Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя. Книга 2 (худ. Клименко), стр. 96

Так весь день Планше принужден был угождать своему врагу. Он принес свой буфет в жертву своему самолюбию.

Д’Артаньян вернулся через два часа.

— Все приготовлено, — сказал он. — Я видел его величество перед отъездом на охоту; сегодня вечером король нас ждет.

— Король меня ждет? — вскричал Портос, выпрямляясь.

Сердце человеческое неустойчиво, как волна, и нужно признаться, что с этой минуты Портос перестал смотреть на мадам Трюшен с той нежностью, которая размягчила сердце фламандки.

Планше изо всех сил стал раздувать пламя его честолюбия. Он рассказал, или, вернее, оживил в памяти барона все блестящие дела последнего царствования: битвы, осады, торжественные церемонии. Он напомнил о роскоши англичан, об удачах трех храбрых приятелей и о том, как д’Артаньян, вначале самый скромный из них, в конце концов сделался их вожаком.

Он пробудил в Портосе энтузиазм, воскресив перед ним ушедшую молодость, он расхвалил душевное благородство этого большого барина и его священное уважение к правам дружбы; Планше был красноречив, Планше был искусен. Он очаровал Портоса, поверг в трепет Трюшен и заставил д’Артаньяна погрузиться в воспоминания.

В шесть часов мушкетер приказал готовить лошадей и велел Портосу одеваться. Он поблагодарил Планше за гостеприимство и бросил несколько слов насчет того, что для него можно будет подыскать какую-нибудь должность при дворе, что немедленно возвысило бы Планше в глазах Трюшен, ибо бедный лавочник, несмотря на всю свою доброту, щедрость и преданность, очень проиграл в сравнении с двумя знатными гостями.

Женщины всегда таковы: им страстно хочется того, чего у них нет, а добившись желаемого, они испытывают чувство разочарования.

Оказав такую услугу своему другу Планше, д’Артаньян тихонько шепнул Портосу:

— У вас, друг мой, очень красивое кольцо.

— Триста пистолей, — вздохнул Портос.

— Госпожа Трюшен будет лучше помнить вас, если вы оставите ей это кольцо.

Портос заколебался.

— Вы находите, что оно недостаточно красиво? — спросил мушкетер. — Я вас понимаю: такой важный барин, как вы, не может останавливаться в доме бывшего слуги, не заплатив ему щедро за гостеприимство. Но, поверьте мне, у Планше такое золотое сердце, что он забудет о вашем доходе в сто тысяч ливров.

— Мне хочется, — начал Портос, крайне польщенный этими словами, — подарить госпоже Трюшен небольшую ферму в Брасье; это тоже недурное колечко… двенадцать десятин.

— Это слишком, мой добрый Портос, слишком… Приберегите это для дальнейшего.

И, сняв с пальца Портоса брильянтовый перстень, д’Артаньян подошел к Трюшен.

— Сударыня, — начал он, — барон не знает, как упросить вас принять, из любви к нему, это колечко. Господин дю Валлон один из самых щедрых и скромных людей в мире. Он хотел подарить вам ферму в Брасье; я отсоветовал ему.

— Ах! — воскликнула Трюшен, пожирая глазами брильянт.

— Как вы щедры, барон! — вскричал растроганный Планше.

— Мой добрый друг! — пробормотал Портос, очень довольный тем, что д’Артаньян так хорошо выразил его мысль.

Эти восклицания явились патетической развязкой дня, который мог закончиться не очень приятно для Планше. В числе действующих лиц был д’Артаньян, а там, где д’Артаньян распоряжался, все кончалось по его вкусу и желанию.

Все облобызались. Благодаря щедрости барона Трюшен почувствовала свое настоящее место и, застенчиво краснея, подставила только лоб вельможе, с которым еще так недавно вела себя крайне фамильярно. Планше преисполнился скромности.

В припадке щедрости барон Портос охотно высыпал бы все содержимое своих карманов в руки кухарки и Селестена, но д’Артаньян остановил его.

— Теперь моя очередь, — сказал он.

И дал один пистоль служанке и два старику. Сам Гарпагон [*] возрадовался бы и сделался щедрым, услышав благословения, которые они стали воссылать мушкетеру.

