И снова о нас, детях из Бюллербю, стр. 3

Однако за выстрелом ничего не последовало, и нам стало любопытно. Мы выглянули за дверь. На чердаке было пусто и темно. Тогда мы решили подкрасться к двери мальчиков и заглянуть в замочную скважину.

— Я никого не вижу, — сказала Бритта, она заглядывала первой. — По-моему, их там нет.

— Да они легли спать! — сказала Анна.

— Конечно, легли! — сказала я. — Мы одни встречаем Новый год. Давайте зайдём к ним и тоже выстрелим из хлопушки. Вот они испугаются!

Но испугались мы, а не они, потому что на этот раз хлопушка выстрелила у нас за спиной.

— Это мальчишки! Они спрятались на чердаке! — закричала Анна.

Я побежала за карманным фонариком, и мы стали светить во все углы. Мы обыскали весь чердак, но мальчишек нигде не было.

Бах! — опять выстрелила хлопушка. Выстрел был такой громкий, что вполне можно было поверить, что это выстрелило привидение.

— Ну, попадись мне этот Лассе! — сказала Бритта. — Я так надеру ему уши, что надолго запомнит!

— А ты его сначала найди! — сказал голос Лассе откуда-то сверху.

Лассе, Боссе и Улле стояли на балке под самой крышей. Мы ужасно рассердились.

— Как поживаете, мелюзга? — спросил Лассе. — Небось заснули? Скажите спасибо, что мы вас разбудили!

— Сами вы заснули, — ответили мы. — Нам не до сна. Вот мы сейчас расплавим свинец и узнаем, что с нами случится в новом году.

Этого мальчишки стерпеть, конечно, не могли. Они тут же прибежали в мою комнату и, когда увидели, как у нас красиво, решили встречать Новый год вместе с нами.

Боссе ушёл, чтобы перенести к нам их угощение.

Потом мы расплавили в ковшике свинец и каждый выплеснул понемножку в таз с водой. Первым гадал Лассе. Когда свинец застыл, Лассе вынул его из воды и внимательно осмотрел. Наконец он сказал:

— Похоже, что я стану королём. Нет сомнения, это королевская корона!

— Ха-ха-ха! — засмеялась Анна. — Никакая это не корона! Это книга! Значит, ты и в новом году будешь ходить в школу.

Мой свинец выглядел очень странно.

— По-моему, это похоже на велосипед, — сказал Улле, и я ужасно обрадовалась, ведь я давно мечтаю о велосипеде.

После гадания мы сели на пол и стали рассказывать сказки. Бритта очень хорошо их рассказывает. А потом мы играли в орехи. Бритта и Анна так в них играют.

Начала Бритта.

— Кто-то ломится ко мне! — сказала она.

— Спрячусь я на чердаке! — ответила Анна.

— Сколько мальчиков ты возьмёшь с собой? — спросила Бритта.

— Пять! — ответила Анна.

И поскольку у Бритты в руке оказалось именно пять орехов, ей пришлось отдать их Анне, потому что Анна ответила правильно.

Мы долго по-всякому играли в орехи. Больше всех везло Анне и, когда мы кончили играть, орехов у неё оказалось в два раза больше, чем у нас.

Вдруг Боссе начал неудержимо зевать. Он сказал, что ляжет на мою постель и будет ждать Новый год лёжа. Так он и сделал. А через две минуты он уже спал. Мама и папа поднялись к нам пожелать спокойной ночи, они не собирались ждать Нового года.

Мы спросили у Лассе, который час.

— Половина одиннадцатого, — ответил Лассе.

Новогодняя ночь мне показалась длиннее всех остальных ночей. Стрелки на часах ползли так медленно! Но в конце концов они всё-таки доползли до двенадцати. Мы попытались разбудить Боссе, но он не проснулся. Мы погасили свет и долго глядели в темноту за окном. Нам хотелось увидеть Новый год. Однако мы ничего не увидели. Тогда мы выпили остатки можжевелового напитка и закричали:

— Да здравствует Новый год!

И решили всегда-всегда встречать Новый год, потому что это очень весело.

А потом мне страшно захотелось спать, но на моей кровати спал Боссе. Нам пришлось взять его за руки и за ноги и перетащить в комнату мальчиков. Представьте себе, он даже не проснулся! Лассе раздел его и натянул на него ночную рубашку. И привязал ему к волосам мой бантик.

— Пусть спит с бантиком. Утром он его увидит и вспомнит, как весело мы встречали Новый год, — сказал Лассе.

