Сливовый пирог, стр. 15

– Угольный, сэр.

– Мы должны его вызволить. Минуточку, минуточку…

Обычный человек думал бы долго, хмуря брови, скребя в затылке и перебирая пальцами; обычный – но не Галли.

– Бидж! – воскликнул он.

– Да, сэр?

– Идите ко мне, откройте шкаф и возьмите с той полки, где платки, баночку с таблетками. Принесите, естественно.

– Сейчас, сэр. Эта, сэр? – вернувшись, спросил он.

– Да, эта. Теперь – необходимые сведения. Вы знакомы с дворецким из Марлинг-холла?

– Конечно, сэр.

– Значит, он не удивится, если вы зайдете?

– Скорее, нет, сэр. Я часто бываю у него.

– И он вас угощает?

– Сэр?

– Выпиваете бокальчик-другой?

– О да, сэр!

– Тогда все ясно. Видите эти таблетки, Бидж? Они называются «Микки Финн». Слышали?

– Нет, сэр.

– Снотворное. Распространено в Соединенных Штатах. Когда я там был, один мой друг был поражен, что я не держу их. До сих пор не было случая их использовать, но сейчас – самое время. Вы поняли меня, Бидж?

– Нет, сэр.

– Бросаете штучку в бокал своего приятеля, и он никнет, как усталая лилия. Вы идете в погреб, освобождаете графа и ведете домой.

– Мистер Галахад!

– Что такое?

– Я не могу…

– Какое легкомыслие! Если мы не вытащим Кларенса, он погиб. Его опозорят, и ничто…

– Да, конечно, сэр, но я…

– И еще: он отблагодарит вас. Верблюды, обезьяны, павлины, слоновая кость прибудут в Бландинг.

Оба подбородка перестали дрожать. Бидж выпрямился и сверкнул глазами, как и советовал Генрих V.

– Вы обижаете меня, сэр! – сказал он. – Я иду.

* * *

Галли вернулся к кроссворду. Удостоверяясь, что автор страдает размягчением мозгов, и задремав было над «7 по горизонтали», он услышал пыхтенье Биджа. Вид у дворецкого был такой, какой бывает после тяжких духовных испытаний.

– Ну как? – спросил Галли. – Все в порядке?

– Да, мистер Галахад.

– Ваш лорд на свободе?

– Да, мистер Галахад.

– Молодец. Где он?

– В ванне, мистер Галахад.

– Что же, идите спать, спокойной ночи.

– Спокойной ночи, сэр.

Через несколько минут, посвященных «12-ти по вертикали», Галли с удивлением увидел сестру свою, Констанс.

– Привет, Конни, – сказал он. – Ты умеешь решать кроссворды?

Леди Констанс не воскликнула: «Да ну их к черту!», но только по своей воспитанности. Ею владел именно тот царственный гнев, который обращал лорда Эмсворта в виноватое желе.

– Галахад, – спросила она, – ты не видел Биджа?

– Да, только что. А в чем дело?

– Я звоню ему полчаса! Он совершенно отбился от рук!

– Кларенс говорил мне, что ты так думаешь. Хочешь его уволить?

– Да!

– Я бы не советовал.

– Что ты имеешь в виду?

– Разреши рассказать одну любопытную историю.

– Не говори глупостей! Нет, ты еще глупей Кларенса!

– История эта, – продолжал он, – о феодальной верности. Бидж…

– Ты напился?

– Я бы с радостью выпил за его здоровье. Так вот…

И он рассказал все, со вкусом, с подробностями, не обращая внимания на то, что леди Констанс становится мертвенно-бледной и дышит так, что ею бы заинтересовался любой специалист по легочным болезням.

– Ну вот, – закончил он. – Если ты не умилилась и не восхитилась, ты все же поняла, что выгонять его – чистое безумие. Он разнесет сплетни по всему графству, и ты ему не помешаешь. Я бы на твоем месте немного подумал.

И он с удовольствием взглянул на развалины прекрасной леди. Судя по всему, она подумала.

Укридж открывает счет в банке

Если не считать того, что он был элегантно одет и явно преуспевал, человек, шествующий шагах в трех впереди меня по Пиккадилли, был как две капли воды похож на моего старого друга Стэнли Фиверстоунхо Укриджа, а потому я подумал про двойников и от нечего делать прикинул, во что превратился бы мой маленький мирок, если бы их в нем оказалось двое, но тут двойник остановился перед витриной табачного магазина, и я узнал в нем Укриджа. Я уже несколько месяцев не видел сего потрепанного мужа гнева, и, хотя мой ангел-хранитель нашептывал мне, что, выдав свое присутствие, я неминуемо буду нагрет на пять, а то и на десять шиллингов взаймы, моя ладонь похлопала его по плечу.

