эх жаль, руки связаны, а то б я … В общем, лобиком бы тут не ограничилось.
– Прощай, – шагнула она назад.
– А в честь чего такие нежности? – преодолев возбуждение, поинтересовался я. – Или это ритуал для всех смертников… Да и еще… глупый, но очень актуальный вопрос. Как меня… убьют?
– Нет не для всех, – она отвела глаза в сторону, пытаясь скрыть свои чувства. – Я на Земле довольно долго и слишком вжилась в образ земной девушки. Мы с вами очень похожи.
– Прощай, – с сожалением шепчу удаляющейся спине. Я даже рад, что она не ответила на последний вопрос.
Хлопнувшая дверь оставила меня в комнате одного.
Во мне бурлят двоякие чувства. С одной стороны как минимум симпатия к Вике, а с другой я осознаю, что она причастна к убийству Машен, которая стала для меня близким человеком. Мне плевать на гниль, которой она меня заразила. Главное то, что во мне частичка ее души. Я до конца не понимаю произошедшие со мной перемены, но глубокие чувства полностью компенсируют это самое понимание.
– Машен! – чувство утраты, попустившее в присутствии девушки, накатило тяжелой волной.
В комнату вошло двое охранников. Еще двое стоят за дверью с дробовиками наготове. Клацнув, раскрылись наручники, и я с облегчением потер затекшие руки.
– В подвал его! – приказал вошедший отставник.
– Можно просьбу? – тихо спрашиваю я. – У нас так принято… Смертник имеет право на последнее желание.
Отставник вопросительно глянул на конвоиров.
– Да действительно, есть такой обычай, – кивнул один из охранников.
– Хорошо. Что ты хочешь? – нетерпеливо поинтересовался отставник. Похоже, он жаждет покончить с начатым делом, то есть со мной.
– Я хочу увидеть своего друга?
– Все? – удивляется он скромности моей просьбы.
– Да.
– Хорошо. Отведите его в третью комнату, – приказал он конвоирам.
Сопровождаемый таким пышным эскортом я направляюсь к Шурику.
Меня втолкнули в комнату, где на полу с обреченным видом сидит Шурик. Похоже, что он очень трезво оценивает ситуацию и его мало прельщает перспектива дурки.
– Хай, будущий шизик! – жизнерадостно поздоровался я с порога.
– Рад тебя видеть, – просветлел Шурик.
– У тебя пять минут, – предупредил охранник, закрывая дверь.
– Вить, что с нами будет? – вопросительно взглянул на меня друг.
Максимально кратко излагаю ему все, что узнал. Шурик недоверчиво качает головой. Он все еще в состоянии удивляться. Завидую.
Открывается дверь. Входит конвой.
Все! Пора!
Конвоиры молчат. Они тоже люди. Они понимают, должны понимать мои чувства. Но я для них не просто человек, я носитель заразы, способной погубить многие жизни. В этот момент я менее всего думаю о ком-то. Больше интересует своя судьба.
Мы обнялись.
– Пока Шурка! – жму ему руку и отворачиваюсь. Не люблю показывать свои слезы. Всегда стеснялся собственных слабостей.
– Успехов Витек! – совершенно не в тему шепчет друг. Какие тут могут быть успехи? Успехи в смерти?..
Прощальный кивок и меня выводят из комнаты.
Мысль о побеге даже не приходит в голову. Куча охраны… Решетки на окнах…
Мы спускаемся по винтовой лестнице в очень глубокий подвал и останавливаемся, зайдя в маленькую комнатушку. Охранник плотно захлопывает дверь.
В комнате кроме меня находятся два человека в униформе. Один достал из подмышечной кобуры пистолет и передернул затвор. Холодный лязг стали отразился от грубых бетонных стен. На типично кавказском лице мелькнула легкая тень не то сожаления, не то сострадания.
– Ничэго личного парэнь. Так нада, – говорит он, поднимая пистолет на уровень головы. – Работа.
– Не бойся, – успокаивает стоящий в стороне охранник – низкорослый лысоватый мужчина лет сорока с типичными повадками профессионального борца. – Роберт спец. И глазом моргнуть не успеешь… – И уже Роберту, – давай быстрее. Не тяни резину. Не видишь что ли – парнишка сейчас в обморок от страха грохнется.
– Нэ говори под руку, – недовольно буркнул Роберт. – Вэчно ты со своими утешениями.
