Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя. Книга 1 (худ. Клименко), стр. 65

Эта деталь не ускользнула от хитрого кардинала. Мазарини слишком хорошо знал людей и увидел в холодной, почти высокомерной учтивости Атоса признак неприязни, редко встречающейся в атмосфере придворных теплиц.

— У вас, верно, есть верительные грамоты? — спросил Мазарини сухо и с досадой.

— Есть, монсеньор.

Слово «монсеньор» с трудом слетело с уст Атоса; казалось, оно жгло его губы.

— Покажите их.

Атос достал депешу из вышитой бархатной сумки, висевшей у него на груди под камзолом.

Мазарини протянул руку.

— Извините, господин кардинал, — сказал Атос. — Депеша адресована королю.

— Если вы француз, сударь, вы должны знать, что значит первый министр при французском дворе.

Атос отвечал:

— Да, были времена, когда я знал, что значат первые министры, но давно уже решил всегда обращаться прямо к королю.

— В таком случае, — бросил Мазарини, начинавший сердиться, — вы не увидите ни министра, ни короля.

И Мазарини встал. Атос положил депешу в сумку, сдержанно поклонился и направился к двери. Его хладнокровие взбесило Мазарини.

— Какие странные дипломатические приемы! — вскричал он. — Неужели еще не кончились те времена, когда господин Кромвель присылал к нам своих молодчиков вместо поверенных в делах? Вам недостает, сударь, только круглой шляпы и Библии за поясом.

— Сударь, — сухо возразил Атос, — мне никогда не случалось, подобно вам, вести переговоры с Кромвелем, я встречал его посланцев только со шпагой в руках. Поэтому я не знаю, как он сносился с первым министром. Скажу только о его величестве Карле Втором; когда он пишет его величеству королю Людовику Четырнадцатому, то это не значит, что он пишет его преосвященству кардиналу Мазарини. В этом различии я вовсе не вижу никакого дипломатического приема.

— А! — воскликнул Мазарини, поднимая голову и ударяя себя рукой по лбу. — А! Вспомнил!

Атос с удивлением посмотрел на него.

— Да, да… — продолжал кардинал, рассматривая гостя. — Конечно… Я узнаю вас, сударь! Diavolo! 11 Теперь я уже не удивляюсь!

— Разумеется, — отвечал с улыбкой Атос. — Это я удивляюсь, что вы, при своей превосходной памяти, до сих пор не узнали меня.

— Вы, по обыкновению, непокорны, строптивы… Как бишь вас зовут? Позвольте… название какой-то реки… Потамос… Нет, острова… Наксос… Нет, — per Jove, 12 — название горы… Атос! Да, именно так! Очень рад, что вижу вас на этот раз не в Рюэйле, где вы с вашими проклятыми товарищами содрали с меня изрядный выкуп!.. Фронда!.. Все еще Фронда!.. Проклятая Фронда!.. Ну и закваска!.. Но скажите, почему ваша ненависть ко мне сохранилась дольше, чем моя к вам? Вам-то уж не на что пожаловаться: ведь вы не только вышли сухим из воды, но даже с лентою ордена Святого Духа на шее…

— Господин кардинал, — возразил Атос, — позвольте мне не входить в рассуждения о подобных вещах… Мне дано поручение. Угодно вам помочь мне исполнить его?

— Меня удивляет одно, — с насмешкой сказал Мазарини, радуясь, что все припомнил. — Как это вы, господин… Атос, вы, фрондер, приняли на себя поручение к Мазарини, как попросту называли меня прежде…

И Мазарини рассмеялся. Но кашель мешал ему, и хохот его скоро перешел в хрип.

— Я принял поручение к королю французскому, господин кардинал, — спокойно отвечал Атос (он считал, что все преимущества на его стороне, и был сдержан).

— Во всяком случае, господин фрондер, — сказал Мазарини весело, — после короля дело, за которое вы взялись…

— Дело, которое мне поручили, господин кардинал. Я не ищу дел.

— Допустим. Дело это, говорю я, все равно пройдет через мои руки… Не будем терять дорогого времени… Скажите мне условия.

— Я имел честь сообщить вам, что мне неизвестно содержание письма, в котором изложена воля его величества короля Карла Второго.

