Наука Управлять Людьми. Изложение Для Каждого, стр. 103

Оставим пока в покое диаметрально противоположные способы воспитания и оценим их с позиции уже рассмотренного нами Дела. Можем ли мы какими-то словами, речами, примерами, разговорами на темы о душе и прочем воздействовать на человеческие инстинкты? Можем ли только мыслью заглушить их? Нет. Хотя головной мозг и руководит всем существом в целом, но природа позаботилась о прочности инстинктов, ведь они — основа жизни.

Попробуйте заставить сработать инстинкт продолжения рода у мужчины методом убеждения, если женщина ему категорически не нравится. Говорите ему про долг, про душу, про что угодно — инстинкт глух. Поменяйте женщину — инстинкт словам не внемлет. Воспитывать словами человека как такового, убеждать можно, его инстинкты — бесполезно. Подчинить их себе можно только одним путем — тренировкой. Необходимо натренировать себя, свой спинной мозг до состояния, когда работа будет исполняться автоматически.

Представьте себя на вышке по прыжкам в воду. Вам страшно, инстинкт самосохранения кричит: «Не смей этого делать!» Вы пересиливаете его и прыгаете. Один раз, второй… двадцать второй, и на двадцать третьем замечаете, что уже не думаете о страхе, вас уже заботит, как выполнить более сложный прыжок.

Мой отец начал войну в Молдавии, вышел из окружения в Одессе, там был ранен, воевал в Туле, в Сталинграде и через Курск, Варшаву, Кенигсберг дошел до Берлина. Четырежды был ранен, одиннадцать раз ходил в атаку. «И тем не менее, — говорил он, — всякий раз, попадая с отдыха на передовую, испытываешь сильнейший страх. Два дня. На третий день о нем как-то забываешь»-.

В первый рабочий день вам нужно утром вставать, а инстинкт лени уговаривает лежать, спать, экономить энергию. Но надо. Одно утро, второе, и через месяц вы встаете, не думая, что хочется спать, что вы не отдохнули и прочее. Надо!

Но мы говорим о взрослых людях, о тех, которые уже в детстве стали взрослыми, то есть оттренировали в себе способность подавлять инстинкты. А если в детстве родители не сделали ребенка человеком, то всю жизнь каждое утро будет одно и то же: страшная борьба между инстинктом удовлетворения естественных надобностей и инстинктом лени! И вся жизнь такого человека — сплошное мучение: работа кажется постылой, выполнение обычного долга перед семьей или обществом вызывает отвращение, он живет только по выходным, когда его оставляют в покое. По сути своей это ужасная жизнь.

Так неужели ребенку надо выдумывать специальные тренировки по подавлению инстинктов? Нет, этого не требуется.

Когда вы задаете ребенку человеческие правила поведения, выполнение этих правил непрерывно входит в конфликт с инстинктами. Ребенок хочет играть, а вы требуете от него убрать в комнате. Он хочет шоколадку, а вы настаиваете, чтобы он через полчаса пообедал. Он хочет спать, а вы поднимаете его в школу. Его животное, инстинктивное «хочу» постоянно пресекается «надо» человеческого поведения. Тренировка в подавлении инстинктов идет автоматически. Ему ничего больше не требуется. Но требуется вам.

Кто задает ему правила? Вы! Следовательно, необходимо, чтобы ребенок вас слушался безоговорочно, автоматически. Тренировка действительно должна быть тренировкой, а не ее имитацией. Ребенок должен слушаться не за конфетку, не за блага, которые вы ему можете пообещать, а только и исключительно потому, что вы отец или мать. А подчинить себе животное можно только силой, наказанием. И делать это нужно как можно раньше, когда интеллект ребенка еще не развит и не способен найти путей удовлетворения инстинкта при уклонении от наказания. Поэтому и Локк, и русская поговорка требуют подчинить ребенка в раннем детстве, этим вы избежите необходимости наказывать его в более взрослом возрасте. И в это время, когда нет зачатков человеческого стыда, единственное наказание — это боль. Действия наших предков были абсолютно логичны. И результат был соответствующий.

