Повелитель земного предела, стр. 18
Также Хайонвата сказал нам, что некоторые дикие племена почитают юго-западные земли за место последнего отдыха, ибо верят, что оттуда некогда вышли все люди и что там находится Земной Рай. Поэтому мертвецов кладут в могилу головой на юго-запад, лицом вверх, а вместе с ними погребают их ценные вещи и оружие, дабы в Стране Мертвых они могли процветать и защищать себя от врагов.
Все это чрезвычайно заинтересовало Мерлина: он решил, что упомянутый Земной Рай и является тем самым Райским Садом, откуда вышли все люди. Мудрец просто изнывал от желания скорей выйти на свободу и отправиться на поиски этой Страны Блаженных – и страшно боялся, что нам не дадут такой возможности.
Бессчетное число раз рассказывал он мне о различных известных ему верованиях и религиях, согласно которым Рай находится в некоей таинственной Западной Стране, и беспрестанно напоминал о том, что в поисках материка Двух Гесперид мы плыли все время на юго-запад.
По ночам, когда все спали, целиком поглощенный и буквально одержимый мыслью о таинственной стране Мерлин стоял у зарешеченных окон, пытаясь найти в звездном небе некое указание на благоприятный исход нашего заключения.
Но – к великому разочарованию старца – звезды молчали. Некоторые созвездия были нам и вовсе незнакомы, поэтому я предположил, что, возможно, способности Мерлина к колдовству и прорицанию не помогут нам в стране Алата – ибо боги ее настроены против нас.
В ответ на это предположение Мерлин улыбнулся и сказал, что, хотя будущее действительно скрыто за мраком неизвестности, способности его к колдовству остаются в силе в любой стране, поскольку колдовство основано на неких главных принципах природы, остающихся неизменными в любом месте на земле, и мастерство колдуна в основном зависит от обычных земных вещей, общих для любого человека, способного постичь их и выявить их достоинства.
– Дай мне мои книги, – сказал он, – мои колдовские инструменты, и я выведу всех вас отсюда с помощью белой магии. Но что я могу сделать, лишенный всего, кроме своих одеяний?
– Черная магия! – воскликнул я. – Используй ее! Достойная цель оправдывает грязные средства.
Мерлин покачал головой.
– Да, черная магия помогла бы нам. Я могу разрушить крепость заклинаниями и этим подвергнуть опасности свою бессмертную душу. Но я слишком много странствовал вдоль темных границ Ада! Когда-то давно слишком многое открылось мне – и я получил предостережение. Никогда больше не стану я прибегать к черной магии – разве что в самом крайнем случае, могущем оправдать сей великий риск. Однако, дабы ты не сомневался в том, что в моем распоряжении остались силы, способные защитить нас, выгляни в окно и ничего не пугайся – ибо я обращусь сейчас не к черной и не к белой магии, но к простейшему приему, которым раньше владели все самофракийцы и которым взрослые пугали непослушных детей.
Мерлин подошел к окну и приглушенно свистнул себе в бороду. Внезапно из сумерек, хлопая крыльями, вылетела летучая мышь, вцепилась коготками в решетку окна и обвела нас взглядом. Указательным пальцем Мерлин погладил шелковистую спинку и снова свистнул – и крохотное существо пискнуло в ответ!
Затем в мгновение ока летучая мышь исчезла, Мерлин поднял руку.
– Смотри! – произнес он. – И не двигайся!
Летучая мышь облетела спящую крепость против движения солнца – раз, другой, третий – и вновь скрылась с глаз.
Мерлин уронил руку вниз и прислушался.
– Ты слышишь? – спросил он.
Я отрицательно покачал головой. Все оставалось по-прежнему, разве что подул легкий ветерок. Так я и сказал. Мерлин усмехнулся.
– Ветерок? А ну-ка прислушайся.
Ветерок превратился в сильный ветер, а затем в ураган, под ударами которого наша прочная тюрьма закачалась, и бревенчатые стены ее затрещали.
Из солдатских хижин донеслись крики, ибо ненадежные эти строения посрывало ветром, и спящие оказались под открытым небом.