Обычно, если хлопнуть Укриджа по плечу, он взвивается в воздух минимум на шесть дюймов: нечистая совесть подсказывает ему, что случилось наихудшее и его грехи настигли его. Однако теперь он просиял, будто для полного счастья ему не хватало только моей ладони на его плече.

– Корки, старый конь! – вскричал он. – Именно тот человек, которого я хотел увидеть. Зайдем сюда, я приобрету зажигалку, а тогда ты сможешь перекусить со мной. А когда я говорю «перекусить», то не подразумеваю чашку кофе и булочку с маслом, которыми ты обходишься в эти часы, а нечто куда ближе к вавилонской оргии.

Мы вошли в магазин, и он заплатил за зажигалку из бумажника, опухшего от наличности.

– А теперь, – сказал он, – перекусон, на который я намекнул. До «Ритца» рукой подать.

Возможно, мне не хватало светского такта, но, когда мы водворились за столиком и Укридж назаказал всякой всячины, я принялся отгадывать тайну такой его состоятельности. Мне пришло в голову, что он, возможно, вновь поселился у своей тетки, мисс Джулии Укридж, богатой романистки, и я спросил его, так ли это.

Он ответил, что нет.

– Так откуда у тебя такие деньжищи?

– Плоды честного труда, малышок, или, во всяком случае, того, что выглядело честным трудом, когда я за него взялся. Оплата была приличной. Десять фунтов в неделю и никаких расходов, так как оплатой счетов, естественно, занимался Перси. А мне оставались розы.

– Что еще за Перси?

– Мой наниматель, а доверил он мне продажу антикварной мебели. Результат моей встречи со Стаутом, дворецким моей тетки, в пивной. И каждому начинающему жизнь молодому человеку я настойчиво советую неуклонно посещать пивные, поскольку заранее неизвестно, не обнаружится ли там кто-то, кто окажется вам полезен. Войдя в заведение, я несколько минут изливал все мое красноречие и убедительность на Флосси, буфетчицу, уламывая ее пометить стоимость моего возлияния мелком на черной доске, поскольку мои финансы в тот момент барахтались на мели. Далось мне это нелегко. Я превзошел себя. Но в конце концов верх остался за мной, и я направился к выбранному мной столику с пенящейся кружкой в руке. Тут меня окликнул один субчик, и с некоторым удивлением я узнал в нем мажордома моей тетки Джулии.

– Приветик, – сказал я, – а почему вы не мажордомите?

Выяснилось, что он более не занимает этот пост. Тетя Джулия его выгнала. Меня это не удивило, поскольку она завзятая выгоняльщица. Вероятно, ты помнишь, что она вышвыривала меня из своего дома не один, а множество раз. А потому я сказал лишь «не повезло», или что-то в этом духе, и мы поболтали о том о сем. Он спросил, где я проживаю теперь, я объяснил, и после приятной четверти часа мы расстались – он пошел повидаться с братом, во всяком случае, он упомянул, что направляется к брату с этой целью, а я – просочиться в министерство иностранных дел, чтобы куснуть Джорджа Таппера на фунт, что мне, к счастью, и удалось, так как по удачному стечению обстоятельств он был в радужном настроении. В других случаях обратишься к Таппи по поводу небольшого займа, а он расстроен до чертиков, потому что таинственные незнакомки под вуалями разлямзили его секретные договора, и в таких ситуациях очень трудно подчинить его своей воле.

Пополнив ресурсы, я теперь получил возможность уплатить моей квартирной хозяйке пустячный должок, и, когда вечером она заглянула ко мне, пока, покуривая трубку, я томился желанием обрести рабочий капитал, я встретил ее взгляд не дрогнув.

Однако она пришла не обсуждать финансовые вопросы, а сказать, что внизу джентльмен, который желает меня видеть, и, не скрою, это заставило меня призадуматься. При нынешней всемирной нехватке наличных денег – сказывающейся на нас всех – я был вынужден воздержаться от уплаты по двум-трем счетам, и внизу меня вполне мог подстерегать кредитор, встреча с которым была бы совершенно лишней.