— Право, вы меня смешите своим бесстрастием, господин Атос… Видно, что вы водились с тамошними пуританами… Я знаю вашу тайну лучше вас, и вы напрасно не оказываете уважения человеку дряхлому и больному, который много поработал в жизни и храбро сражался за свои идеи, так же как вы за ваши… Вы ничего не хотите сказать мне? Хорошо! Не хотите отдать мне письма? Бесподобно!.. Пойдемте в мою спальню: там вы увидите короля, и при короле я… Но еще одно слово: кто пожаловал вам знаки Золотого Руна? Помню, что вы кавалер ордена Подвязки, но о Золотом Руне я не знал…

— Недавно испанский король по случаю бракосочетания его величества Людовика Четырнадцатого прислал королю Карлу Второму патент на орден Золотого Руна. Карл Второй передал патент мне, вписав мое имя.

Мазарини поднялся и, опираясь на руку Бернуина, прошел в свою спальню как раз в ту минуту, когда там доложили о приезде принца.

Действительно, принц Конде, первый принц крови, победитель при Рокруа, Лане и Нордлингене, явился к монсеньору Мазарини в сопровождении своих дворян. Он приветствовал короля, когда первый министр отодвинул полог своей кровати.

Атос увидел Рауля, пожимавшего руку графу де Гишу, и ответил улыбкой на почтительный поклон сына.

Он увидел также, как вспыхнуло от радости лицо кардинала, когда тот заметил на столе перед собой груду золота. Граф де Гиш выиграл эти деньги, играя за Мазарини по его просьбе.

Кардинал забыл посла, посольство и принца; он думал только о деньгах.

— Как! Это мой выигрыш? — вскричал он.

— Да, почти пятьдесят тысяч экю, — ответил граф де Гиш, вставая. — Вернуть ли вам карты или угодно, чтобы я продолжал?

— Верните! Верните! Вы неосторожны. Пожалуй, еще проиграете весь мой выигрыш!

— Господин кардинал! — сказал принц Конде, кланяясь.

— Здравствуйте, ваше высочество, — отвечал министр небрежно. — Очень любезно, что приехали навестить больного друга.

— Друга! — пробормотал про себя граф де Ла Фер, который не поверил своим ушам, услышав такое определение. — Друзья?! Мазарини и Конде?!

Кардинал угадал мысли фрондера; он улыбнулся и прибавил, обращаясь к королю:

— Имею честь представить вашему величеству графа де Ла Фер, посла его величества короля английского… Государственное дело, господа! — прибавил он, обращаясь к гостям, которые по его знаку вышли все, с принцем Конде во главе.

Рауль, взглянув в последний раз на графа де Ла Фер, вышел вслед за принцем. Филипп Анжуйский и королева, казалось, совещались, остаться ли им.

— Тут дело семейное, — вдруг сказал Мазарини, останавливая их. — Граф де Ла Фер привез королю послание, в котором Карл Второй, восстановленный на престоле, предлагает сочетать браком брата короля с принцессой Генриеттой, внучкой Генриха Четвертого… Не угодно ли вам, граф, вручить письмо его величеству?

Атос стоял в изумлении. Каким образом министр мог знать содержание бумаги, с которой он ни на секунду не расставался?

Но, вполне владея собою, Атос подал депешу молодому королю, который, покраснев, взял ее. Торжественное молчание воцарилось в спальне кардинала. Оно нарушалось только тихим звоном золота, которое Мазарини желтой, сухой рукой укладывал в ларчик, пока король читал письмо.

XLI. Рассказ

Лукавый кардинал сообщил почти все, и послу ничего не оставалось прибавить. Однако весть о реставрации Карла II поразила короля. Он повернулся к графу, с которого не спускал глаз с самого его появления, и спросил:

— Не откажите, сударь, рассказать нам подробности о положении дел в Англии. Вы приехали прямо оттуда, вы француз, и ордена на вашей груди показывают, что вы человек знатный и заслуженный.

— Граф де Ла Фер — старинный слуга вашего величества, — сказал кардинал королеве-матери.

Анна Австрийская была забывчива, как королева, видевшая много бурь и много ясных дней. Она взглянула на Мазарини, кривая улыбка которого не предвещала ничего хорошего; потом перевела вопросительный взгляд на Атоса.

Кардинал продолжал: