Мой любимый sputnik, стр. 23

— Сейчас у меня с деньгами более-менее нормально, так что эти расходы я смогу покрыть сам, — сказал я. Мюу продолжала настаивать:

— Ведь это я просила вас приехать. Я покачал головой:

— Дело не в том, что мне брать у вас деньги неловко. Просто если бы прошло еще немного времени, я, скорее всего, и сам бы, по своей воле, сюда приехал. Вот что я хочу сказать.

Мюу, немного подумав, кивнула.

— Я вам очень благодарна. За то, что приехали. Трудно передать словами, насколько…

Когда мы вышли на улицу, все вокруг окутали яркие разноцветные сумерки — будто по небу расплескали множество красок. Воздух был такой пронзительной синевы, что, казалось, этот цвет с каждым вдохом разливается по легким. В небе начинали слабо мерцать звезды. Жители острова уже покончили с ужином и, будто не в силах больше ждать, когда же, наконец, придет этот поздний летний закат, покинули свои дома и отправились на вечерний променад. Семьи, парочки, компании друзей прогуливались неподалеку от порта.

Нежные запахи моря — так оно пахнет на исходе дня — обволакивали улицы городка, по которым шагали мы с Мюу. На правой стороне — торговые лавки, небольшие гостиницы, рестораны со столиками, выставленными в ряд прямо на тротуаре. В маленьких окнах с деревянными ставнями горел уютный желтый свет, из радиоприемников лилась греческая музыка. Слева раскинулось море. Темные ночные волны тихо бились у причала.

— Еще немного, и дорога пойдет в гору, — сказала Мюу. — Дальше — либо по крутым ступенькам, либо пологой тропой, но по ступенькам ближе. Ну что, пойдем здесь? Как для вас, нормально?

— Конечно, — ответил я.

Мы начали подниматься по узкой каменной лестнице вдоль склона. Ступеньки были длинными и крутыми, но в походке Мюу совсем не чувствовалось усталости, и она всю дорогу не сбивалась с определенного ритма. Подол юбки весело колыхался у меня перед глазами — влево-вправо, влево-вправо; икры ее ног — загорелые, красивые — мерцали в темноте, в свете почти полной луны. Я первым выбился из сил. Приходилось то и дело останавливаться, чтобы хорошенько отдышаться. Чем выше мы поднимались, тем дальше и меньше становились огоньки гавани. Еще совсем недавно прямо возле меня были люди, каждый чем-то занят, а сейчас их всех вобрали в себя эти цепочки безымянных огоньков. Картина так поразила меня, что захотелось вырезать ее ножницами — такой, как есть, — и приколоть булавкой на стенку своей памяти.

Дом, где жили Мюу и Сумирэ, оказался маленьким коттеджем с верандой, обращенной к морю. Белые стены, красная черепичная крыша и дверь, выкрашенная в темно-зеленый цвет. Дом окружала низкая каменная стена, которую изумительно красиво оплетали заросли красной бугенвиллеи. Мюу открыла незапертую дверь и пригласила меня войти.

Внутри было прохладно и приятно. Гостиная, средних размеров столовая, кухня. На белых оштукатуренных стенах висело несколько абстрактных полотен. В гостиной — мягкая мебель, книжные полки, небольшая стереосистема Дальше — две спальни и ванная комната, не очень большая аккуратная, облицованная кафелем. Все в доме — просто и уютно, ни один предмет как-то особо не бросается в глаза напротив — смотрится очень органично.

Мюу сняла шляпку, скинула сумку с плеча и положила ее на кухонный стол. Спросила, хочу ли я что-нибудь выпить или сразу приму душ.

— Сначала — душ, — ответил я. Я вымыл голову, побрился. Высушил волосы феном, надел свежую футболку и шорты. После всего этого почувствовал, что начинаю понемногу приходить в себя. Под зеркалом у раковины стояли две зубные щетки, синяя и красная. Интересно, какая из них — Сумирэ?

Я вернулся в гостиную. Мюу удобно устроилась в кресле в руке — бокал с коньяком. Она предложила присоединиться и выпить коньяку, но мне страшно хотелось холодного пива. Я открыл холодильник, достал “Амстел”, налил себе в высокий стакан. Мюу сидела довольно долго, погрузившись в молчание. Не то чтобы подыскивала слова, обдумывая, как лучше мне все рассказать, а скорее — мысленно блуждала по закоулкам своей памяти, где нет ни начала, ни конца

— Как долго вы уже здесь? — попробовал я прервать молчание.

