У любви в плену, стр. 17

— Почему не домой?

— Сестры наверняка устроят мне нагоняй. Сегодня утром мы поссорились. Среди прочего я сказала им, что уже взрослая. — Хлоя грустно усмехнулась. — Моя одежда полностью опровергает это утверждение. Я лгала. Если ты отвезешь меня к Лансу, я смогу навестить друга и заодно воспользоваться его душем. А Такер, возможно, отремонтирует мою «веспу».

— У Ланса была его мать, когда я с ним разговаривал, — предупредил Сойер. — И ты своим видом доведешь женщину до инфаркта. Черт, меня самого чуть не хватил удар, — сказал он, сворачивая с автострады.

— Куда мы едем? — спросила Хлоя.

— Скоро узнаешь.

После крутого подъема и двух поворотов грузовик подъехал к небольшому ранчо, стоявшему на утесе в конце улицы. Хлоя никогда тут не была, но знала, что Сойер недавно купил этот дом.

Выключив двигатель, он повернулся к ней.

— Ты не лгала сестрам. Насчет своего взросления. С тех пор как сюда переехала, ты очень изменилась.

— Тогда почему я продолжаю совершать глупые поступки? Взгляни на меня, Сойер.

Он взглянул, и, несмотря на грязь, ему явно нравилось увиденное.

— Ты просто чужда условностей и не хочешь быть взрослой женщиной.

Пожалуй, это самое приятное, что ей когда-либо говорили.

— Значит… «чужда условностей» — вариант «милой»?

Сойер засмеялся, и ей очень нравился его смех.

— Почему мы всегда препираемся? — прошептала Хлоя.

— Ты сама знаешь почему.

От его тихого голоса у нее по спине побежали мурашки. Ошибочно приняв это за дрожь, Сойер вышел из грузовика, открыл пассажирскую дверь и подал ей руку. Но Хлоя просто смотрела на нее, пока свежий воздух наполнял легкие.

— Боишься? — спросил он.

— Конечно, нет.

Она выскользнула наружу, а поскольку Сойер не двинулся с места, она уперлась прямо в него, и они прижались друг к другу.

— Что мы тут делаем?

— Идем. Я тебе покажу. — Он подтолкнул ее вперед.

— Но я испачкаю и твой дом.

— Не испачкаешь.

Они прошли вокруг дома на задний двор, который оказался всего лишь участком, заросшим травой. Лестница, вырубленная в скале, вела с тридцатиметровой высоты на пляж внизу.

— Иногда я там бегаю, — сказал Сойер. — Или взбираюсь на скалы. Прочищаю себе мозги.

Хлоя подошла к краю и огляделась. В каменной толще скал местами возникли углубления, создавая небольшие карманы, откуда, словно иглы дикобраза, торчали деревья.

— И помогает? — спросила она. — Прочищает тебе мозги?

— Да.

Хлоя могла представить его поднимающимся к одной из ниш, глядящим на вспененный океан, вдыхающим соленый воздух и свежий бриз на его лице, когда волны бьются о скалы.

— Приятное место.

Сойер кивнул.

— А после бега я поднимаюсь сюда. — Он провел ее в дальний угол ранчо. — Может, я и не грязный, но определенно в песке и потный.

Он жестом указал ей на стену. Хлоя увидела наружную душевую кабину вроде тех, что стоят на общественном пляже. Только эта была чистой, выложенной плиткой и, как выяснилось, с горячим водоснабжением. Но еще больше удивило ее то, что Сойер держал в руке.

— Съемный душ?

— Для труднодоступных мест, которые ты упоминала.

Глава 11

Странно, думала она, глядя на тугие струи воды, бьющие из душа в руке Сойера. Полчаса назад они были почти врагами, а теперь оба явно сменили гнев на милость.

— Знаешь, Ланс пригласил бы меня в свой дом. Конечно, прежде чем войти, пришлось бы раздеться донага.

— Ты и сейчас можешь раздеться донага, если хочешь.

Хлоя бросила на него изучающий взгляд. Да, они точно сошли с ума. А его улыбка подлежала регистрации как смертоносное оружие, потому что была столь же опасной.

Хлоя подставила ногу в джинсах под струи и невольно застонала от удовольствия, когда горячая вода, пропитав грязную материю, согрела ей кожу.

— Ох. Как приятно.

— Может, я и… не достоин ингалятора, но я все же не идиот.