Итак, Дело воспитания сводится к тренировке подавления инстинктов нормами человеческого поведения. Наказание и поощрение от Дела определяется вами: вы поощряете за хорошее поведение и наказываете за уклонение или нежелание следовать человеческим нормам.

Наказание — боль без издевательства, такую боль дает порка, пока по возрасту ребенка она еще имеет смысл. Нельзя издеваться над ребенком, наказание должно пресечь его уклонение от норм в будущем, а не дать выход вашим собственным животным инстинктам или мести за собственное беспокойство. Надо помнить, что ребенок должен бояться не вас, а нарушения заданных вами правил поведения.

Делократизация прессы

Ладно, скажут читатели, находящиеся на месте Законодателя, допустим, мы убедим людей воспитывать детей так, как это делали наши предки, только с пониманием, почему они так должны делать. Но дети ведь не избиратели, им к моменту суда избирателей над Законодателем едва исполнится 5 лет. Судить-то нас будут совсем другие люди. Что с ними делать, как их заставить служить Народу искренне, а не под страхом наказания от нас?

Для этого есть единственный способ — использовать органы формирования общественного мнения. Они делают из населения идиотов, сделают из него и людей.

В чем состоит Дело прессы? (Будем называть так для краткости всех, кто составляет эти органы.) Спросите об этом работников прессы, и они немедленно прикинутся дурачками: дескать, просто информировать население.

Просто информации не бывает. Даже если информация идет от абсолютно честного журналиста, он «переваривает» ее и подает читателям такой, какой он ее понимает. Когда речь идет об элементарных событиях жизни: катастрофах, сексе, удовлетворении естественных надобностей, тут куда ни шло, тут все специалисты. Но когда речь заходит о вопросах более сложных, скажем, о политике или экономике, то как может понять их человек, совершенно в этом не сведущий? Ведь чтобы эти дела понять, надо в них поработать. Даже если журналиста учили в институте какой-то специальности, это еще не значит, что он способен реально работать в данной области.

Любой молодой специалист в более или менее ответственном производстве не сможет работать сразу. Он проходит длительный период адаптации, иногда длящийся 2—3 года. Его снова учат, давая работать сначала на малоответственных должностях, потом более ответственных. И инженер, заняв ответственную должность, вдруг убеждается, что его институтские знания, его диплом нужны ему на У/о. По существу это не так, знания позволили ему освоить 95% информации, полученной на работе, но количественно это так.

Речь идет о том, что если нам нужны действительно качественные журналисты, необходимо набирать их в реальном Деле, а не среди школьников-абитуриентов. Политических обозревателей — из практических политиков, экономических — из практической экономики, военных — среди строевых офицеров армии.

А что мы хотим от нынешних журналистов, ничего не понимающих в тех делах, которые они освещают, в силу того, что они лично никогда ими не занимались. Повторяю, даже если это не обычные для журналистики продажные подлецы, а честные люди.

Телевидение время от времени показывает нечто вроде круглого стола. Корреспонденты почти всех известных печатных изданий задают вопросы приглашенным. Очередное «светило» вещает, что правительство России допустило ошибку, не заплатив крестьянам за взятый у них в 1993 году урожай, то есть зритель должен сразу сообразить, что крестьяне России сидят без денег по вине Ельцина. На вопрос о том, почему останавливаются заводы, гость программы, не моргнув глазом, объясняет на примере Ростсельмаша, что, дескать, застойные директора не могут приспособиться к рыночным отношениям и выпустить продукцию (комбайны), пользующуюся спросом на рынке. Но ведь комбайны покупают только крестьяне, а крестьян, как было сказано минуту назад, ограбил Ельцин, у них нет денег на комбайны Ростовского завода. А последний, не продав выпущенных комбайнов, не может производить новые и поэтому остановился. Ведь это элементарно. Камера крупным планом показала лица корреспондентов — пустые глаза, ни малейшего шевеления мозгов! Вместо ума магнитофончик, записывающий сказанное, чтобы потом с умным видом повторить.