Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя. Книга 1 (худ. Клименко), стр. 5
— Кому? Какая вы странная, милая моя! Можно ли задавать такой вопрос!.. Кому… Всем… Придворным кавалерам, вельможам, королю.
— Простите меня, Монтале, но если здесь все привыкли видеть нас такими…
— Правда, но теперь все это переменится, и мы будем смешными даже в Блуа; ведь все увидят парижские моды и поймут, что мы одеты как провинциалки! Это приводит меня в отчаяние!
— Утешьтесь, сударыня!
— А впрочем, тем хуже для тех, кому я не понравлюсь! — философски заявила Монтале.
— Ну, таких будет трудно найти! — возразил Рауль, верный своей неизменной любезности.
— Благодарю, виконт! Так вы говорите, что король приедет в Блуа?
— Со всем двором.
— И с Манчини?
— Нет, без них.
— Но, говорят, король не может расстаться с Марией Манчини?
— Однако ему придется обойтись без нее. Так угодно кардиналу. Он послал своих племянниц в Бруаж!
— О, лицемер!
— Тише! — сказала Луиза, прикладывая палец к розовым губам.
— Здесь меня никто не слышит! Я говорю, что старый Мазарини — лицемер: он спит и видит, как бы сделать племянницу французской королевой.
— О нет, сударыня. Напротив, кардинал хочет, чтобы король женился на инфанте Марии-Терезии [*].
Монтале посмотрела Раулю прямо в глаза.
— Неужели вы, парижане, верите таким басням? — спросила она. — Мы здесь, в Блуа, не так легковерны.
— Но подумайте: раз король едет через Пуатье в Испанию, раз статьи свадебного контракта утверждены доном Луисом де Харо и кардиналом, вы понимаете, сударыня, это уже не шутки.
— Однако, я думаю, король все-таки король?
— Разумеется, но и кардинал все-таки кардинал…
— Значит, король не человек? Или он не любит Марию Манчини?
— Обожает!
— Ну, так он женится на ней. Начнется война с Испанией. Кардинал Мазарини истратит несколько миллионов из тех, что у него припрятаны. Наши дворяне совершат чудеса храбрости в сражениях против гордых кастильцев. Многие возвратятся с лавровыми венками, а мы увенчаем их миртом. Вот как я понимаю политику!
— Монтале, вы безумная! — сказала Луиза. — Всякая крайность привлекает вас, как огонь бабочку!
— А вы, Луиза, слишком рассудительны, чтобы по-настоящему любить.
— О, — прошептала Луиза с нежным упреком, — поймите же, Монтале!.. Вдовствующая королева хочет женить сына на инфанте. Неужели король решится ослушаться матери? Неужели такой король, как он, захочет подать дурной пример? Когда родители запрещают любить, надо прогнать любовь!
И Луиза вздохнула. Рауль в замешательстве опустил глаза. Монтале расхохоталась.
— У меня нет родителей, — промолвила она.
— Вы, должно быть, осведомлены о здоровье графа де Ла Фер? — спросила Луиза после вздоха, обнаружившего всю ее печаль.
— Нет, — отвечал Рауль, — я еще не был у батюшки; я хотел ехать к нему, когда меня остановила ваша подруга. Надеюсь, что граф здоров… Вы не слыхали о нем ничего дурного?
— Ничего, Рауль, слава богу!
Воцарилось молчание. Пока оно длилось, оба, поглощенные одной мыслью, без единого взгляда превосходно понимали друг друга.
— Боже мой! — вдруг вскричала Монтале. — Сюда идут!
— Кто это может быть? — спросила Луиза с беспокойством.
— Ах, я подвергаю вас опасности! Как я был неблагоразумен! — прошептал Рауль в сильном замешательстве.
— Шаги тяжелые! — сказала Луиза.
— Если это Маликорн, то нам нечего беспокоиться, — заметила Монтале.
Луиза и Рауль переглянулись, как бы спрашивая друг друга: «Кто это Маликорн?»
— Не волнуйтесь, — продолжала Монтале, — он не ревнив.
— Но… — начал Рауль.
— Понимаю: он не болтлив, как и я.
— Ах! — испугалась Луиза, прислушиваясь у полуоткрытой двери. — Я узнаю шаги моей матери.
— Госпожа де Сен-Реми! Куда мне спрятаться? — спросил Рауль слегка смутившуюся Монтале.
