Графиня де Монсоро. Том 2, стр. 27

С этими словами Диана положила одну из своих белоснежных изящных ручек на плечо де Бюсси и протянула ему другую, которую он с любовью прижал к губам. Диана вся затрепетала от этого поцелуя.

Тут послышались легкие шаги Жанны и предупреждающее покашливание.

Она принесла целый сноп ранних цветов и, должно быть, самую первую бабочку, осмелившуюся вылупиться из своего шелкового кокона. Это была аталанта с красно-черными крыльями.

Сплетенные руки инстинктивно разъединились.

Жанна заметила это движение.

– Простите, дорогие друзья, что я вам помешала, – сказала она, – но нам пора вернуться домой, если мы не хотим, чтобы за нами пришли сюда. Господин граф, возвращайтесь, пожалуйста, к вашему замечательному коню, который делает четыре лье за полчаса, а нам предоставьте возможность пройти как можно медленнее те сто пятьдесят шагов, что отделяют нас от дома, ибо, я предполагаю, нам есть о чем поговорить. Проклятие! Вот что вы теряете из-за вашего упрямства, господин де Бюсси: во-первых, обед в замке – великолепный обед, особенно для человека, который скакал на лошади и перелезал через стены, а во. – вторых, не меньше сотни веселых шуток, которыми мы с вами обменялись бы, не считая уж обмена взглядами, насмерть поражающими сердце. Пойдем, Диана.

Жанна взяла подружку за руку и легонько увлекла за собой.

Бюсси с улыбкой смотрел на молодых женщин. Диана, еще не успевшая повернуться к нему спиной, протянула ему руку.

Молодой человек приблизился.

– И вы мне больше ничего не скажете?

– До завтра, – ответила Диана, – разве мы не договорились?

– Только до завтра?

– До завтра и до конца жизни!

Бюсси не мог удержать радостного восклицания. Он прижался губами к руке Дианы, а затем, бросив последнее «до свидания» обеим, удалился, вернее, убежал.

Ему пришлось сделать над собой большое усилие, чтобы расстаться с той, с которой он так долго не чаял соединиться.

Диана смотрела ему вслед, пока он не скрылся в глубине лесосеки, и, удерживая подругу за руку, прислушивалась, пока звук его шагов не замер в кустарниках.

– Ну, а теперь, – сказала Жанна, когда Бюсси исчез окончательно, – не хочешь ли ты немного поговорить со мной, Диана?

– О! Да, – сказала молодая женщина, вздрогнув, словно голос подруги пробудил ее от грез. – Я слушаю тебя.

– Так вот, завтра я отправляюсь на охоту с Сен-Люком и твоим отцом!

– Как! Ты оставишь меня одну в замке?

– Послушай, дорогая моя, – сказала Жанна, – у меня тоже свои нравственные убеждения, и есть вещи, которые я не могу себе позволить.

– О Жанна, – вскричала госпожа де Монсоро, бледнея, – как ты можешь говорить так жестоко со мной – твоим другом?

– Дружба дружбой, – произнесла госпожа де Сен-Люк с прежней невозмутимостью, – но я не могу продолжать так.

– Я думала, ты меня любишь, Жанна, а ты разрываешь мне сердце, – сказала молодая женщина со слезами на глазах. – Не можешь продолжать, говоришь ты, что же ты не можешь продолжать, скажи?

– Продолжать, – шепнула Жанна на ухо своей подруге, – продолжать мешать вам, бедные вы мои влюбленные, мешать вам любить друг друга в полное удовольствие.

Диана прижала к груди залившуюся смехом молодую женщину и покрыла поцелуями ее сияющее лицо.

Она еще не успела разомкнуть свои объятия, как послышались звуки охотничьих рогов.

– Пойдем, нас зовут, – сказала Жанна, – бедный Сен-Люк в нетерпении. Пожалей его, как я жалею влюбленного в светло-коричневом камзоле.

Глава 15.

О ТОМ, КАК БЮССИ ПРЕДЛАГАЛИ СТО ПИСТОЛЕЙ ЗА ЕГО КОНЯ, А ОН ОТДАЛ ЕГО ДАРОМ

Назавтра Бюсси выехал из Анжера спозаранок – еще до того, как самый рьяный из любителей раннего вставания в городе успел закончить свой завтрак. Бюсси не скакал – он летел.

Диана поднялась на одну из террас замка, откуда была видна беловатая, извилистая дорога, бегущая через зеленые луга.

