Граница, стр. 19

— Разрешите осветить местность? — тихо спросил Гебридзе, доставая ракетницу.

Сержант схватил его за руку.

— Рано. Можем выдать себя. — Он присел на повороте и, загораживая собою свет, включил фонарик: — Читай след.

Гебридзе сосредоточенно всматривался.

— Есть! — вырвалось у него невольное восклицание. — Правильно, товарищ сержант. Они идут в тыл.

Николай тоже взглянул. Как ни старались неизвестные скрыть направление, но это им не удалось. Возле камня они сделали крутой поворот, и передняя часть лыж выбилась из следа.

— Хорошо, — облегченно вздохнул Обручев. — Сейчас сообщим на заставу.

Он отъехал назад, отсчитал четвертый столб от камня и там, где подпорка столба образовывала угол, воткнул телефонную трубку.

Сигнал побежал на заставу. В дежурной комнате тревожно зазвонил телефон. Обручев коротко доложил, что обнаружены подозрительные следы и попросил выслать розыскную собаку.

Отметив условным знаком, в какую сторону идут, пограничники продолжали преследование.

Узкой дорожкой, приближаясь к перевалу, бежал перед ними след. Неожиданно лыжня свернула в сторону. Обручев подумал, что это уловка.

Вскоре наряд действительно выехал, примерно, к тому месту, откуда начал преследование. Дальше лыжня раздвоилась. Обручев послал Гебридзе по одной лыжне, а сам поехал по другой. Метров через двести и эта лыжня раздвоилась.

Обручев остановился. К нему подъехал Гебридзе, доложил, что то же увидел и он.

Задача усложнялась. Обручев предвидел это и не случайно просил на помощь розыскную собаку. Не было сомнения, что пограничники имеют дело с опытным врагом.

Обручев старался найти правильное решение. Где сейчас неизвестные?

Конечно, проще всего осветить местность. Но что это даст? Если неизвестные близко — их легко увидеть. А если ушли далеко? Тогда враг узнает, что обнаружен и примет контрмеры. Да и потом любой выстрел может ускорить обвал, который, чего доброго, сорвет всю операцию.

Нет, о ракетах сейчас не могло быть и речи.

Инструктор с розыскной собакой подойдет примерно через час. Значит, пока надо действовать самим.

«Может быть, неизвестные идут за кордон? — спросил себя Обручев, но тут же ответил: — А архарьи крики, словно животных гнали сюда? А след, идущий в тыл?».

Вывод напрашивался сам: неизвестные явились из-за кордона. Действительно, если бы они шли туда, зачем нужно петлять, путать следы: ведь до границы — рукой подать. Если неизвестные держат путь к горловине ущелья, там их, бесспорно, встретит наряд, идущий на помощь.

Может быть, они обогнут перевал и выйдут на шоссейную дорогу? Нет, пожалуй, не выйдут. Там тоже наряд, и его трудно обойти.

Остается путь через перевал. Где его будут брать нарушители? Левей — почти отвесные скалы. Правей — тоже двигаться опасно. Но, допустим, нарушители пройдут. Куда они выйдут? На дорогу в колхоз! И по пути им встретится кибитка Ибрагима...

Николай быстро сориентировался. К скалам налево можно доехать за пять — семь минут. Значит, вначале — туда.

Выполняя приказание старшего наряда, Гебридзе снова провел несколько раз палками по снегу, обозначая направление движения.

Обручев оставил раздвоившиеся лыжни и уверенно прокладывал путь. Он первым заметил, что начался подъем. Остановился. Прислушался. Всё было спокойно.

Лесенкой стал подниматься к скалам. На полпути еле сдержал радостное восклицание.

След!

Присмотрелся. На мгновение закралось сомнение. Тот ли? Появились лунки около лыжни. Значит, неизвестные шли с палками. Странно...

Приказал Гебридзе проверить, сколько человек шло по следу.

Ефрейтор двинулся параллельно обнаруженному следу. Заметил одну лунку, взмахнул палками и сделал несколько шагов. Затем стал тщательно изучать участок между первой своей отметкой и последней. Оказалось, что пройдя такой же отрезок пути, неизвестные в четыре раза чаще отталкивались палками.

