Новейший философский словарь. Постмодернизм., стр. 81

В философии Деррида традиционно усматривают два взаимосвязанных смысла понятия и принципа Д. как одного означающего, существование которых обусловливается различными ракурсами сопряженных истолкований природы мира. Д. трактуется:

1) как “нечто”, что дополняется посредством “прибавки” “дополнения”, “сложения” пары принципов или понятий как самодостаточных целых: “Д. кумулирует и аккумулирует присутствие” (Деррида);

2) как то, что “до-полняет”, “доводит до полноты”, “восполняет недостаток”, “замещает место” Согласно Деррида, “дополнение еще и замещает. Оно прибавляется только для того, чтобы произвести замену. Оно вторгается и проникает в чье-то место: если оно что-то и дополняет, то это происходит как бы в пустоте. Являясь возмещающим и замещающим элементом, дополнение представляет собой заменитель, подчиненную инстанцию, которая занимает место. Как заменитель, оно не просто добавляется к позитивности присутствия, оно не производит никакого облегчения, его место обозначено в структуре пустотой” Принцип Д. тем самым конституирует структурную характеристику дополнения, согласно которой последнее есть нечто, существующее вне системы, за пределами системы; эта система же — для того, чтобы быть замещенным дополнением — должна быть чем-то иным, отличным по сравнению с ним.

Дополнение, по Деррида, не предшествует началу, а занимает место отсутствующего начала: а) когда будто бы “извне” некая полнота прибавляется к другой полноте; 6) когда осуществляется дополнение, замещение, занятие пустоты — место дополнения атрибутивно отмечается в структуре самого начала. С точки зрения Деррида, настоятельно необходимо “признать, что некоторое дополнение существует в самом начале”: начала — это всегда суть дополнения, возмещающие еще-более-начальное отсутствие полноты. “Начало” у Деррида неизбывно различено, инфицировано, артикулировано и “почато” При этом собственно дополнение в качестве “дополнения начала”, согласно Деррида, имманентно неполно, не соразмерно поставленной задаче, ибо оно нечто теряет в процессе занятия места и возмещения отсутствия. Природа дополнения, по мысли Деррида, амбивалентна: оно “избыточно” постольку, поскольку компенсирует недостаток, изъян начала; оно при этом и само нуждается в определенном “возмещении”

По логике Деррида, в рамках понимания Д. как своеобразного (очень условно. — А. Г.) “посредника” бессмысленно рассуждать о некоей тождественности начала и дополнения: данному началу требуется некоторое дополнение то.пько в целях некоторого дополнения иного начала и т. д. Порождение ощущения “именно той вещи, чье появление она все время задерживает” (Деррида) и обусловлено бесконечной отрой беспредельной цепочки дополнений-замещений.

ДРУГОЙ

— философское понятие, являющее собой персонально-субъектную артикуляцию феномена, ранее обозначенного классической традицией как “свое иное” (Г. Ф. Г. Гегель) и обретающее статус основополагающего в рамках философии эпохи постмодерна. Термин “Д.”, в частности, используется для осуществления концептуальной стратегии на “воскрешение субъекта” (см.). Данный интеллектуальный ход складывается на основе “коммуникационного поворота” в философской проблематике второй половины 20 в.

Фигура “Д.” становится фундаментальной структурой в современных попытках постмодернистской философии реконструировать понятие “субъект”, наиболее плодотворные результаты в этой области были получены Э. Левинасом (см.).

Согласно Левинасу, каждый из партнеров в системе коммуникации не только “является значащим для другого” но и “обусловлен другим”, и именно поэтому “каждый, кто говорит Я, адресуется к Другому” В рамках мировидения философии постмодернизма модус отношения терминов “субъект” и “Д.” по Левинасу, — это “метафизическое желание”, репрезентированное “в грамматическом звательном падеже” Результатом меж-персональной коммуникации выступает обретенное современной философией постмодернизма отношение “Я — Я”, найденное, по мысли Ж. Делёза (см.), “на дне Другого” По оценке же Ж. Деррида (см.), “фрагментарный человек” может быть собран только посредством концепта “Д.”.