Праздник у тёти Йенни

Мне очень понравилось встречать Новый год, но праздник у тёти Йенни, на который она пригласила всех пап, мам и детей из Бюллербю, понравился мне ещё больше. Особенно потому, что мы там ночевали. Я ужасно люблю ночевать в гостях. Но я расскажу вам всё по порядку.

Тётя Йенни живёт далеко от Бюллербю. Чтобы добраться до неё, надо долго-долго ехать на санях. В этот день мама разбудила всех очень рано и тут же стала напяливать на нас всякие кофты и платки. Я даже испугалась, что задохнусь, не доехав до тёти Йенни. А когда мама вдобавок ко всему стала закутывать меня в большую шаль, я сказала, что лучше уж не поеду совсем, чем таким чучелом.

Мы ехали первыми. Папа сидел на месте кучера и правил. За нами ехал Улле, а за ним — Бритта и Анна. На сбруях громко звенели колокольчики. Нам стало так весело, что мы запели. Но мама испугалась, что мы наглотаемся холодного воздуха, и велела нам закрыть рты. Тогда мы стали перекрикиваться. Мы кричали Улле, а он передавал всё Бритте и Анне.

— Если нас будут кормить селёдочным салатом, я уеду домой! — закричал Лассе.

— Я тоже! — ответил ему Улле.

Потом Улле крикнул это Бритте и Анне. Потом он крикнул нам, что Бритта и Анна тоже уедут домой, если нас станут угощать селёдочным салатом.

Но домой никто не уехал, хотя селёдочным салатом нас, конечно, угощали. Просто, кроме селёдочного салата, там было столько еды, что салат можно было и не есть.

Вместе с тремя дочками тёти Йенни на празднике было четырнадцать детей. Целый день мы играли в большом зале на втором этаже. Время от времени нас звали вниз и предлагали чего-нибудь съесть. Нам это даже надоело. Только мы разыграемся, как приходит тётя Йенни и спрашивает, почему мы ничего не едим. Ведь взрослые на праздниках только и делают, что едят.

Старшую дочку тёти Йенни зовут Нанна. Мы играли как будто Нанна — ведьма и живёт в стенном шкафу рядом с залом. Но мы считали, что стенной шкаф — это ведьмин дом, а зал — большой лес. И когда мы пошли в лес собирать ягоды, ведьма выскочила из своего дома и схватила нас. Я ужасно испугалась! И хотя я знала, что это всего лишь Нанна, мне было страшно, как будто меня схватила настоящая ведьма. В шкафу стоял большой ларь, но мы играли как будто это ведьмина печь.

Нанна стала жарить Лассе в этой печи. Правда, в последнюю минуту он, к счастью, сумел сбежать от ведьмы.

— Хотя, по-моему, я уже немножко поджарился, — сказал он.

Время от времени ведьма кричала: «Замри!», и тогда все должны были замереть и не шевелиться. Один раз ведьма крикнула «Замри!», когда Лассе стоял на одной ноге и корчил рожи. Он высунул язык, заткнул пальцами уши и скосил глаза. В таком виде ему и пришлось замереть, и он стоял так, как дурачок, пока ведьма не пришла и не расколдовала его. Слышали бы вы, как мы над ним смеялись!

У дочек тёти Йенни есть замечательный кукольный дом, он стоит в зале в углу. Мы с Анной не могли удержаться и время от времени подходили к нему и разглядывали. В этом доме есть настоящая кухня, столовая, спальня и гостиная, и в нём живёт кукольная семья. Нанна сказала, что семью зовут граф и графиня Гюлленмуркла. У них есть красивая дочка, она сидела на стуле в гостиной. Её звали Исабелла Гюлленмуркла.

Вечером, когда взрослые наконец наелись, они поднялись наверх, чтобы поиграть с нами. Мы играли в жмурки. Водил дядя Нильс. Ему завязали глаза большим клетчатым платком, и нам очень нравилось подбегать и дёргать его за пиджак.

Потом мы играли в фанты. Моим фантом было маленькое золотое сердечко. Когда судили, моему фанту выпало три раза перекувырнуться через голову. Это очень просто. Я перекувырнулась, и мне вернули мой фант. А Улле должен был крикнуть в печку имя своей возлюбленной. Он подошёл к печке и крикнул: «Лиза!» Лассе так и покатился со смеху, а я чуть не сгорела от стыда. Улле с презрением посмотрел на нас и сказал:

— Дураки! Я назвал мою маму, ведь её тоже зовут Лиза!