— Ну да, — уклончиво пробормотала она.

Потом сбросила обувь и наклонилась, чтобы оттереть под водой ноги. Засохшая грязь легко смылась, и Хлоя увидела, что это вещество действительно великолепная маска для…

Тугие струи ударили по бедрам, заставив ее подскочить и взвизгнуть от неожиданности.

— Эй!

— Я просто хотел помочь тебе, — ответил Сойер.

Если б он «помог», водя руками по ее телу, ей было б уже не до мытья. Дыхание у нее остановилось при одной мысли об этом, и Хлоя вспомнила про ингалятор, который забыла на сиденье грузовика. Она решила вернуться за ним, но подчинилась непреодолимому желанию остаться там, где была, даже когда выхватила у Сойера душ.

— Мне ты не доверяешь? — спросил он.

— Черта с два!

Его тихий смех вызвал у Хлои нервную дрожь, и внезапно ей захотелось стереть его самодовольную ухмылку.

— Вот тебе. — Она направила струи ему в грудь.

Сойер только прищурился и шагнул под воду. Потом, мгновенно завладев душем, развернул ее спиной, прижал к себе и шепнул на ухо:

— Мы играем?

— Нет!

Хлоя со смехом попыталась вывернуться, но Сойер без труда удержал ее. Совсем не плохое место… если б не тяжесть в груди, первый и самый раздражающий признак грядущего приступа астмы. Хлоя замерла, чтобы мысленно оценить свои силы, придумать способ освободиться.

Сойер опять направил душ на нее. Она вскрикнула, хотя не могла отрицать возбуждение, которое сейчас испытывала. Честно говоря, ей нравилось быть в его полной власти.

Он поднял душ еще выше, почти к ее лицу.

— Не смей!

— Я всегда смею. — Он прикусил ей мочку уха. — Но возможно, если ты хорошенько попросишь меня…

Попросит, как же! Кроме того, Хлоя еще не исчерпала все свои возможности, что беззастенчиво ему и продемонстрировала, резко впечатавшись задом в его промежность.

Сойер задохнулся и на миг ослабил хватку. Всего на миг, но этого оказалось достаточно, чтобы она повернулась, вырвала у него душ и направила струи ему в лицо. Открыв глаза, он пристально взглянул на нее.

— Ладно. — Хлоя отступила на шаг. — Я избавилась от беспокойства.

— Теперь моя очередь.

О черт. Бросив душ, она метнулась к выходу. Однако Сойер отреагировал с такой быстротой, что она успела только взвизгнуть до того, как он прижал ее к стене кабины. Потом, не давая ей шевельнуться, потянулся за душем и вставил его в держатель. Теперь, когда на обоих лилась горячая вода, он повернул Хною к себе лицом.

Она тяжело дышала.

— Посмотри, ты сейчас такой же мокрый и грязный, как я.

— Я люблю воду и грязь.

Очень хорошо, поскольку их склеила мокрая одежда и разогретая грязь.

— Ты дрожишь, — сказал он.

— Не от холода. — Чувствуя сквозь ткань его твердость, она еще крепче прижалась к нему.

— Хлоя. — Предостерегающий тон Сойера уже не мог ее остановить.

— Ты сам начал.

В легком тумане от горячей воды, кружившемся вокруг них, она поймала его жадный взгляд. Он вдруг наклонился и скользнул губами по ее горлу, воспламеняя каждое нервное окончание.

— Теперь останови меня, если хочешь, — пробормотал он у впадинки, где неистово бился ее пульс.

Остановить его? Он шутит? Вместо этого Хлоя выгнулась к нему и, услышав в ответ волнующе хриплый стон, пожаловалась:

— Слишком много одежды.

Сойер мгновенно сдернул черный свитер вместе с майкой, потом ее рубашку и отбросил их в сторону. Хлоя, едва дыша, смотрела на его безупречный торс с накачанными мышцами. Этого достаточно, чтобы заставить любого дважды подумать о том, стоит ли ему перечить. А ведь она бесстрашная или по крайней мере знает, как ею притвориться.

Сойер снова поцеловал ее. Холодные руки вызвали у нее сладостный трепет, когда обхватили ее груди, кончики пальцев раздразнили соски, прежде чем скользнуть к следующему препятствию. Хлоя почувствовала, как он расстегнул молнию и дернул вниз ее джинсы.