По мысли В. Подороги (см.), Д. “это все то, что мы есть независимо от того, что мы думаем по поводу себя и других” Как отметил Ж. Лакан, бессознательное это “дискурс Другого” Д. по мысли Лакана, как интериоризация закона — “не вне разума, а внутри”

С открытием 3. Фрейдом “глубинного” человека, который присутствует в каждом из нас как бессознательный фактор в структуре Я, значимость тема- тизма “Д.” безмерно вырастает. Комментируя М. Фуко (см.), Делёз пишет: “Борьба за современную субъективность проходит через сопротивление двум нынешним формам субъекции (см.

Д. М.), одна из которых состоит в индивидуализации на основе принуждения властью, другая в привлечении каждой индивидуальности к известной и узнаваемой идентичности, зафиксированной раз и навсегда. Таким образом, борьба за субъективность представляет собой право на различие, вариацию и метаморфозу” и предполагает, что “субъект должен быть создаваем всякий раз как центральная точка сопротивле.- ния на основе складок, которые субъективируют знание и изгибают всякую власть” Вырабатывается новое отношение к себе — “индивидуальное руководство” (Делёз). Оно предполагает снятие оппозиции “Я Другой”, воздействие Я на Я посредством огораживания внешнего, “конституирования его в интерио- риальности вероятности или исключения” (Делёз), его удвоения. Двойником здесь, согласно Ю. Кристевой (см.), выступает самость, которая трансформируется как смещаемое удвоение Д. создание себя через движение “от одной идентичности к другой”

См. также: “Воскрешение субъекта”, Левинас, “Время и Другой” (Левинас), “Гуманизм другого человека” (Левинас).

Ж

ЖЕЛАНИЕ

первичный био-психо- логический импульс мотивационное основание сопряженной поведенческой установки, задающий главные параметры индивидуальной активности человека (как в норме, так и в патологии), а также выступающий существенно значимой детерминантой массового сознания. Проблематизация Ж. в историко- философской традиции 20 в. была обусловлена всевозрастающим осознанием того, что Ж. людей в своей системной совокупности являются наиболее влиятельной, равно как и весьма консервативной компонентой в иерархии факторов общественной жизни.

По Ж. Делёзу (см.) и Ф. Гваттари (см.), имманентность “машин Ж.” идентична “великим машинам” социальности: Ж. способны властно инвестироваться в жизнь и кардинально преобразовывать ее. “Желание есть часть базиса” констатировалось в работе “Капитализм и шизофрения”

Делёз и Гваттари осмысливали посредством понятий “базис” “либидо” и “Ж.” ницшеанскую “волю к власти” “Деятельные силы” из книги Делёза “Ницше и философия” (1962) обретают наименование “революционного Ж.” Согласно Делёзу и Гваттари, “подавлять желание и не только для других, но и в самом себе, быть полицейским для других и для самого себя, вот что заставляет напрячься, и это не идеология, это экономика”

Особое внимание разработке проблемы символическо-знаковой природы Ж. уделил Ж. Бодрийяр (см.): согласно его концепции, все Ж. императивы и страсти современного человека осуществляются в знаках и вещах — предметах репертуаров покупки, продажи и потребления. Последнее же, по Бодрийяру, отнюдь не сводимо к процессу удовлетворения людских потребностей, а являет собой многомерный модус отношения человека к окружающим, к миру идей и вещей, к миру в целом.

“Потребление” как таковое Бодрийяр определяет как “виртуальную целостность всех вещей и сообщений, составляющих отныне более или менее связный дискурс” как многоуровневую схему того, как все элементы структуры потребностей индивидов (пища, одежда, жилье, информация и т.д.) организуются в единую знаковую субстанцию. Потребление, по мысли Бодрийяра, сводимо к операциям системного и достаточно последовательного манипулирования знаками. В рамках этого концепта, потенциальные объекты Ж. (потребления) вещи, идеи (весьма возможно и люди. — А. Г.) должны сделаться знаками, культовыми или символическими фигурами, внеположенными тому традиционному отношению, которое они отныне только обозначают.