Д’Артаньян попросил Планше проводить его до замка и пригласил Портоса в свою комнату. Ему удалось проскользнуть незаметным для тех, с кем ему не хотелось встречаться.

XV. Представление Портоса

В тот же день, в семь часов вечера, король давал в большом салоне аудиенцию голландскому посланнику. Аудиенция продолжалась четверть часа. После этого Людовик принял нескольких дам и мужчин, недавно представленных ко двору. В уголке за колонной стояли Портос и д’Артаньян и, в ожидании своей очереди, тихонько разговаривали.

— Вы знаете новость? — спросил мушкетер Портоса.

— Нет.

— Вот взгляните-ка!

Портос поднялся на цыпочки и увидел г-на Фуке в парадном костюме; министр вел к королю Арамиса.

— Арамис! — воскликнул Портос.

— Господин Фуке представляет его королю.

— Ах! — вырвалось у Портоса.

— За укрепления Бель-Иля, — продолжал д’Артаньян.

— А я?

— Вы? Вы, как я уже имел честь сказать вам, вы — добряк Портос, святая простота; поэтому вас просят посторожить немного Сен-Манде.

— Ах! — снова вырвалось у Портоса.

— Но, к счастью, я здесь, — успокоил его д’Артаньян, — и сейчас наступит моя очередь.

В этот момент Фуке обратился к королю со следующими словами:

— Государь, прошу милости у вашего величества. Господин д’Эрбле не честолюбив, но он знает, что может быть полезным. Вашему величеству нужно иметь агента в Риме, человека могущественного; мы можем получить кардинальскую шапку для господина д’Эрбле.

Король ничего не говорил.

— Я редко докучаю просьбами вашему величеству, — сказал Фуке.

— Нужно подумать, — отвечал король, всегда выражавший так свои колебания.

На эти слова нечего было ответить.

Фуке и Арамис переглянулись.

Король продолжал:

— Господин д’Эрбле может также послужить нам во Франции, например, в качестве архиепископа.

— Государь, — возразил Фуке со свойственной ему галантностью, — ваше величество осыпает милостями господина д’Эрбле; архиепископство может служить дополнением к кардинальской шапке благодаря щедротам короля: одно не исключает другого.

Находчивость Фуке понравилась королю, он улыбнулся.

— Сам д’Артаньян не ответил бы лучше, — кивнул он.

Не успел король произнести это имя, как перед ним вырос д’Артаньян.

— Ваше величество зовет меня? — спросил он.

Арамис и Фуке отступили назад.

— Позвольте, государь, — начал д’Артаньян, выводя Портоса, — позвольте мне представить вашему величеству господина барона дю Валлона, одного из храбрейших дворян Франции.

Увидя Портоса, Арамис побледнел; Фуке сжал кулаки под кружевными манжетами.

— Портос здесь! — шепнул Фуке Арамису.

— Тсс! Измена! — отвечал тот.

— Государь, — продолжал д’Артаньян, — еще шесть лет тому назад мне следовало бы представить господина дю Валлона вашему величеству. Но некоторые люди подобны звездам: они не движутся без спутников. Плеяда не может разъединиться. Вот почему, представляя вам господина дю Валлона, я выбрал ту минуту, когда ваше величество можете видеть рядом с ним господина д’Эрбле.

Арамис едва сдерживался. Он гордо посмотрел на д’Артаньяна, принимая брошенный ему вызов.

— Вот как! Они друзья? — удивился король.

— Самые близкие, государь, и один отвечает за другого. Спросите у епископа ваннского, кем был укреплен Бель-Иль.

Фуке попятился еще дальше.

— Бель-Иль, — холодно подтвердил Арамис, — был укреплен бароном.

И он указал на Портоса, который вторично поклонился.

Людовик смотрел и глазам не верил.

— Да, — сказал д’Артаньян, — а теперь благоволите спросить у господина барона, кто помогал ему в его работах.

— Арамис, — откровенно заявил Портос и указал на епископа.

«Что все это значит, — подумал епископ, — и какая развязка будет у этой комедии?»

— Как! — воскликнул король. — Господин кардинал… я хотел сказать — епископ… называется Арамисом?

— Военное прозвище, — объяснил д’Артаньян.