Я, удаляясь от стрелка, делаю шаг назад и упираюсь спиной в шершавую бетонную плиту. Вжимаюсь в нее всем телом, как бы желая раствориться. Холод бетона проникает в душу и заставляет колотиться сердце в дрожаще-сумашедшем режиме. Кажется, что еще миг, и оно, выломав ребра, выскочит из груди наружу прямо в ставшее профессионально-равнодушным лицо Роберта.
Вот и все!
Говорят, что за мгновение до смерти перед человеком проносится вся его жизнь, давая возможность осознать черную и белую стороны деяний. Фигня это все, лажа дикая или я исключение из этого правила, так как кроме дикого страха и желания наделать в штаны я ничего не чувствую.
Мой взгляд хаотично мечется по комнате в поисках чего-то такого… такого… Чтобы помогло спастись. Я знаю, что это бессмысленное занятие и что из этой комнаты мне уже своими ногами не выйти… но жажда жизни заставляет работать мозг в форсированном режиме чтобы найти какую-нибудь лазейку, пусть даже крохотную но лазейку. Кто-то в свое время сказал, что не бывает безвыходных ситуаций. Насколько я помню, этот кто-то давно умер, а это значит, что он глубоко заблуждался, иначе был бы жив.
Роберт прищуривает левый глаз и задерживает дыхание. Я точно знаю, что последует вслед за этим.
Закрываю глаза не в силах смотреть на безобидную внешне вороненую дырочку, из которой вот-вот выглянет с издевательской усмешкой старуха с косой как охрипшая кукушка из старых часов.
Глава 13.
Бух, бух.
Я уже приготовился упасть на пол, сраженный пулей. Но, увы… Тфу ты, не увы, а ура! Это стук в дверь.
Роберт недовольно опустил пистолет и открыл дверь.
От увиденного, моя челюсть рухнула к ногам по пути ободрав колени и пребольно стукнув по пальцам.
За дверями стоят отставник, Вика и Артем.
– Артем! – радостно завопил я как стадо слонов. – А ты как тут оказался?
– Да вот как всегда спасаю ваши тупые головы, – пробурчал друг с недовольной физиономией. – Меняй исподнее, и потопали. Есть дела поважнее чем пуля между глаз.
Сейчас я готов переносить его чувство юмора в любых дозах. Тень смерти еще минуту назад висевшая над моей головой делает меня более терпимым к чужим недостаткам.
Вика и отставник стоят рядом с ним со слегка очумелыми лицами. К чему бы это?
Особенно приятно наблюдать в таком состоянии отставника.
– Умм… – что-то неразборчиво проурчал отставник в сторону моих палачей.
– Че? – с той же степенью интеллекта тупо спросил Роберт, переводя лицо в степень очумелости начальника дабы своим разумением не смущать его.
– Умм… Его… – он ткнул пальцем мне в район пупка, – и второго ко мне в кабинет.
– А че… Стрелять не будем? – догадливо поинтересовался второй охранник и тут же заткнулся под тяжелым взглядом начальника.
Одна только Вика счастливо улыбается, выпав из состояния очумелости в счастливую для меня реальность. Ее улыбке я рад не менее чем неожиданному спасению. Нет вру… Все таки менее.
Через десять минут мы все сидим в кабинете командующего форпоста, а именно ним оказался отставник, и пьем крепкий кофе.
Петр Семенович – хозяин кабинета, сидит во главе шикарного дубового стола с медной каемкой и гравировкой непонятной тематики в центре, и нервно покусывает ластик на китайском карандаше.
«И у них экономия» – очнулось запуганное до смерти чувство юмора.
Мы с Шуриком обалдевшие от радости и возможности просто пожить для меня и пожить вне дурки для него тупо поглядываем то друг на друга, то на Артема. Жизнь, не смотря на все ее недостатки, довольно приятная штука, особенно если тебя окружают хорошие друзья и прекрасные женщины, ну и естественно изобилие хорошего темного пива. Я искренне рад, что мой жизненный путь не оборвала пуля Роберта и что у меня еще есть шанс в полной мере одарить себя прелестями жизни.
Артем с гордым видом восседает по другую сторону стола и свысока погладывает на нас, звучно хлебая кофе из хрупкой фарфоровой чашечки. Его лицо прямо таки лучится самодовольством и чувством хорошо выполненной работы. Сейчас он напоминает торговца недвижимостью, заключившего сделку века: продажу ветхой лачуги по стоимости шикарного особняка.