Место назначения неизвестно (др. перевод), стр. 9

– Вы утверждаете, что меня не разоблачат – что они лишь в общих чертах знают, как выглядит Олив Беттертон. Но как вы можете быть в этом уверены?

Джессоп пожал плечами:

– Точно мы ни в чем не можем быть уверены. Но нам известен образец, по которому строятся подобные международные организации. Их отделения в разных странах очень мало связаны друг с другом. Для них это создает преимущества. Если мы нащупаем слабое звено в Англии (уверяю вас, слабое звено имеется в каждой организации), это никак не отразится на происходящем во Франции, Италии, Германии или где-нибудь еще, так что мы вскоре опять окажемся в тупике. Каждое звено знает свой собственный маленький круг обязанностей – не более. Готов поклясться, что группе, действующей здесь, известно, что Олив Беттертон прибудет таким-то самолетом и что ей следует дать такие-то инструкции. Понимаете, сама по себе она не представляет интереса. Если они намерены доставить ее к мужу, то потому, что этого требует муж и что им кажется, будто ее присутствие улучшит его работу. Сама Олив всего лишь пешка в игре. Не забывайте, что идея заменить настоящую Олив Беттертон фальшивой была сиюминутной импровизацией, возникшей вследствие крушения самолета и цвета ваших волос. Наш план операции заключался в том, чтобы вести слежку за Олив, узнать, куда она едет, с кем встречается и так далее. Именно этого будет ожидать противник.

– Вы уже пробовали нечто подобное раньше? – спросила Хилари.

– Да, в Швейцарии. Мы наблюдали за Олив очень незаметно и именно потому потерпели неудачу. Если кто-то и вступал там с ней в контакт, то мы этого не знаем. Значит, контакт был очень кратким. Естественно, они ожидают, что за Олив Беттертон будут наблюдать, и готовятся к этому. Нам придется работать тщательнее, чем в прошлый раз, чтобы перехитрить противников.

– Выходит, вы будете наблюдать за мной?

– Разумеется.

– Каким образом?

Джессоп покачал головой:

– Этого я не могу вам сказать. Для вас же лучше пребывать в неведении. Вы не сможете выдать того, чего не знаете сами.

– Думаете, я бы это выдала?

Лицо Джессопа вновь обрело совиное выражение.

– Не знаю, насколько вы хорошая актриса – и хорошая лгунья. Дело ведь не в том, чтобы не сболтнуть лишнее. Иногда достаточно резкого вздоха, паузы в каком-то действии – например, закуривании сигареты, чтобы узнать чье-то лицо или имя. Вы можете быстро скрыть оплошность, но ее будет вполне достаточно.

– Понятно. Это означает, что придется быть настороже каждую долю секунды.

– Вот именно. А пока учите уроки! Считайте, что вы снова поступили в школу. Олив Беттертон вы уже досконально изучили – переходите к следующим заданиям.

Коды, сигнализация, разные приспособления… Экзамены, попытки сбить ее с толку, гипотетические схемы и ее реакция на них… В итоге Джессоп кивнул и заявил, что полностью удовлетворен.

– Я же говорил, что вы способная ученица. – Он похлопал ее по плечу, словно добрый дядюшка. – Запомните: какой бы одинокой вы себя ни чувствовали, возможно, это окажется не соответствующим действительности. Я говорю «возможно», так как не могу сказать больше. Мы имеем дело с умными дьяволами.

– А что произойдет, – спросила Хилари, – если я достигну конца путешествия?

– То есть?

– Когда я наконец окажусь лицом к лицу с Томом Беттертоном.

Джессоп мрачно кивнул:

– Вы правы – это опасный момент. Могу лишь сказать, что, если все пройдет хорошо, у вас должна быть защита. Я имею в виду, если события будут развиваться так, как мы надеемся, но не забывайте, что у этой операции очень мало шансов на успех.

– Кажется, вы говорили, один из ста? – сухо осведомилась Хилари.

– Боюсь, что меньше. Тогда я еще не знал, что вы собой представляете.

– Да, – задумчиво промолвила Хилари. – Для вас я, очевидно, была просто…

Джессоп закончил фразу за нее:

– Женщиной с великолепными рыжими волосами, у которой не осталось стимулов к жизни.

Она покраснела:

– Суровое суждение.

