Семь дней чудес, стр. 22
– Врать ты горазд! – опять вспыхнул звездами Андрей. – И умеешь играть на слабых струнках человека. «Собачку дам»… У Попугая научился?
– А тебе что? – обиженно спросил Боря и грудью лег на парту, потому что не хотел, чтоб Хитрый глаз зажигал у других эти звезды. Ведь против него действует! Они еще хуже относятся к нему, и Наташка, Наташка все это слышит…
Боря лежал на парте и смотрел на классную доску. И думал. В нем собиралась обида и боль: вон какие все стали храбрые… Уж лучше б никогда не находил он этого приборчика! Уж лучше бы…
Что лучше бы? Нет, не лучше! Это здорово, это замечательно, что нашел он его!
Да, да. Сейчас они все убедятся в этом.
НАКОНЕЦ-ТО!
Они храбрые? Хорошо! А не могут ли они стать еще храбрее?
Весь последний урок Боря старательно водил по ребятам Хитрым глазом. Класс изменился: ни подсказок на арифметике, ни кривлянья девчонок, ни шушуканья, ни обстрела друг друга из стеклянных трубочек жеваной промокашкой… Только звезды, звезды сверкают у всех в глазах!
Тишина. Спокойствие. Внимание, А когда прозвенел с урока звонок, никто не запрыгал, не захлопал партами. И только ушел учитель, Боря встал – заставил себя оторваться от сиденья! – и открыл рот – заставил себя открыть его! – и громко – заставил так зазвучать свой голос! – сказал:
– Андрей, слушай меня!
И не только Андрей, весь класс притих.
– Недавно на пруду, – продолжал Боря, – произошло кораблекрушение – погибла лодка.., подводная… Чудо, а не лодка!..
– Неужели? – Звезды еще ярче разгорелись в глазах Андрея, вспыхнули, как магний, и взглядом, полным иронии и удивления, он посмотрел на Борю. – Что ж ты не достал ее?
Боря растерялся. И не один Андрей, весь класс жег его прямыми и беспощадными звездами.
– А как? Как ее можно достать?
– Нырять.
– Но ведь еще холодно! И неизвестно, где она лежит…
Боря с новой силой стал водить Хитрым глазом по Андрею, по мальчишкам и даже по девчонкам, чтобы не визжали, не отговаривали мальчишек.
– Ребятки, вы слыхали? Ему прохладно! – повернулся к классу Андрей.
И класс покатился со смеху.
– А может, нырять еще и мокро? – едко спросил у Бори Глеб, тускло мерцая глазами-звездами: ярче, ярче – вспышка! Подумать только: Глеб, Попка-дурак, вспыхивает…
От нового взрыва хохота качнулась люстра.
– Тише вы, сейчас я нарисую его! – Стасик выскочил из-за парты к доске. – Нарисую его храбрую физиономию…
– Не надо! – сказала вдруг Наташка, и Боря со страхом посмотрел на ее разгоревшееся лицо, в ее необыкновенно яркие зеленые глаза. – Разве это по-мужски – смеяться над одним? Вот увидите, и Боря скоро не будет бояться нырять в холодную воду, и будет сам принимать трудные решения, и лучше понимать, с кем надо дружить… Но ведь он так любит технику!
– Ну и что? – сухо спросил Андрей. – Какое это имеет отношение ко всему, что случилось?
– Самое прямое! – крикнула Наташка. – Как ты не понимаешь? И вы тоже, – она обратилась к классу, – вы тоже не понимаете?
Класс не отвечал.
– Знаете, что я предлагаю? – в полной тишине спросила Наташка.
– Знаем, – сказал Андрей, – можешь садиться… Итак, ровно через тридцать минут всем быть у пруда. Захватите с собой полотенца, маски для ныряния. Ты, Наташа, возьми одеколон для обтирания, ты, Вова, принеси надувной матрас, а с вас, Коля и Стасик, по полушубку… Итак, ровно через тридцать…
Боря молчал, прятал глаза. Ну и Наташка!..
Все решится сегодня, и все зависит от него, Бори, от его терпения и выдержки. И от Хитрого глаза!
Все стали выходить из класса, но и теперь Боря посылал вдогонку им невидимую энергию приборчика. Ребята шли по коридору спокойно, совсем не так, как в тот день, когда он направил их к пруду испытывать лодку, – тогда это была разноголосая толпа длинноухих…
Боря ни к кому не подходил, он издали направлял на ребят Хитрый глаз. Он даже прошел часть дороги за Андреем – к его дому: он – главный, и что будет, если он не придет?
