Практическое демоноводство, стр. 39

– Я освежился и готов к пыткам, Август Рассол. – Джинн остановился, увидев, что Рассол развязывает демоновода. – Мы что – подвесим тварь к вершине высокого здания за пятки, пока он не заговорит?

– Полегче, Повелитель, – ответил Рассол.

Трэвис начал массировать руки, чтобы восстановилось кровообращение.

– Это кто? – спросил он.

– Это, – ответил Рассол, – Джан Ген Джан, Царь Джиннов.

– Джиннов – в смысле, тех, что из бутылок?

– Именно.

– Не верю.

– Ты не в том положении, чтобы сомневаться в существовании сверхъестественного, Трэвис. А кроме того, именно джинн рассказал мне, как тебя найти. Они с Цапом были знакомы за двадцать пять веков до твоего рождения.

Джан Ген Джан проворно подскочил к креслу и потряс узловатым пальцем перед самым носом Трэвиса:

– Говори, где спрятана Печать Соломона, или мы сунем твои гениталии в девятискоростной блендер с обратным ходом и пятилетней гарантией, не успеешь ты вымолвить слово “шазам”!

Бровь Рассола удивленно поднялась.

– Ты что – нашел в ванной каталог “Сиэрза”?

Джинн кивнул:

– Он полон множества прекрасных пыточных инструментов.

– Они нам не понадобятся. Трэвис сам пытается найти печать, чтобы отправить демона домой.

– Я же сказал вам, – подал голос Трэвис. – Я никогда не видел никакой Печати Соломона. Это миф. Я сотни раз читал о ней в книгах по магии, но всякий раз она описывалась по-разному. Мне кажется, ее придумали в Средневековье специально, чтобы книги по магии лучше продавались.

Джин зашипел на Трэвиса, и воздухе сверкнули голубые клинки дамасской стали:

– Ты лжешь! Ты не мог бы вызвать Цапа без печати.

Рассол поднял руку успокоить расходившегося джинна:

– Трэвис нашел заклинание в подсвечнике и вызвал демона. Печати он никогда не видел, но я думаю, что она была спрятана внутри, и он ее просто не заметил. Джан Ген Джан, а ты сам-то видел хоть раз Печать Соломона? Ее можно спрятать в подсвечнике?

– Во времена Соломона она была серебряным скипетром, – ответил джинн. – Возможно, из него и вышел бы подсвечник.

– Так вот, Трэвис считает, что обратное заклинание спрятано в другом подсвечнике, который он не открывал. Тот, кто об этом знает и владеет Печатью Соломона, знает и заклинание, дающее такую силу. Я бы на что угодно поспорил, что это так.

– Возможно – но возможно и то, что этот смуглый направляет нас по ложному следу.

– Не думаю, – ответил Рассол. – Мне кажется, ему хотелось во все это ввязываться не больше, чем мне. За семьдесят лет он так и не понял, что Цапа можно удержать силой воли.

– Так, значит, этот человек – умственно-отсталый!

– Э-эй! – возмутился Трэвис.

– Хватит! – рявкнул Рассол. – Пора браться за дело. Джан Ген Джан, марш одеваться.

Джинн беспрекословно вышел из комнаты, а Рассол снова повернулся к Трэвису.

– Мне кажется, ты нашел ту женщину, которую искал. Аманда вышла замуж за Эффрома Эллиота, как только тот вернулся с Первой Мировой. Каждый год в годовщину свадьбы местная газета печатает их портрет – ну, знаешь, с подписью вроде “А говорили, что это ненадолго”. Как только повелитель соберется, мы съездим туда и поглядим, нельзя ли взять у них эти подсвечники – если они сохранились у Аманды. Но ты должен пообещать, что не станешь от нас убегать.

– Обещаю, – ответил Трэвис. – Но сначала, мне кажется, нужно вернуться в дом Дженни – подготовиться к возвращению Цапа.

– Я хочу, чтобы Дженни ты выбросил из головы, Трэвис, – ответил Рассол. – Только так ты сможешь вновь обрести власть над демоном. Но сначала я должен тебе кое-что сообщить о Дженни.

– Я знаю – она замужем.

– Дело не в этом. Она – внучка Аманды.

