Бремя страстей человеческих, стр. 93
— Ты меня портишь, — сказала она, ласково ероша его волосы, когда он стоял перед ней на коленях и расстегивал ботинки.
Он схватил ее руки и стал целовать.
— Какое счастье, что ты здесь, со мной!
Он разложил по местам подушечки и расставил фотографии. У нее было несколько ваз из зеленой глины.
— Я тебе принесу цветов, — сказал Филип.
Он с гордостью оглядел комнату.
— Раз я больше никуда сегодня не выйду, дай-ка я надену пеньюар, — сказала она, — ну-ка, расстегни мне сзади платье.
Она спокойно повернулась к нему спиной, словно он был женщиной. Да как мужчина он для нее и не существовал. А его сердце переполнилось благодарностью — ведь такая просьба была признанием близости. Он расстегнул крючки неловкими пальцами.
— Первый раз, когда я увидел тебя в кафе, мне и в голову не могло прийти, что я когда-нибудь стану расстегивать тебе платье, — сказал он с деланным смехом.
— Да ведь кому-нибудь надо же его расстегнуть.
Она вышла в спальню и накинула бледно-голубой пеньюар, отделанный массой дешевых кружев. Тогда Филип усадил ее на диван и приготовил чай.
— К великому сожалению, я не смогу выпить с тобой чаю, — сказал он огорченно. — У меня тут неподалеку одно ужасно противное дело. Но через полчаса я вернусь.
Он боялся, что она вдруг спросит, какое у него дело, но Милдред не проявила ни малейшего интереса. Когда Филип платил за комнаты, он заказал обед на двоих и намеревался спокойно провести с ней вечер. Ему так не терпелось поскорее вернуться, что он сел в трамвай, который шел по Воксхолл-Бридж-роуд. Он решил сразу же сообщить Норе, что не сможет пробыть у нее больше, чем несколько минут.
— Знаешь, я ведь зашел только на тебя взглянуть, — сказал он, войдя в комнату. — Я ужасно занят.
Лицо у нее вытянулось.
— А что случилось?
Его злило, что она вынуждает его лгать, и он почувствовал, как краснеет, рассказывая ей, что у них в больнице практические занятия, которые он не может пропустить. Ему показалось, что она смотрит на него с недоверием, и это еще больше вывело его из себя.
— Ну что ж, ладно, — сказала она. — Зато мы пробудем вместе весь завтрашний день.
Он растерянно на нее поглядел. На другой день было воскресенье, и Филип мечтал провести его с Милдред. Этого, уверял он себя, требует простая порядочность: не может ведь он бросить ее одну в чужом доме!
— Ты меня, пожалуйста, прости, но завтра я тоже занят.
Он понимал, что сейчас разыграется сцена, которой ему больше всего на свете хотелось избежать. Щеки Норы запылали.
— Но я ведь пригласила Гордонов на обед. (Это были актеры, муж и жена, которые играли в провинции и на воскресный день приезжали в Лондон.) Я тебя предупредила об этом неделю назад.
— Ты меня, пожалуйста, прости, но я совсем забыл. — Он запнулся. — Боюсь, что никак не смогу прийти. Ты никого не можешь позвать вместо меня?
— А что же ты завтра делаешь?
— Мне не нравится этот допрос.
— Ты мне не хочешь сказать?
— Пожалуйста, я скажу, но, ей-Богу же, противно, когда тебя заставляют отчитываться в каждом твоем шаге!
Нора вдруг переменила тон. Сделав над собой усилие, она сдержалась и, подойдя, взяла его за руки.
— Ну, прошу тебя, не огорчай меня, Филип. Я так мечтала провести завтрашний день с тобой. И Гордоны очень хотят тебя видеть, мы чудесно проведем время!
— Да я бы с радостью пришел, если бы мог.
— Я ведь человек нетребовательный, правда? Я не часто тебе надоедаю с просьбами. Неужели ты не можешь отменить свое гадкое свидание — ну хотя бы в этот раз?
— Ты меня, пожалуйста, прости, но я, право же, не знаю, как это сделать, — ответил он ей сердито.
— Ну скажи мне, куда ты должен идти? — спросила она его очень ласково.
Теперь она уже не могла поймать его врасплох.
— Приехали сестры Гриффитса, и мы должны их куда-нибудь сводить.
