Правила игры, стр. 18

— Мне бы хотелось уехать до окончания занятий на местности, — сказала Брюн. Она твердо решила больше с Эсмей Суизой не встречаться. И с Барином Серрано тоже. Нетрудно представить, что скажет его бабушка.

— Понятно, — он сжал губы. — Наверное, в данных обстоятельствах вы приняли правильное решение, но смею вас уверить, что поведение лейтенанта Суизы не останется безнаказанным.

Усталость окутала ее внезапно, словно тяжелое одеяло. Ей не было никакого дела до лейтенанта Суизы, ей хотелось только быстрее уехать, уехать подальше от этих людей со всеми их педантичными правилами и непреклонной справедливостью.

— Я сделаю все, что необходимо, — сказала она и встала. Ей очень хотелось спать, она проспала бы неделю, не меньше. Но надо только немного потерпеть, она выспится, когда уедет отсюда, из этого несчастного места. Чтобы спокойнее пережить оставшееся здесь время, она надела привычную маску, улыбалась, когда это было нужно, пожимала руки, кому нужно, говорила комплименты, уверяла всех, что ни на кого не обижается, просто решила, что все это не для нее.

К вечеру пришел ответ от отца. Он сообщал, что вышлет в гражданский порт офицеров своей собственной милиции на замену телохранителям Королевской Космической службы. Он согласился с ее планом, что она проведет несколько месяцев в гостях у родственников и деловых партнеров семьи, а потом, к открытию охотничьего сезона, вернется на Сириалис. О том, доволен он или нет, Брюн судить не могла. В полночь по местному времени она села в шаттл, направлявшийся к ближайшей орбитальной станции…

Она тешила себя надеждой, что Эсмей Суиза в данный момент отнюдь не наслаждается жизнью.

Прошло тридцать часов с начала занятий на местности, и Эсмей уже сильно сомневалась в том, насколько правильно выбрала дополнительный предмет. Девушка успешно провела команду через первую треть маршрута, они безошибочно определили и прошли все препятствия. Но все сильно хотели есть, пить, страшно устали, а сама Эсмей чувствовала себя выжатой как лимон. Впереди лежало огромное пастбище, а за ним виднелся большой забор. Только бы добраться до этого забора, там они будут в безопасности. Пока им удавалось двигаться по маршруту, оставаясь незамеченными, но смогут ли они это сделать на открытом пространстве? Перебежать поле одним рывком было невозможно. Оставаясь на месте, они рисковали быть обнаруженными и потерять очки.

— Нам пригодился бы тоннель, — заметила Тарас. Конечно, она права, но не будут же они рыть тоннель.

— Может, удастся найти большую звериную нору?

— Сомневаюсь.

На инструктаже говорили, что все местные животные по весу не превышают пяти килограммов. Конечно, им многого вообще не сказали. Эсмей решила, что следует остаться на месте до наступления темноты, а потом осторожно, ползком двигаться в сторону забора.

Вдруг наступила полная темнота. Кто-то накинул ей на шею мешок. Она пробовала сопротивляться, хотя понимала, что все бесполезно. Девушка молотила кулаками воздух, зато ее били, не промахиваясь. От ударов Эсмей бросало из стороны в сторону, наконец она упала, ударившись головой обо что-то твердое. Во рту появился привкус крови, видимо, падая, она прикусила язык. Она не успела ничего сделать, как нападавшие уже схватили ее за руки и за ноги.

Наверное, Барин чувствовал тогда то же самое. Нет, ему было хуже, с ним ведь все происходило по-настоящему, но резкий голос, который угрожал ей, что будет больно, если она попробует сопротивляться, тоже был вполне реальным. Кто-то просунул руку в мешок, схватил ее за волосы и дернул голову назад.

Надо думать о чем-нибудь другом, так говорил ей Барин. Помогает, хотя очень не просто. В учебнике написано то же самое, значит, и другим помогало. Она почувствовала, что кто-то расстегивает ее рубашку, потом тела коснулось холодное лезвие ножа. Мысли сами по себе унеслись к событиям, происходившим с ней в далеком детстве.

Нет, об этом думать она не будет. Лучше думать о том, что может придать ей сил.

