Это моя школа, стр. 97

Анна Сергеевна улыбнулась и одобрительно кивнула головой:

— Молодец! Неплохие примеры придумала.

И вдруг в классе стало как-то особенно светло. Яркая синева неба отразилась в масляной краске стен. Лампы под потолком сразу померкли, как будто солнечный луч потушил их.

Все невольно посмотрели в окно. Дождь уже прошел, и только по оконным стеклам сбегали последние капли дождя, сверкающие, словно налитые светом.

— Ну, дальше, Снегирева. Что у тебя там еще в билете?

Катя заглянула в листок. Ей нужно было сказать наизусть отрывок из рассказа Чехова «Ванька».

— «А погода великолепная, — начала Катя по памяти, глядя в окно на прояснившееся небо. — Воздух тих, прозрачен и свеж…»

Как раз в эту самую минуту Людмила Федоровна снова распахнула окно. Воздух после грозы был и в самом деле тих, свеж и прозрачен…

Кате поставили пятерку, прежде чем она успела кончить свой ответ. Ей было даже немножко жалко, что ее спрашивали так мало. Она медленно вышла из класса, и сейчас же вслед за ней выскочила, как ошпаренная, Ира Ладыгина. Казалось, что она прихрамывает, потому что одна нога была у нее только в чулке.

— Ух, — сказала Ира, — не знаю уж, как и решилась уйти! Теперь буду ждать, пока не кончится экзамен.

Катя покачала головой:

— Вечно с тобой что-нибудь случается, Ирка. Не можешь обойтись без приключений!

А дома Катю ждала еще одна большая радость: письмо из Орехова, от Маши Дмитриевой.

«Дорогая Катюша, — писала она своим мелким, убористым почерком, — пишем вам всем в школу, и на всякий случай я пишу тебе отдельно, потому что не знаю, придете ли вы все после экзаменов опять в школу и получите ли наше письмо. Мы — то есть Сережа, Алик и я — приедем скоро с Валентиной Егоровной в Москву. Сережа уезжает в Ленинград, и мы едем его провожать. Когда это будет, мы еще не знаем сами, потому что за Сережей должен приехать из Ленинграда Андрей Иванович. Мы очень хотели бы встретиться в Москве со всеми вами, только не знаем, как это устроить. Вам-то приехать к нам было просто, — мы все живем вместе, а ведь вы живете в разных местах. Правда, мы могли бы прийти к вам в школу, но школа ваша, наверно, уже будет закрыта.

Когда мы узнаем точно день приезда, мы вам пошлем телеграмму…»

Дальше, в самом конце письма, следовали всякие поклоны и приветы, но Катя, не дочитав, бросилась с письмом в соседнюю комнату, где мама накрывала на стол.

— Иди переоденься и вымой руки, — сказала Ирина Павловна, не замечая Катиного волнения. — Сейчас будем обедать.

Но Кате, конечно, было не до обеда.

— Мамочка, подумай только, — взволнованно и торопливо заговорила она, — приезжают они! То есть ореховцы! Только вот неизвестно когда. Они-то нас встретили на вокзале, надо бы и нам их встретить. А как быть, если мы не знаем, каким поездом они приедут? Нельзя же встречать все поезда!

— Конечно, нельзя, — спокойно подтвердила Ирина Павловна.

— Ну так что же нам делать? — почти с отчаянием проговорила Катя.

— Дай сюда письмо, — сказала мама и взяла у Кати листок.

Кате показалось, что мама очень уж долго читает строчки, которые она, Катя, пробежала в один миг.

— Ну что, мамочка? Ну что? Прочитала наконец?

Ирина Павловна не успела ответить. В комнату вошла Таня, вся раскрасневшаяся, с портфелем в руках.

— А у нас новость, — сказала ей мама. — Катюша сдала последний экзамен и опять на пятерку.

— Мамочка, про пятерку потом! — с мольбой в голосе сказала Катя. — Скажи сначала мне, что написать Маше.

Таня с удивлением смотрела на Катю:

— А что такое?

— Вот прочти. — Теперь уже мама протянула Тане Машино письмо. — Надо как-нибудь организовать встречу ореховских ребят с Катиным классом и, очевидно, устроить их на ночлег. А это дело не простое. Ведь их приедет несколько человек.

— Да-а, — задумчиво сказала Таня, — задача! Ну ничего, что-нибудь да придумаем… Мамочка, мы скоро будем обедать? Ужасно проголодалась!