— И это все? — обрадовалась Нора. — Ну, Гриффитсу нетрудно будет найти кого-нибудь другого.
Он пожалел, что не придумал отговорки посерьезнее. Ложь была глупая.
— Нет, ты меня, пожалуйста, прости, никак не могу! Я обещал, и мне нельзя не сдержать слово.
— Но ты же обещал и мне. Ведь я-то как-никак важнее.
— Ты зря настаиваешь, — сказал он.
Она разозлилась.
— А ты так и скажи, что не приедешь потому, что не хочешь! Не знаю, что ты делал последние дни, но тебя словно подменили.
Он взглянул на часы.
— Пожалуй, мне пора.
— Значит, ты завтра не придешь!
— Нет.
— Тогда не трудись приходить вообще! — закричала она, совсем потеряв самообладание.
— Как тебе будет угодно.
— Не смею вас больше задерживать, — произнесла она с иронией.
Пожав плечами, он вышел. Его радовало, что он отделался так легко. Слез, во всяком случае, не было. По дороге к Милдред он поздравлял себя, что удачно выпутался из этой истории. Он зашел на Виктория-стрит и купил Милдред цветов.
Их маленькое новоселье прошло очень удачно. Филип принес небольшую баночку икры — он знал, что Милдред очень ее любит, а хозяйка подала отбивные с овощным гарниром и сладкое. Филип заказал бургундское — вино, которое Милдред всегда предпочитала другим напиткам. Когда опустили занавески, затопили камин и завесили лампу одним из привезенных Милдред платков, в комнате стало очень уютно.
— Ей-Богу, я чувствую себя здесь совсем как дома, — улыбнулся Филип.
— Да, мне могло быть куда хуже, — ответила Милдред.
Когда они поели, Филип пододвинул два кресла к огню.
Он устроился поудобнее и закурил трубку. Ему было хорошо и радостно.
— Куда бы ты хотела завтра пойти? — спросил он.
— Завтра я поеду в Талс-хилл. Помнишь нашу заведующую? Она вышла замуж. Пригласила меня провести у нее денек: небось, думает, что и я тоже замужем.
У Филипа сжалось сердце.
— А я отказался от приглашения на обед, чтобы провести воскресенье с тобой.
Он подумал: если Милдред его любит, она скажет, что в таком случае останется с ним. Он знал, что Нора бы так поступила, не задумываясь.
— Ну и дурачок, что отказался. Я уже чуть не три недели назад пообещала к ней приехать.
— Но как же ты сможешь поехать одна?
— Да скажу, что Эмиль уехал по делам. Ее муж служит в перчаточном деле, очень шикарный господин.
Филип молчал, сердце его было переполнено горечью. Она искоса на него поглядела.
— Неужели тебе жалко, что я чуточку развлекусь? Сам знаешь, это в последний раз. Я ведь долго не смогу куда-нибудь выйти. Да и потом я обещала!
Он взял ее руку и улыбнулся.
— Нет, дорогая, я буду очень рад, если ты повеселишься. Единственное, чего я хочу, — это чтобы тебе было хорошо.
На диване обложкой кверху лежала открытая книга; Филип рассеянно поднял ее и прочел заглавие. Это был выпуск грошовой серии романов. Имя автора — Кортней Пэйджет. Под этим псевдонимом писала Нора.
— Ох, до чего же я люблю его книги, — сказала Милдред. — Я их все прочла, до единой. Он все так благородно описывает!
Филип вспомнил, что Нора как-то ему сказала: «Я пользуюсь редким успехом у судомоек. Они считают меня ужасно светской!»
71
В ответ на излияния Гриффитса Филип поведал ему о своих любовных невзгодах, и в воскресенье после завтрака, когда они курили, сидя в халатах у камина, он описал товарищу вчерашнее происшествие. Гриффитс поздравил его с тем, что он так ловко выпутался из своих затруднений.
— Нет ничего проще, чем завести роман с женщиной, — заметил он наставительно, — но как дьявольски трудно от нее отвязаться.
Филипу так и хотелось погладить себя по головке за ту ловкость, с какой он разделался с Норой. Он чувствовал безмерное облегчение. Думая о том, как Милдред развлекается в Талс-хилле, он искренне за нее радовался. С его стороны это было жертвой — ведь он заплатил за ее удовольствие отказом от своего собственного, и душу его согревало сознание, что он поступил по-рыцарски.