Поединок. Выпуск 2, стр. 63

4

Из проходной Дальтранса Воронов вышел с одним лишь убеждением — походить сюда придется не день и не два, но не ему, а скорее парням из ОБХСС. Единственным звеном, связывавшим Воронова с этим делом, виделся лишь визит Мишенева. Для руководства этого будет явно недостаточно, и дело придется передать. Он же, Воронов, сможет вынести на оперативку свое глубокое убеждение, строящееся скорее на интуиции, чем на фактах, что разобраться в проблемах первоклассного автохозяйства будет нелегко.

Придя к такому выводу, Воронов даже испытал некоторое чувство облегчения — не придется мириться с заносчивым Городецким.

Алексей заглянул в кафе самообслуживания и, перехватив пару мясных пирожков с бульоном, решил позвонить Ларисе. Ему следовало это сделать еще час назад. Как и положено по закону пакости, первый телефон-автомат не подал ни малейших признаков жизни, второй, не сказав спасибо, также молча съел единственную двухкопеечную монету. Когда Алексей разменял деньги, наконец, нашел работающий таксофон, условленное время безнадежно прошло, и он позвонил скорее просто так, на авось.

Ответила Лариса.

— Как? Ты все-таки позвонил? А я думала, ты продолжаешь бежать по следу убийцы. И поскольку наши следы с ним не пересекаются, то меня ты можешь найти совершенно в другом месте, куда я отбываю ровно через две секунды.

— Могу спросить, куда?

— Можешь даже получить ответ. Но последний. Попробуй опоздать еще и туда. Я поехала купаться...

В трубке раздались короткие гудки. Но, собственно, спрашивать было больше и нечего. Оставалось только решить — ехать или не ехать? Он посмотрел на часы. Было четверть третьего.

«Купание в служебное время даже человеку моей профессии трудно спасать на превратности службы, как недостачу водки завмагу списать на мышей. Но, с другой стороны, будет еще труднее что-либо потом объяснить Ларисе. Эх, двум смертям не бывать, а одной не миновать. Намеченное на сегодня вроде сделано, побалую себя, может быть, последним купанием в этом сезоне».

Он взял такси и поехал на пляж.

Воронов оказался на конечной остановке троллейбуса раньше Ларисы. Когда она приехала, он спрятался за табачный киоск, решив посмотреть, как она будет себя вести, не найдя его на обычном месте свидания. Быстро осмотревшись и не увидев Алексея, Лариса направилась к троллейбусу, собираясь уехать.

Алексей поморщился.

За год знакомства он не помнил, чтобы она хоть раз пришла в назначенный срок. Но как-то устроила ему настоящий скандал, когда он задержался на работе на четверть часа.

— А как же будешь ждать, когда поженимся? — сказал ей тогда Алексей. — Ведь знаешь, какая у меня служба? Себе не принадлежу...

— Кто тебе сказал, что мы поженимся? Сам решил? — был ответ. — Ну так сам и женись и сам себя жди! Очень удобно для нас обоих!

Слова Ларисы тогда здорово задели его. Он вдруг представил себе, что за жизнь может ждать его с этой женщиной, если таким образом она ведет себя уже сейчас, до замужества. Вопрос о свадьбе так и повис в воздухе.

Выскочив из-за киоска, Алексей должен был крикнуть: «Лора!», чтобы она не исчезла в дверях подошедшего троллейбуса.

Увидев его, она решительно направилась навстречу.

— Опять эти глупые шуточки! Сколько раз говорила — я не подследственный объект и подглядывать за мной из засады нелепо.

— Ну хорошо, больше не буду, — примирительно протянул Алексей. — Просто захотелось узнать, как надолго у тебя хватит терпения ждать. Ты же задержалась на двадцать минут.

— Алексей, я женщина. Если хочешь равноправия — надевай юбку и тогда можешь опаздывать хоть на полчаса.

— Странное понятие о равноправии.

— Да, в твои любимые статьи уголовного кодекса не совсем укладывается. Но мне нравится...

— Опять начала, — Алексей попытался погасить спор в самом начале. — Давай хотя бы сегодня искупаемся мирно, как люди!

Они свернули на тропу, которая вела по задворкам дач, сквозь густые заросли жасмина.

