Мир “Искателя” (сборник), стр. 40
“Может, за упокой умершего?” — предложил я. “Ах вы слышали?! Стенограмму нашей беседы я пришлю в следующий раз. А сейчас выпьем за здоровье моего друга, инспектора Ольшака”.
Что мне оставалось делать, пан инспектор? Я выпил. Этот Ровак какой-то странный, слишком уж самоуверенный.
Рапорт сержанта Келки кончился следующим образом: “Счет за этот дорогой ужин оплатил Спавач Антоний. Он (счет) составил 1456 злотых плюс 44 злотых чаевые”.
Инспектор Ольшак записал на карточке: “Шахматы. Может, именно шахматы взял этот Тадек из комнаты Сельчика? Установить, кто последний раз проводил ревизию в магазине Спавача”.
Версий было много, нерешенных вопросов еще больше. Двое в “Спутнике”, неизвестная личность на вокзале, снова Ровак.
Ольшак нашел служебный телефон Иоланты Каштель и договорился с ней на следующий день о встрече в квартире Сельчика. Он не собирался вызывать ее в милицию и нашел предлог.
— Вы хотели забрать кое-какие мелочи из квартиры жениха? Можем встретиться там завтра.
8
Инспектор открыл дверь в лоджию. Во дворе стояла тишина, только где-то на нижнем этаже выстукивали одним пальцем гаммы на пианино. Ольшак сел на тахту и взял в руки клоуна, но, подумав, спрятал его в карман. Интересно, заметит Иоланта отсутствие куклы? Три клоуна… У Сельчика, у Спавача, у ювелира. Прокурор Стефаняк рассмеялся: “Совпадение”. Ольшак показал клоуна Козловскому, однако на арестованного это не произвело никакого впечатления. “Кукла какая-то, — хмыкнул он. — Никогда такой не видел”. А вот Спавач побледнел, когда инспектор посадил клоуна себе на колено.
Ольшак подошел к столу и еще раз просмотрел ящики. Может, он что-нибудь пропустил? Нет, все как было: немногочисленные фотографии, документы. Инспектор задвинул ящики. Однако он не мог избавиться от какого-то мучительного ощущения, словно он что-то забыл или что-то ускользнуло от его внимания.
Снова вспомнилась Кральская. Вчера вечером она была в “Спутнике”. Марыся ее заметила и, конечно, подсела, завязала разговор. Они выпили кофе. Все-таки Марыся великолепно справляется с такими делами. Кральская показала ей Сташека, элегантного приятеля Тадека. Фамилия Сташека была Махулевич, однако в данный момент он мало интересовал инспектора. Сейчас нужно было добраться до Тадека, но тот в “Спутнике” не появился.
Вечером Ольшак пошел с женой в кино. Когда они вернулись, Янека еще не было. Он пришел только в час ночи. Ольшак не спал и слышал, как сын возился на кухне, хотел встать и спросить, где он был, но раздумал. Получилось бы смешно и глупо. В конце концов Янек уже взрослый и делает то, что считает нужным…
Инспектор снова вышел в лоджию и сверху увидел Иоланту, которая наискосок пересекла двор и исчезла в подъезде. Когда Ольшак открыл ей дверь, она молча подала ему руку и вошла в комнату. Девушка села к столу — теперь инспектор видел только ее спину, — долго молчала, потом спросила:
— Можно открыть ящики?
— Конечно, — ответил инспектор.
Осторожно и очень медленно, как будто боясь что-то испортить, она вынимала бумаги, письма, фотографии и, старательно сортируя, раскладывала их.
— Что-то мало здесь бумаг, — сказал Ольшак.
— Я никогда не знала, что лежит в этих ящиках, — ответила Иоланта.
— И ни разу не заглянули?
— Нет. Я имела отношение только к посудному шкафчику. — Она улыбнулась. — Конрад не любил, когда рылись в его вещах.
— У него не было даже вашей фотографии?
— Он всегда говорил, что у него есть я, так зачем ему фотография. Вообще, Конрад не любил ненужных вещей и даже как-то сказал, что в нашем доме никогда не будет тех идиотских мелочей, которые так любят женщины. — Девушка встала и подошла к инспектору. — Вы знаете, иногда меня это пугало, и я боялась Конрада, не понимала его…
— Вы писали ему письма?
— Пару раз из отпуска, и знаю, что он их уничтожал. — Она пожала плечами. — Впрочем, мы с ним почти не расставались. Он мне тоже никогда не писал, только иногда оставлял записку: “Сегодня занят, не приду” и даже никогда не добавлял “целую” или “обнимаю”. Вообще, он не выносил сентиментальных приписок и всякой экзальтации.