— Все готово, — ответила мама. — А где Миша? Ты его не видела?

— Видела. Он внизу. Я его уже позвала.

И на самом деле, Миша не заставил себя долго ждать. Он вбежал в комнату, весь разгоряченный, с грязными руками и со сбившейся челочкой. С тех пор как в школе у него кончились занятия, он снова казался не школьником, а просто маленьким мальчиком, потому что вместо длинных брюк на нем были, как прежде — в детском саду, короткие штанишки. Голые коленки у него уже успели загореть и были порядком расцарапаны.

— Письмо? Кому? — спросил Миша.

— Мне! — с гордостью ответила Катя.

— Из Орехова! — сразу догадался Миша. — А что они пишут?

— Что скоро приедут, — сказала Катя.

— К нам?

— Еще не знаю к кому… Ну, Танечка, голубушка, придумай, что же теперь делать! Когда они приедут, в школе уже никого не будет. И потом, не могут же они ночевать в классах! Там же ничего, кроме парт, нет! Где же они будут спать?

— Только не устраивай, пожалуйста, панику, — сказала Таня спокойно и уверенно. — Ничего страшного нет. Алик, конечно, будет ночевать у Анны Сергеевны. Он же почти ее приемный сын. Кого-нибудь можно будет устроить у нас… Правда, мамочка?

— Одного можно, — сказала Ирина Павловна.

— Ну, вот видишь! Двое уже устроены.

Катя даже руками всплеснула:

— Танечка, милая, какая же ты умница! Ну конечно же, так будет отлично! Еще одного человека можно устроить у Егоровых, другого — у Ирки Ладыгиной, третьего — у Ани, четвертого — у Вали Ёлкиной, пятого…

— Плохо считаешь, пятиклассница! Это уже семь выходит, а приедут, наверно, всего четверо. Значит, надо только заранее договориться с родителями девочек и с Анной Сергеевной.

— А зачем они приедут? — спросил Миша. — В гости?

— Нет, провожать Сережу в Нахимовское училище, — ответила Катя. — Понимаешь, в Нахимовское! И мы все поедем его провожать на вокзал!

— И я? — спросил Миша.

— Ну что ты! — возмутилась Катя. — Никто из девочек не возьмет с собой младших братьев или сестер. Это неудобно.

— Вот ты всегда так! — обиделся Миша. — Что мне хочется, то тебе непременно «неудобно»! А мне очень удобно на вокзал ехать. Если ты меня не возьмешь, я сам поеду. На метро.

Губы у Миши задрожали.

— Ничего, Мишенька, — успокоила его Таня. — Ты поедешь со мной.

— С тобой? — спросила Катя. — Куда это?

— На вокзал, конечно.

— На какой?

— На Ленинградский.

— А тебе зачем?

— Мне тоже надо будет проводить одного человека.

— Кого?

— Андрея Ивановича, — ответила Таня.

— Какого это Андрея Ивановича? Артемова? — удивилась Катя. — Ты же его почти не знаешь! Видела один раз.

— А ты сколько раз своих ореховцев видела? — улыбаясь, спросила Ирина Павловна.

— Тоже один, но ведь мы потом переписывались.

— Ну и я с Андреем Ивановичем переписывалась, — сказала Таня.

У Кати сделались круглые от удивления глаза:

— Переписывалась с Андреем Артемовым и мне ничего не сказала?

Катя произнесла это так обиженно, что и Таня и мама рассмеялись.

— А когда он приедет? — спросила Катя. — Может быть, ты и это уже знаешь?

— Нет, — ответила Таня, — пока не знаю, но надеюсь, что буду знать.

Пятиклассницы

Экзамены остались позади. Ученицы четвертого «А», теперь уже пятиклассницы, снова собрались в школе. Только сегодня они пришли сюда не утром, как всегда, а после обеда.

Еще внизу, у лестницы, Ирину Павловну и Катю встретили Аня, Наташа, Ира Ладыгина и Валя Ёлкина. Все они были в белых передниках и с белыми лентами в косах. Лица у них были необычно торжественные, но какие-то невеселые. Даже Ира Ладыгина — и та присмирела. А уж про Аню Лебедеву и говорить нечего. Веки у нее припухли, а нос стал розовый — должно быть, она уже успела всплакнуть.

— Что это с вами, девочки? Отчего вы такие унылые? — тревожно и сочувственно спросила Ирина Павловна. — Так хорошо закончили год, а глаза на мокром месте! Случилось что-нибудь?