Она заметила черную точку, которая неслась вперед со скоростью метеора, оставляя позади все удлиняющуюся змеистую ленту дороги.

Диана тотчас же сбежала вниз, чтобы Бюсси не пришлось ждать и чтобы ожидание осталось ее заслугой.

Солнце только начало подниматься над верхушками высоких дубов, трава была осыпана жемчугом росы, вдали над лесом раздавались звуки охотничьего рога Сен-Люка, которого Жанна подстрекала трубить снова и снова, чтобы напомнить подруге, какую услугу она ей оказывает, оставляя ее в одиночестве.

Сердце Дианы было переполнено такой огромной и мучительной радостью, она была так опьянена своей молодостью, красотой, любовью, что, пока она бежала, ей казалось, будто душа на крыльях возносит ее к всевышнему.

Но от дома до лесосеки было не близко, ножки молодой женщины устали приминать густую траву, и несколько раз у нее захватывало дыхание; поэтому она очутилась на месте свидания лишь в ту минуту, когда Бюсси уже показался на гребне стены и устремился вниз.

Он увидел, как она бежит. Она издала крик радости. Он шагнул к ней с протянутыми руками. Она бросилась к нему и положила обе свои руки на его грудь: долгое, страстное объятие заменило им утреннее приветствие. О чем им было говорить? Они любили друг друга. О чем им было думать? Они видели друг друга. Чего им было желать? Они сидели рядом и держались за руки, День пролетел, как один час.

Когда Диана первой очнулась от сладкого оцепенения, от этого сна утомленной счастьем души, Бюсси прижал замечтавшуюся молодую женщину к сердцу и сказал:

– Диана, мне кажется, что с сегодняшнего дня я начал жить, мне кажется, что сегодня я увидел ясно путь, ведущий к вечности. Знайте же, вы – тот свет, который открыл мне это счастье. Я ничего не ведал ни об этом мире, ни о жизни людей в нем. Могу только повторить вам то, что говорил вчера: я начал жить благодаря вам и умру возле вас.

– А я, – отвечала ему Диана, – еще недавно я была готова без сожалений броситься в объятия смерти, а теперь я содрогаюсь от страха, что не проживу достаточно долго, чтобы исчерпать все сокровища, которые сулит мне ваша любовь. Но почему вы не хотите прийти в замок, Луи? Отец был бы счастлив видеть вас, господин Сен-Люк – ваш друг, и он не болтлив… Подумайте, ведь каждый лишний час, проведенный вместе, для нас бесценен.

– Увы, Диана, стоит мне однажды появиться в замке – и я буду ходить туда каждый день; а если я буду ходить туда каждый день, вся округа об этом узнает, я если слух дойдет до ушей этого людоеда – вашего супруга, он примчится… Вы не позволили мне освободить вас от него…

– А зачем? – сказала она с тем выражением, которое можно услышать только в голосе любимой женщины.

– Поэтому для нашей безопасности, то есть для безопасности нашего счастья нам очень важно скрыть пашу тайну от всех; ее знает уже мадам де Сен-Люк… Сен-Люку она тоже станет известна.

– О! Почему же?..

– Разве вы могли бы скрыть от меня что-нибудь? – сказал Бюсси. – От меня, теперь?..

– Не могла бы, это верно.

– Сегодня утром я послал Сен-Люку записку с просьбой о встрече в Анжере. Он приедет. Я возьму с него слово дворянина, что он никогда не проронит ни звука о наших с вами отношениях. Это тем более важно, дорогая Диана, что меня несомненно повсюду разыскивают. Когда мы покинули Париж, там происходили важные события.

– Вы правы.., и к тому же отец мой так щепетилен в вопросах чести, что, несмотря на всю свою любовь ко мне, способен изобличить меня перед господином де Монсоро.

– Будем же строго хранить тайну.., и если бог выдаст пас нашим врагам, мы, по крайней мере, сможем сказать, что сделали все от нас зависящее.

– Бог милостив, Луи, не надо сомневаться в нем в такую минуту.

– Я не сомневаюсь в боге, я опасаюсь дьявола: он может позавидовать нашему счастью.

– Простимся, мой господин, и не скачите так быстро, меня пугает ваш конь.

– Не бойтесь, он уже знает дорогу: это самый послушный и надежный копь из всех, на которых мне до сих пор приходилось ездить. Когда я возвращаюсь в город, погрузившись в свои сладостные мысли, я даже не касаюсь поводьев, он сам везет меня, куда нужно.