– Но справедливое, не так ли? Я не испытываю жалости к людям. Прежде всего, это оскорбительно. Обычно жалеют тех, кто жалеет самих себя. А жалость к себе – один из самых больших камней преткновения в современном мире.

– Возможно, вы правы, – подумав, согласилась Хилари. – Интересно, вы опуститесь до жалости ко мне, когда меня ликвидируют, или как это называется на вашем профессиональном жаргоне?

– Жалости к вам? Вот еще! Я буду ругаться последними словами, потому что мы потеряем человека, который кое-чего стоит.

– Наконец-то комплимент. – Сама того не желая, Хилари была довольна. – Мне пришло в голову еще кое-что, – деловито продолжила она. – Вы говорите, что они точно не знают, как выглядела Олив Беттертон, но что, если кто-нибудь узнает меня? У меня нет знакомых в Касабланке, но ведь со мной сюда летели другие пассажиры. К тому же я могу случайно встретить знакомого среди туристов.

– О пассажирах самолета можете не беспокоиться. Из Парижа с вами летели бизнесмены, отправлявшиеся в Дакар, – в Касабланке, кроме вас, сошел только один человек, но он уже улетел назад в Париж. Выйдя из больницы, вы пойдете в другой отель – где заказала номер миссис Беттертон. Вы будете носить ее одежду, делать прическу в ее стиле, а пара полосок пластыря на лице изменит вашу внешность. Кстати, с вами будет работать врач. Все сделают под местным наркозом, так что боли вы не почувствуете, но вам придется обзавестись подлинными следами недавней катастрофы.

– Вы подумали обо всем, – заметила Хилари.

– Приходится.

– Вы ни разу не спросили меня, – вспомнила Хилари, – сказала ли мне что-нибудь перед смертью Олив Беттертон.

– Насколько я понял, вас мучили угрызения совести.

– Простите.

– Не за что. Я уважаю вас за эти чувства. Мне бы самому хотелось позволить их себе, но их нет в служебных правилах.

– Она сказала кое-что, о чем, возможно, вам следует знать. «Скажите ему (то есть Беттертону), чтобы он был осторожен. Борис… опасен».

– Борис? – Джессоп с интересом повторил имя. – Ага! Наш вежливый иностранный майор Борис Глидр.

– Вы его знаете? Кто он?

– Поляк. Приходил ко мне в Лондоне. Вроде бы родственник Тома Беттертона по первому браку.

– Вроде бы?

– Ну, если этот человек тот, за кого себя выдает, то он кузен покойной миссис Беттертон. Но мы знаем об этом только с его слов.

– Олив Беттертон явно боялась его, – нахмурилась Хилари. – Вы могли бы описать этого человека, чтобы в случае чего мне удалось его узнать?

– Да. Рост – шесть футов, вес – около ста шестидесяти фунтов, блондин, довольно деревянное, бесстрастное лицо, светлые глаза, подчеркнуто иностранные манеры, грамотный английский, но с акцентом, военная выправка. – После паузы Джессоп добавил: – Я велел проследить за ним, когда он вышел из моего кабинета, но это ничего не дало. Он отправился прямиком в американское посольство, откуда принес мне рекомендательное письмо, – они всегда их посылают, когда хотят соблюсти вежливость и ничего при этом не сообщить. Очевидно, он покинул посольство в чьей-то машине или через черный ход, переодетый слугой или посыльным. Думаю, Олив Беттертон была права, говоря, что Борис Глидр опасен.

Глава 5

В маленьком салоне отеля «Сен-Луи» сидели три леди, каждая из которых была поглощена своим делом. Миссис Келвин Бейкер, низенькая, пухлая, с подсиненными волосами, писала письма с той же неутомимой энергией, какую она вкладывала в любое занятие. В ней безошибочно можно было узнать хорошо обеспеченную путешествующую американку с неиссякаемой жаждой точной информации буквально обо всем.

Сидя на неудобном стуле в стиле ампир, мисс Хезерингтон, в которой столь же безошибочно можно было узнать путешествующую англичанку, вязала один из тех бесформенных на вид предметов одежды, какие всегда вяжут английские леди средних лет. Мисс Хезерингтон была высокой, худощавой, с тощей шеей, скверной прической и лицом, выражающим глубочайшее неодобрение всей Вселенной.