— И все-таки вы его любили?
— Любила, — ответила Каштель серьезно. Она села на тахту и погладила покрывало. — Надеюсь, он меня тоже. Не правда ли, это единственная броская вещь в квартире? — переменила она тему. — Это покрывало я покупала.
Ольшак сел рядом с ней. Пожалуй, она была красивее Барбары Кральской, лучше сложена, с правильными чертами лица, но от нее веяло каким-то холодом.
— Я могу забрать эти бумаги? — спросила Иоланта.
— Конечно, — ответил инспектор. — Может быть, вы еще что-нибудь хотите взять?
Девушка обвела комнату глазами. Инспектор наблюдал за ней.
— Пожалуй, больше ничего, — ответила она. — Вот если только покрывало… Впрочем, нет, я не смогу на него смотреть.
— Еще один вопрос. Вы хорошо знаете Барбару Кральскую, не правда ли? — спросил Ольшак.
— Да. Это моя сослуживица.
— За два дня до смерти Сельчика вы были с ней в “Спутнике”.
Иоланта слабо улыбнулась.
— Я точно не помню, когда это было, но если Бася сказала, что за два дня до смерти Конрада, значит, так оно и есть. А почему вы об этом спрашиваете?
— Вы были в компании с двумя мужчинами?
— Да, я помню тот вечер, — подтвердила Иоланта. — Конрад никогда не обижался, если я ходила выпить чашку кофе и немного потанцевать. Он не ревновал, скорее был самоуверен и считал, что я не могу ему изменить.
— Сейчас меня интересуют те двое мужчин. Вы были с ними знакомы?
— Они сами подсели к нам. Вы ведь знаете, как это бывает… Две одинокие молодые женщины… Притом недурны собой, — она снова улыбнулась. — Откровенно говоря, и мы ничего не имели против, так как они вели себя вежливо и очень мило.
— Вы до этого их не видели?
— Нет, по-моему… Может, в “Спутнике”, но там всегда столько людей…
— А фамилии?
— Они нам представились, но я просто не запомнила. Одного звали Сташек, я танцевала с ним, а другого, по-моему, Тадек… Да, конечно, Тадек. Он еще так понравился Басе.
— Часто вы бывали с ней в “Спутнике”?.
— Нет, не очень. Бася ведь замужем, и мне только изредка удавалось ее вытащить. Прошу прощения, но почему вы так расспрашиваете о Басе? Ведь у нее ничего не было общего с Конрадом.
— Да, конечно, — подтвердил инспектор. — Просто, пока следствие не закончено, нас интересует все. Вы не знаете, например, как складываются супружеские отношения Кральских?
— По-моему, не очень хорошо, — сказала Иоланта. — Мне кажется, он изменяет ей, а она делает вид, что не замечает. Кральский неинтересный человек, и мне иногда кажется, что Басе все уже надоело. Я не понимаю этого союза. А вы что-нибудь подозреваете?
Инспектор не отвечал. Он думал о том, что Иоланта не заметила отсутствия клоуна. Или делала вид, что не заметила.
— Конрад не любил Басю, — продолжала Каштель. — Он вообще не любил моих приятельниц. Впрочем, у него самого было мало знакомых.
— Вам знакома фамилия Ровак?
— Да, я слышала о нем, — тихо сказала Иоланта. — Это сослуживец Конрада, не так ли?
— Они дружили?
— Не думаю.
— Нравился он вашему жениху?
Иоланта помолчала.
— По-моему, нет, — наконец ответила она.
— У Сельчика были знакомые, о которых вы не знали?
Она пожала плечами.
— Редкий мужчина все говорит женщине.
— Ваш жених ушел от вас около девяти. Он никого не ожидал? Не говорил ли он вам, что едет кого-то встречать на вокзал?
— На вокзал? — удивленно переспросила Иоланта. — Нет, пан инспектор, ничего не говорил. — Она закрыла лицо ладонями. — Скажите, он что, был на вокзале?
— Постарайтесь вспомнить, может, кто-то должен был приехать к нему, он кого-то ожидал?
— Нет, не припоминаю, — ответила Иоланта. — Знаю только, что он тогда очень спешил. Я ведь вам говорила. “У меня двенадцать минут времени”. Почему-то я даже подумала тогда о поезде. Но тетка никогда к нему не приезжала. Или он не хотел говорить из-за моей приятельницы? — размышляла Иоланта.