— Да, — сказала она, — и я узнаю стук ее башмаков!.. Это ваша добрая матушка! Ах, как жаль, виконт, что окно выходит на мостовую и до земли футов пятьдесят.
Рауль растерянно посмотрел на балкон. Луиза схватила его за руку и удержала.
— О, я совсем с ума сошла! — вскричала Монтале. — А мой шкаф с парадными платьями! Он словно для этого именно и предназначен!
Пора было прятаться. Г-жа де Сен-Реми поднималась быстрее обыкновенного. Она появилась на площадке в то время, когда Монтале затворила шкаф и прислонилась к дверце.
— А! — грозно промолвила г-жа де Сен-Реми. — Вы здесь, Луиза?
— Да, здесь, — отвечала Луиза, побледнев, словно ее уличили в ужасном преступлении.
— Так, так!
— Присядьте, сударыня, — сказала Монтале, придвигая кресло г-же де Сен-Реми и ставя его так, чтобы она села спиной к шкафу.
— Благодарю, Ора. Идем, дочь моя, пойдем скорее!
— Куда? Зачем?
— Домой. Надо же приготовить наряды!
— Что случилось? Что за спешка? — спросила Монтале, притворяясь удивленною.
Она боялась, как бы Луиза не проговорилась.
— Разве вы не знаете новости? — недоверчиво посмотрела на нее г-жа де Сен-Реми.
— Что можем мы знать, сидя в этой голубятне, сударыня?
— Как!.. Вы никого не видели?
— Вы говорите загадками, мы сгораем от нетерпения! — перебила ее Монтале, которая не знала, что делать, видя, что Луиза все бледнеет.
Наконец она поймала красноречивый взгляд подруги, один из тех взглядов, которые способны растрогать даже стены. Луиза указывала на шляпу, на злополучную шляпу Рауля, красовавшуюся на столе.
Монтале шагнула вперед и, схватив шляпу левой рукой, перебросила за спиной в правую и, наконец, спрятала, не переставая говорить.
— Ну так вот, — продолжала г-жа де Сен-Реми, — приехал курьер и привез известие о скором прибытии сюда его величества! Надо принарядиться!
— Скорее, — сказала Монтале, — скорее, Луиза! Ступайте за вашей матушкой, а я пока примерю парадное платье.
Луиза встала. Г-жа де Сен-Реми взяла ее за руку и вывела на лестницу.
— Идем! — скомандовала она. И прибавила потихоньку: — Я запретила вам заходить к Монтале! Почему же вы бываете у нее?
— Она моя подруга. Притом я только что вошла.
— И при вас никого не прятали?
— Что вы?
— Я видела мужскую шляпу… Это, верно, шляпа бездельника Маликорна… Приближенная — и принимает у себя такого человека!.. Фи!..
Голоса замерли на лестнице. Монтале все слышала, потому что эхо передавало ей слова.
Она пожала плечами, увидев Рауля, который выбрался из шкафа и тоже все слышал, и произнесла:
— Бедная Монтале! Жертва дружбы!.. Бедный Маликорн! Жертва любви!
Она остановила свой взор на трагикомическом лице Рауля, смущенного тем, что он в один день узнал столько тайн.
— Ах, сударыня, — начал он, — как мне благодарить вас за вашу любезность!
— Когда-нибудь сочтемся, — ответила она, — а теперь уходите поскорее, виконт! Госпожа де Сен-Реми очень строга и может произвести здесь обыск, который будет неприятен нам всем! Прощайте!
— Но Луиза… как узнать…
— Ступайте! Ступайте! Король Людовик Одиннадцатый [*] недаром изобрел почту!
— Увы! — проговорил Рауль.
— А я разве не помогу вам? Я стою больше всех королевских почт! Скорей на коня! Если госпожа де Сен-Реми придет читать мне нравоучение, надо, чтобы она не застала вас здесь.
— Она, пожалуй, скажет моему отцу!.. — прошептал Рауль.
— И вас станут бранить!.. Ах, виконт, видно, что вы состоите при дворе: вы боязливы, как король. В Блуа мы обходимся нередко без согласия папенек! Спросите Маликорна.
С этими словами шалунья взяла Рауля за плечи и выставила его за дверь. Он осторожно спустился по лестнице, отыскал свою лошадь, вскочил на нее и поскакал так, словно его преследовали восемь солдат герцога Орлеанского.
IV. Отец и сын
Рауль ехал по хорошо ему известной, милой по воспоминаниям дороге, которая вела из Блуа к дому графа де Ла Фер.