— Сегодня… восьмой день, — ответила Мюу после небольшой паузы.

— И Сумирэ где пропала — здесь?

— Да. Я уже говорила — как дым.

— Когда это случилось?

— Четыре дня назад, ночью. — Она обвела глазами комнату, словно пыталась отыскать ключ к разгадке. Затем произнесла: — Даже не знаю, с чего начать.

Я подсказал:

— Из писем Сумирэ я знаю все до того места, как вы вдвоем вылетели из Милана в Париж, потом на поезде доехали до Бургундии и там поселились в деревне, в большом доме ваших друзей — что-то вроде имения.

— Что ж, давайте с этого и начну.

— Я уже целую вечность знакома с людьми, которые в окрестностях этой деревушки занимаются виноделием, знаю их вина так же хорошо, как расположение комнат у себя дома. Какое вино получается из какого винограда, где рос этот виноград — на каком поле, на каком склоне. В каком году какая была погода, как она повлияла на вкус вина, кто работает на совесть и не подведет, где чей сын здорово помогает отцу в работе. У кого примерно какие долги, кто купил новый “ситроен” — вот до какой степени. Вино — как чистокровная лошадь: здесь важно знать родословную и владеть самой свежей информацией. Иначе ничего не получится. Бизнес только на том, что вино “вкусное” или “невкусное”, не построишь.

Мюу замолчала. Казалось, она сомневается, стоит ли вообще продолжать рассказ. Но все же продолжила.

— У меня есть несколько мест в Европе, где я постоянно закупаю вино, но основное, самое важное место для меня — эта деревушка в Бургундии. Поэтому я езжу туда раз в год и стараюсь всегда пожить там подольше, сколько получается. Это важно: и поддержать старые связи, и быть в курсе последних новостей. Я всегда езжу одна, но в этот раз у меня сначала были дела в Италии, и мне пришлось бы мотаться одной бесконечно долго, а это ужасно, да к тому же я просила Сумирэ заниматься итальянским, вот мы и поехали вместе. Хотя я сказала себе: “Все равно одной — лучше”, и решила, что придумаю для Сумирэ какой-нибудь благовидный предлог, чтобы отправить ее домой пораньше, до того, как мне ехать во Францию. Я всю жизнь путешествую одна, еще когда была молоденькой девчонкой, привыкла так и хорошо знаю, насколько это тяжело — с утра до вечера постоянно находиться вместе с другим, пусть даже близким тебе человеком.

Однако Сумирэ оказалась удивительно способной — я и не ожидала. К тому же она охотно взяла на себя целую кучу разных дел: покупала билеты, заказывала гостиницы, договаривалась о ценах, вела запись расходов, отыскивала популярные местные рестораны, куда стоило пойти… Все это делала Сумирэ. Она довольно серьезно улучшила свой итальянский, но главное — ее здоровый интерес ко всему. Ведь она буквально фонтанировала от любопытства. Если бы я отправилась в эту поездку одна, вряд ли когда-нибудь получила бы тот опыт — в отношении самых разных вещей, — который приобрела благодаря Сумирэ. Это стало для меня откровением: оказывается, вместе с кем-то может быть так удивительно хорошо. Наверное, между нами, нашими душами все-таки существует какая-то особая связь.

— Я хорошо помню нашу первую встречу — тогда мы почти с самого начала заговорили о “спутнике”. Она рассказывала об одном писателе — из битников, а я по ошибке назвала его “спутником”. Мы рассмеялись, и какое-то напряжение, что всегда бывает при первой встрече с незнакомым человеком, тут же улетучилось. Кстати, вы знаете, что такое “спутник” по-русски? По-английски — “travelling companion”. “Тот, кто сопровождает в пути, попутчик”. Я тут недавно листала словарь и случайно узнала. Какое странное совпадение, если вдуматься. Непонятно только, почему русские выбрали для

своего космического корабля такое необычное название? Ведь это всего лишь несчастный кусок металла, все крутится, крутится себе один-одинешенек вокруг Земли — и больше ничего…