Она вспомнила о недавней ссоре с Брюн. Сейчас, в этой темноте, прорезаемой острой болью, ей на ум приходили все новые и новые слова, которые она хотела бы сказать девушке. Проходили часы, она потеряла им счет, но все отстаивала свою позицию, доказывала что-то Брюн, вспоминала все подробности, начиная с их первой встречи, представляла себя вместе с Брюн и Барином. Что каждый из них думает, что говорит, что они думают друг о друге. Словесные оскорбления схвативших ее людей превращались в ответы самой Брюн. Их удары она воспринимала, как удары Брюн.

Но в сцене, которую она мысленно разыгрывала, она тоже отвечала на атаки Брюн. Она знала, как ответить высокомерной девушке так, чтобы та, встав на колени, признала ее правоту, превосходство ее опыта, знаний и положения… Хотя бы в мыслях она добилась триумфа.

Она отдаленно понимала, что ее враги чем-то недовольны, но сейчас ее гораздо больше волновало то, что Брюн пыталась завладеть Барином, а она была намерена защищать не собственность, нет, а свое право на…

Все кончилось так же неожиданно, как началось. Вернувшись в мир реальных событий, Эсмей с трудом оторвалась от того, что происходило в ее вымышленном мире. Она почувствовала, как на руку ей брызнула холодная струя гипоспрея, и понемногу к ней стала возвращаться ясность восприятия.

Она открыла глаза и увидела улыбающееся лицо врача. Он произнес фразу-пароль, означавшую, что испытания окончены. Капитан-лейтенант Улис, такой же суровый, как всегда, помог ей подняться на ноги.

— Суиза, вы оказались крепче, чем я предполагал. Не знаю, о чем вы там думали, но это помогло вам выдержать испытание. Запомните на будущее, может пригодиться.

Она чувствовала сильную слабость, но не сразу заметила, что руки у нее забинтованы. Улис показал на руки и сказал:

— Вам придется около часа провести в барокамере. Раны не особенно серьезные. Все будет в норме.

Теперь она ощущала и боль. Улис протянул ей руку:

— Лучше держитесь за меня. Сейчас будет машина. Вы последняя…

— А моя команда? — спросила Эсмей.

— Все прошли, — ответил он. — Даже Тарас. Понятия не имею, как вам это удалось с ней, однако это так.

— Это ее заслуга, — ответила Эсмей. У нее было очень странное ощущение, видимо, действовало стимулирующее лекарство. Последним усилием воли она удержалась на ногах. Уже сидя в машине, Эсмей попыталась расслабиться, но это у нее плохо получилось. Может, еще не все кончилось, может, это просто одна из их хитрых уловок…

Она снова пришла в себя уже на базе, когда врачи укладывали ее в барокамеру, но одного взгляда на руки было достаточно, чтобы снова впасть в беспамятство. К тому же ей ввели успокаивающее.

Когда она снова вернулась к себе в комнату, единственное, чего ей хотелось, это выспаться и побыть одной. Боли больше не чувствовалось, шрамов на руках не осталось, но тело подсказывало ей, что произошло что-то страшное. Врачи сказали, что к утру она оправится, что часто после барокамеры люди чувствуют себя слегка странно и неуверенно.

Она решила даже не раздеваться. В этот момент сработало устройство внутренней связи.

— Комендант хочет увидеться с вами, как только вы сможете к нему прийти, — сказал голос в трубке. — Минут через десять.

Она постаралась отогнать сонливость, с трудом вымылась в душе и надела чистую форму. Что от нее нужно коменданту? Какие-нибудь административные формальности, но к чему такая спешка?

Глава 5

По виду коменданта сразу можно было сказать, что речь пойдет не об административных формальностях. Эсмей вся внутренне собралась. Наконец он заговорил:

— Насколько я понимаю, вы… э-э… не сошлись во мнениях с дочерью Спикера, Брюн Мигер.

Словно ему неизвестно, с кем она поругалась. Неужели ее вызвали из-за этого? Из-за простой ссоры?

— Да, сэр.

— Э-э-э… записи сканирующих приборов показывают, что вы критиковали серу Мигер, критиковали ее нравственные качества…