Пляж длинной песчаной лентой вился по излучине реки. С того берега наступала тень огромных деревьев соснового бора, с вкрапленными зелеными крышами больших дач и купальнями, приютившимися под обрывом.

Воронов разделся и пошел к воде. Проплыв кролем метров сто, он выбрался на берег и с наслаждением растянулся на теплом ласковом песке. Лариса еще долго лениво плескалась у берега, бросая воду в лицо полными пригоршнями. Потом томно улеглась рядом с ним.

Воронов косил глазом, всматриваясь в близкий профиль ее лица. Курносый, в меру, нос, большие, как бы всегда раскрытые от удивления глаза, длинный хвост рыжеватых волос и грациозная посадка головы, сохранившаяся еще со времен, когда она занималась спортивной гимнастикой.

— Хорошо! В такие минуты кажется, что больше ничего на свете и не надо. Если еще только такую жену, как ты!

Воронов положил ей руку на спину. Лариса передернула плечами:

— Не мешай загорать. И учти: мужчина, у которого есть все, имеет меньше, если у него есть еще и жена!

— Это не страшно. Самое страшное, когда тебе приходится делать глупое дело. Подумаешь, какой-то Мишенев свалял дурака, а ты копайся в пустяках.

— Кажется, опять начал вести расследование? Как же с мирным купанием?

— Вернемся к мирному купанию.

5

Воронов находился в кабинете директора Дальтранса и только начал с ним разговор, как в комнату шумно и без предупреждения вошел полноватый, холеный мужчина. Чувствовалось, что в этом кабинете он свой человек. Настолько свой, что Дмитрий Петрович даже смутился и поспешил представить их друг другу.

— Дмитрий Кириллович Столбов. Директор Киевской трикотажной фабрики. Один из наших постоянных клиентов. А это товарищ Воронов Алексей Дмитриевич, сотрудник уголовного розыска.

Столбов радостно, словно всю жизнь только и мечтал познакомиться с инспектором МУРа, крепко пожал руку Воронова и пробасил:

— Весело живешь, тезка: с утра МУР в гостях! Так сказать, полная охранность обеспечена. Ну не буду мешать. Дмитрий Петрович, как ты просил, привез тебе точный акт ревизии по случаю с Хромовым. У нас полный порядок.

— Спасибо, Дмитрий Кириллович. И ты уж извини, но нам с товарищем поговорить часика полтора нужно. Дело, понимаешь, неотложное. А потом заходи — весь в твоем распоряжении.

— Понимаю, понимаю, — еще раз уже от двери пробасил Столбов. И, улыбнувшись Воронову на прощание, исчез за дверью.

— А что за случай с Хромовым? — спросил Воронов.

Лукьянов поморщился.

— То же самое, что и с Мишеневым. Сразу два случая. Правда, у того с коврами, а у Хромова с трикотажем накладка. Значительная: около тысячи — да, 975 рублей недостача.

Сегодня Воронов был дотошен в своих вопросах до предела, словно испытывал угрызения совести за ту половину рабочего дня, которую прокупался с Ларисой. Пытаясь окончательно убедить себя в том, что дело следует передать в ОБХСС, Воронов решил после разговора с директором обшарить каждый уголок автохозяйства и, главное, просмотреть документацию аналогичных случаев, которую отдал приказ подготовить Дмитрий Петрович.

Уже после двух разговоров с руководителями и вчерашней экскурсии по территории Воронов начал под всем этим блеском нового нащупывать довольно типичные трудности организационного характера.

Дмитрий Петрович рассказывал о своем хозяйстве увлеченно, горячо. Чувствовался не только опыт, но и ум солидного руководителя, мыслящего в условиях современной научно-технической революции аналитически и свежо.

Директор Дальтранса был крайне озабочен хищениями.

— Тут не в одном Мишеневе дело. Просматривается для меня какая-то совершенно непонятная тенденция. Не берусь утверждать точно, но за последние год-два, по-моему, слишком участились недостачи у шоферов. Но я больше строительством занимался. Видите, какой красавец гараж отгрохали? А сами знаете, как у нас строить: то кирпича нет, то с железобетонными конструкциями затор... Честно говоря, работу с людьми немножко запустил. Хотя у меня секретарь парткома — мужик деловой, опытный, с шоферской братией, как с первоклассниками ладить умеет. Но свой, хозяйский глаз тоже не помешает.