Но ураган все усиливался. Теперь проснулись все заключенные. Тюрьма дрожала и раскачивалась, до нас доносился треск падающих в лесу деревьев. Сначала, чтобы услышать друг друга, нам приходилось кричать – потом и это стало бесполезным. А чудовищный ураган, словно огромная метла, сметал жалкие обломки вейк-ваумов в кучу к южной стене крепости.
Внезапно мы увидели над головами черное небо и далекие бесстрастные звезды – мелькнула в воздухе сорванная ветром крыша тюрьмы, и раздался страшный грохот ее падения на плац. Мы почуяли запах дыма: то взметнулись снопы искр от бивачных костров за нашими стенами.
– Останови его! – завопил я. – Ты убьешь всех нас!
Мерлин поднял руку, и ветер мгновенно стих.
Теперь мы услышали многоголосые стенания и жалобы раненых. Вдруг все вокруг озарилось ярким светом – то, превращая ночь в день, горела куча обломков от частокола. Яростные языки пламени ползли снаружи по стене тюрьмы, лизали двери и плясали за окнами.
По очереди взбираясь друг другу на плечи, мы выглядывали из-за стены и осматривали разрушенную крепость. «Маленькое заклинание для острастки непослушных детей» сработало отлично.
На территории крепости не осталось ни одной хижины. Там и сям ковыляли раненые, неся на руках или поддерживая товарищей. Погибла почти треть гарнизона и все – кроме нас, заключенных в самый прочный застенок – так или иначе пострадали.
Сторожевая вышка рухнула и проломила крышу в доме вождя. Но сам Хайонвата остался жив и сейчас прихрамывая ходил по крепости, пытаясь восстановить порядок.
Частокол полыхал ярким пламенем, но гарнизон был настолько ошеломлен случившимся, что дал ему спокойно догореть. Ударь тогда чичамеки, никто из нас не остался бы в живых.
Оружие, продовольствие и предметы торговли горели в одной куче с обломками хижин. Немногие вещи избежали огня – в том числе и наши, которые хранились в подвале под домом вождя и остались в целости, хотя сам дом рухнул.
Мерлин обернулся ко мне.
– Ну как, Вендиций, работает искусство Друида в Алата?
Отрицать этого я никак не мог.
КУКУЛЬКАН
Но как только прошел первый шок, показала себя замечательная дисциплина этих людей. Вождь отрывистым голосом раздал приказы – и работа по спасению крепости началась. До восхода солнца огонь был потушен, а оружие, ценности и прочие уцелевшие вещи извлечены из-под обломков.
Со своей стороны я, как командир нашего отряда, велел своим людям оказывать солдатам гарнизона всемерную помощь, ибо рассудил, что подобное проявление благорасположенности сможет оказаться всем нам полезным, как оказалась полезной моя помощь Хайонвате, послужившая залогом нашей дружбы и его благосклонности ко мне.
Мои действия, хоть и являющиеся дальнейшим посягательством на власть Мерлина, не вызвали у него никакого недовольства – напротив, он искренне их одобрил. Казалось даже, в глубине души мудрец почувствовал некоторое облегчение, когда я взял на себя командование людьми, ибо он не любил исполнять воинские обязанности, несмотря на то, что сражался в Британии.
Мы предложили помощь в уходе за ранеными и скоро разместили всех их в нашей бывшей тюрьме. Здесь Никанор (легионер, имевший некоторые познания в медицине) и Мерлин опекали пострадавших, пока их не сменил крепостной лекарь.
Во время переноски раненых мы наткнулись на яму, в которой лежали наши вещи, и, пользуясь царящим вокруг смятением, вооружились луками, мечами, щитами и кинжалами.
После этого мы строем отправились к вождю.
– Владыка! – возвестил я. – Прошу тебя, прими нас как друзей и союзников в сих чрезвычайных обстоятельствах. Тебе грозит опасность нападения лесных дикарей. Мы будем охранять брешь в ограждении до тех пор, пока его не восстановят.
Хайонвата странно взглянул на нас.
– Понимаешь ли ты, что делаешь, Атохаро? Вы запросто можете бежать. Теперь мы не в силах помешать вам.
Я рассмеялся.
– Куда нам бежать? К чичамекам? Нет, мы хотим заслужить свободу, показав себя истинными друзьями. Поставь нас на самую опасную позицию – и в случае нападения дикарей ты увидишь, как умеют драться белые люди!