Потом Боря повернул к пруду. Туда уже сходились ребята. Боря тихонько стоял в сторонке. Плохо было ему. Хоть сам лезь в воду! И полез бы. Но кто же, кто же тогда поддержит в них храбрость и решимость?
Хорошо все-таки быть храбрым, независимым! Но без Хитрого глаза, а самому по себе. Тогда не надо было бы все время хитрить, мучить себя и других и бояться каждой кнопки…
У воды на травке лежали два больших полушубка. Рядом с ними Андрей качал ногой насос, и гигантский синий матрас для плавания оживал, расправляя складки, и каждую минуту толстел и приподымался над землей. Стасик с Вовой протирали стекла масок.
Митя и Витя деловито ходили вокруг пруда и пытались проникнуть взглядом в воду.
– Начнем? – Андрей кончил качать. – Нырять будем вчетвером, каждый в своем квадрате, и чтоб не баламутить воду…
– А как же Боречка? – неожиданно спросил Глеб. – Так и будет стоять в сторонке?
– Это его личное дело, – резко прервал его Андрей. – Ты будешь нырять в правом углу пруда.
– А Боречка? Ради него ведь стараемся…
– Надевай маску и иди первым! – приказал Андрей, и Боря, глотнув обиду, направил на обоих Хитрый глаз.
Надо было терпеть и не поддаваться. Терпеть до последнего.
– А я предлагаю силой раздеть его и заставить пырять! – не унимался Глеб.
– Какой принципиальный! – со смехом сказала Наташка и потрясла бутылочкой, в которой забулькал тройной одеколон. – Отправляйся скорей в пруд и не бойся! Уж потом я так разотру тебя…
– А кто боится? – запетушился Глеб, кольнул Борю глазами-звездами и стал сбрасывать с себя одежду.
«Ну и Наташка! – опять подумал Боря. – Как все-таки по-разному действует эта кнопка на ребят! Одни его ругают, другие – наоборот. И Глеба терпят. Забыли про его обман, что ли? Или простили?»
– И чтоб воду не баламутил! – повторил Андрей. – Ничего тогда не найдем.
Мальчишки, в ластах и масках, вошли в воду, поплыли и стали осторожно нырять. И сквозь воду светились их звезды!
– Ну, есть? – спрашивал Вова, когда кто-нибудь из ребят выныривал.
– Нет!
Ребята снова погружались.
И тут Боря впервые подумал, и эта мысль обожгла его болью: а что, если они найдут лодку и Андрей отдаст ее Вове? Ведь отдаст… Отдаст, и дело с концом! А потом Вова вернет ему тот мяч и трехцветную ручку с запасными стержнями…
Точно. Так оно и будет. А он-то, дурак, думал, строил планы.
Лучше уйти отсюда, убежать!
Но его ноги словно приросли к земле, и он не уходил, не убегал. С горьким упрямством продолжал он водить Хитрым глазом по ребятам, по тем, кто был на берегу, на воде и под водой, кто, отдыхая, придерживался за матрас.
– На берег! Новая очередь в воду! – отдал команду Андрей, и все четверо поплыли к берегу. И пока они вытирались полотенцами, делали зарядку, кутались в полушубки и давали Наташке растирать свои замерзшие спины и грудь, в воду вошли другие ребята и стали прочесывать новые квадраты пруда.
И вдруг Боря увидел лодку. Это была она, она! Она высунулась из воды и приподнялась вверх – узкая, грозная, с острым носом и маленьким винтом на корме. Ее держала над водой чья-то рука, –Урра, урра! – закричал он и запрыгал по берегу. – Нашли! Ур-ра!
– А что здесь такого? – направил на него свои карие звезды Андрей. – Иначе и быть не могло.
С лодкой в поднятой руке к берегу плыл Митя, а за ним быстро гнал надутый матрас Витя, чтоб Митя положил на него лодку. Но Митя не хотел показать, что устал, и продолжал держать лодку на весу.
«Что теперь делать? – в смятении думал Боря. – Как поступить?»
Вова уже стоит у самой воды и даже наклонился вперед.
Подойти сзади? Подойти, вырвать лодку – и деру?
Нет… Не годится так… Нельзя…
Надо попросить, и получше! Они сейчас странные. Могут отдать просто так.
Вот уже все ныряльщики на берегу. Наскоро вытираются полотенцами, растираются, одеваются. Все уже потрогали лодку. Она высохла, и солнце сверкает на ее боевой рубке, а Боря все не решается приблизиться к ней.