Гебридзе доложил Обручеву, что по лыжне прошло четыре человека.

— Те же! — решил Обручев. — Но откуда взялись у них палки?.. Вероятно, не пользовались ими до поры до времени. А тут пришлось круто.

Ага, и неизвестные зашагали «лесенкой»!

Голый скалистый выступ вырос перед пограничниками неожиданно, хотя они хорошо знали, что он должен здесь быть.

Обручев включил фонарик. Неизвестные останавливались, пробовали взобраться на скалу. Один из них сорвался и упал. Об этом свидетельствовала наскоро замаскированная впадина в снегу.

Убедившись в непроходимости этого участка, нарушители оставили скалы и спустились в долину. Здесь снова шел след без палок.

«Значит, они!» — обрадовался Обручев.

Потом лыжня раздвоилась — старый прием. Обручев, не раздумывая, последовал по верхней.

Еще через полкилометра следы неизвестных вновь сошлись и теперь открыто повели на перевал.

Обручев, смахнул рукой пот с лица и, переведя дыхание, прислушался. Наверху хрустнул снег. Судя по всему, неизвестные близко. Николай припал к земле. Гебридзе — тоже. Он неслышно подполз к Обручеву и зашептал:

— Товарищ сержант, ракету?

— Нет, — ответил Обручев. — Это может вызвать обвал. Чего доброго, занесет нарушителей и нас.

Как же перерезать неизвестным путь?.. Выйти на дозорную тропу! Другого выхода нет. Правда, начальник заставы приказал стараться ею не пользоваться, но обстановка требовала.

Дозорная тропа проходила почти на самой вершине и, петляя, неизвестные в конце концов должны были попасть на нее. Только Обручеву нужно быть там раньше. Он решился. Приказал Гебридзе отползти, залечь и ждать его, отрезав неизвестным путь к отступлению. А сам снял лыжи, полушубок и надел поверх гимнастерки маскировочный халат.

Гебридзе понял его.

— Товарищ сержант, — зашептал он горячо. — Пожалуйста, осторожней. Сорваться можно!

Обручев молча кивнул. Скинул меховые рукавицы, чтобы руки не скользили и, напрягая мускулы, стал карабкаться вверх, прижимая автомат к груди.

Гебридзе откатился назад, захватив с собой лыжи и полушубок сержанта.

Ухватившись за выступ скалы, Обручев сразу расцарапал руки. Они кровоточили и немели, прикасаясь к обжигающим на морозе камням, но Обручев не чувствовал боли

Наконец он достиг цели и почти сразу различил ниже себя смутный силуэт. Прижался к скале.

Сверху посыпался снег. Николай заслонился рукой, и в это время рядом свистнула пуля.

«Заметили! — подумал Обручев. Его бросило в жар. — Ну, держитесь!»

Ничего не видя в снежной завесе, он дал длинную очередь из автомата.

Потревоженная выстрелами тысячетонная снежная масса с грохотом обрушилась. Она покатилась по перевалу, всё сметая на своём пути.

Николай словно прилип к скале, всем телом ощущая острия камней.

Время шло. Ревело и стонало кругом, а он стоял невредимый. Это казалось чудом. Поток из камней и снега, описывая дугу, проносился над ним. Оказывается, скальный карниз навис над Обручевым и спас его.

Николай понял в чем дело, и сразу испарина выступила на лбу: значит, и нарушители могли спастись?!

Николай нетерпеливо сделал шаг вперед. Оборвавшийся сверху камень угодил в руку. Обручев потерял равновесие и упал. Его сразу потащило вниз...

Для Гебридзе выстрелы прозвучали неожиданно. Он быстро зарядил ракетницу и выстрелил. Но свет ракеты потонул в пыли, поднятой рухнувшей лавиной.

Обвал не задел Гебридзе. Беспокоясь за Обручева, он снова осветил местность.

Зеленая ракета стала быстро ввинчиваться в небо. На секунду застыла в воздухе и потухла.

Гебридзе осмотрелся: перевал оголился, тропу снесло. Обручева и неизвестных не было видно.

Глава шестнадцатая

НА ГРАНИЦЕ И В ТЫЛУ