28

Эффром

Прежде Эффром никогда не умирал, а потому не очень понимал, что от него сейчас требуется. Несправедливо, что человеку в его возрасте приходится приспосабливаться к новым и непростым ситуациям. Но жизнь редко бывает справедливой, поэтому логично предположить, что и смерть справедливостью не грешит. Уже не в первый раз Эффрома подмывало потребовать к ответу Самого Главного. Правда, раньше ему это не удавалось – ни на почте, ни в Управлении автомобильного транспорта, ни при возврате бракованного товара в универмаге. Может, хоть здесь выйдет?

Но здесь – это где?

Эффром слышал голоса – хороший признак. Здесь тепло, но не жарко – тоже совсем неплохо. Он принюхался – и парами серы не пахнет (в Библии их назвали бы “зловонием”). Еще один хороший знак. Должно быть, он все же выкарабкался. Эффром быстро подвел итог жизни: хороший отец, хороший муж, ответственный работник, хоть и не шибко преданный своему делу. Ладно, в картах он жульничал, но вечность все же – несопоставимо долгое наказание за подтасовку тузов в колоде.

Эффром открыл глаза.

Он всегда представлял себе небеса несколько просторнее и светлее. А тут похоже на комнату в хижине. Потом он заметил женщину. Она была одета в трико радужной расцветки. Ее черные, как вороново крыло, волосы спускались до пояса.

Рай?– подумал Эффром.

Женщина разговаривала по телефону. Не небесах есть телефоны? А почему бы и нет?

Он попытался сесть и понял, что привязан к кровати.

Это еще зачем? Неужели все-таки ад?

– Так где же я? – громко потребовал он ответа.

Женщина прикрыла трубку ладонью и обернулась:

– Скажите что-нибудь своей жене – пусть знает, что с вами все в порядке.

– Ничего со мной не в порядке. Я умер и не знаю, где нахожусь.

Женщина снова заговорила в трубку:

– Вот видите, миссис Эллиот, ваш муж в безопасности. И останется в безопасности, если только вы исполните все мои инструкции. – Она снова прикрыла трубку: – Она говорит, что не знает ни о каких заклинаниях.

Эффром услышал грубый мужской голос, – но в хижине больше никого не было.

– Она лжет, – произнес грубый голос.

– Не думаю – она плачет.

– Спроси ее о Трэвисе, – велел голос.

Женщина спросила в трубку:

– Миссис Эллиот, вы знаете человека по имени Трэвис? – Секунду она послушала, потом прижала трубку к груди. – Говорит, что не знает.

– Это могло быть очень и очень давно, – произнес голос.

Эффром тщетно пытался разглядеть, кто говорит.

– Подумайте, – сказала женщина. – Вы могли знать его очень и очень давно.

Она выслушала ответ, кивнула и улыбнулась. Эффром уставился в тот угол, куда она при этом посмотрела. Кому, к чертовой матери, она там кивает?

– Он давал вам что-нибудь? – Женщина послушала. – Подсвечники?

– Бинго! – сказал голос.

– Да, – продолжала женщина. – Принесите подсвечники сюда, и вашего мужа отпустят в целости и сохранности. И никому об этом не говорите, миссис Эллиот. Пятнадцать минут.

– Или он умрет, – добавил голос.

– Благодарю вас, миссис Эллиот, – сказала женщина и повесила трубку. Потом повернулась к Эффрому: – Ваша жена сейчас приедет и заберет вас.

– Кто еще есть в этой комнате? – спросил Эффром. – С кем вы разговаривали?

– Вы с ним сегодня уже встречались, – ответила женщина.

– Пришелец? Я думал, он меня убил.

– Пока нет, – отозвался голос.

– Едет? – спросил Цап.

Рэчел выглядывала в окно хижины – над дорогой висели клубы пыли.

– Не знаю, – ответила она. – Мистер Эллиот, на какой машине ездит ваша жена?

– На белом “форде”.

– Значит, она. – Рэчел почувствовала, как ее окатило волной возбуждения. Ее ощущение чуда за последние сутки проверялось на крепость множество раз, и сейчас она была открыта любой эмоции. Она боялась грядущей силы, но страх растворялся от одной мысли о головокружительных перспективах. Ее было совестно измываться над парой стариков ради того, чтобы получить заклинание, но, быть может, своей новой силой она сумеет воздать им сторицей. Как бы то ни было, скоро все кончится, и старики вернутся домой.

Истинная природа Духа Земли тоже немного ее беспокоила. Почему он казался... ну... таким нечестивым? И таким мужланом?