Любовь и нежность, стр. 46

Слоун схватил Аду за плечи и выпроводил ее за дверь.

Лежа в постели, Чериш сквозь застилавшие ей глаза слезы видела похотливую улыбку на лице Ады. Ей нравилось, что Слоун бьет, оскорбляет ее, толкает. Зрелище было отвратительное, в этот момент и Ада, и Слоун были Чериш неприятны.

Утихомирив наконец свою строптивую гостью, Слоун вернулся к Чериш. Нагнувшись к кровати, он попытался поправить шаль, но девушка оттолкнула его руки.

— Пожалуйста, пожалуйста, оставьте меня, — плакала Чериш, — и повторяла, всхлипывая: — Пожалуйста, Слоун, уйди и оставь меня.

На его лице отразилось смущение и нескрываемая боль. Но оно вновь стало непроницаемым, когда вошла Кэтрин с нагретой водой и стопкой чистых полотенец.

— Сделай все, что можешь. Помоги ей. — Слоун в оцепенении смотрел на бледное лицо девушки, которая была для него дороже Целого мира. Чериш отвернулась, отказываясь смотреть на Слоуна. Он молча вышел, плотно закрыв за собой дверь.

Кэтрин раздела плачущую девушку, как ребенка. Убрав запачканную кровью одежду и белье, она обмыла ее, натянула чистую ночную рубашку, положила чистые полотенца.

— Маленькая, несчастная моя, — приговаривала она, — такая милая. Что же эти негодяи сделали с тобой? Да на тебе же живого места нет. Мистер Кэрролл с ума сходил, когда ты исчезла.

Чериш рыдала, прижимая руки к глазам, будто пытаясь удержать поток слез, которые все равно не давали облегчения. Она рыдала тихо, беззвучно и безутешно, оплакивая свое бессилие и отчаяние. Наконец она совершенно утомилась и заснула.

Очнулась Чериш от пронзительного голоса Слоуна, который раздраженно разговаривал с Адой в соседней комнате. Она ласково мурлыкала, и этот знакомый тон заставил Чериш сморщиться от отвращения.

Открылась дверь, и в комнату вошла пожилая полная женщина с круглым лицом, а с ней — молоденькая стройная девушка. Кэтрин отошла от постели, чтобы дать им дорогу. Девушка оказалась очень красивой: точеные черты свежего лица, темные брови, словно нарисованные над огромными карими глазами, бархатистыми, глубокими, с золотой искоркой на дне. У нее была нежная кожа и мягко очерченный яркий рот.

Молодая индианка заговорила:

— Мой брат, Джон Пятнистый Лось, прислал к тебе, женщина Ясного Глаза, жену моего отца, Опавший Лист. — Лицо девушки оставалось бесстрастным, но в голосе почему-то слышалась обида.

Сквозь туман пережитого Чериш только теперь узнала девушку. Это была Минни Голубка, сестра Джона, влюбленная в Слоуна. Волна жалости поднялась в душе, неспособной, казалось, уже к сильным чувствам. У Минни Голубки было еще меньше шансов на взаимность Слоуна, чем у нее, — так считала Чериш.

— Спасибо, что пришли, — вежливо ответила больная. — Не знаю точно, но у меня, наверное, сейчас просто трудные дни.

Минни перевела своим нежным голосом слова Чериш. Жена вождя, женщина с приятным выражением лица, кивала. Потом откинула одеяло и осмотрела простыни. Чериш вспыхнула. Она не смела поднять глаза. Опавший Лист что-то сказала. Минни перевела, что та хочет видеть платье и одеяло.

Кэтрин удивилась, но показала на кучу грязных вещей, лежащих у рукомойника. Покопавшись в вещах, пожилая женщина вытащила нижнюю юбку и посмотрела на свет.

Глаза ее стали печальными. С Минни Голубкой Опавший Лист говорила тихо, удрученным тоном. Ее речь была долгой и вкрадчивой. Закончив, она повернулась к Чериш, сложив руки на своей высокой груди.

Прежде чем раскрыть рот, Минни Голубка долго и внимательно смотрела в глаза Чериш. Наконец она заговорила:

— Опавший Лист говорит, что семя было недолго у женщины Ясного Глаза. Ее тело недостаточно сильное, чтобы взрастить это семя, и в положенное время твоя кровь вынесла его наружу.

Опавший Лист смотрела на Минни, будто ожидая, что девушка скажет что-нибудь еще, но та молчала, холодно глядя на Чериш.

Больная уже догадывалась, что с ней на самом деле, поэтому слова Минни Голубки не были для Чериш новостью. Удивительна была только враждебность молодой индианки.

— Мне жаль, что ты потеряла этот плод, — медленно проговорила Минни.

— А мне жаль, что мы с тобой до сих пор еще не стали друзьями. Я столько слышала о красоте гордой сестры Пятнистого Лося. А теперь собственными глазами вижу, что это сущая правда.

В карих глазах блеснуло удивление, индианка посмотрела на Чериш с интересом.

— Кто сказал тебе это?

— Тот, кого ты зовешь Ясный Глаз. Он считает, что ты не только красива, но и очень умна. Мужчины, что построили новую хижину, тоже хвалили твою красоту. Мы можем быть друзьями и многому научиться друг у друга.

Минни Голубка гордо вскинула голову и скрестила руки на груди. Глядя на Чериш свысока, она обратилась к ней тоном королевы, говорящей с подданным:

— Я подумаю, пойти ли тебе навстречу.

— Спасибо тебе, — серьезно сказала Чериш, — и тебе, Опавший Лист, спасибо, что пришла осмотреть меня.

Обе женщины покинули комнату. Кэтрин заботливо укрыла Чериш одеялом.

— Ох, мэм, как мне жаль, — прошептала она, — вы зачали ребеночка, а теперь его потеряли.

Чериш закрыла глаза.

— Милая моя Кэтрин, — устало сказала они, — никогда больше не называй меня «мэм», прошу тебя.

Зарывшись поглубже в уютную перину, Чериш задремала.

ГЛАВА 24

Слоун не мог сомкнуть глаз от мыслей, которые не давали покоя. Почему девушка оттолкнула его? Она перенесла страшное испытание, можно представить, чего наслышалась она от этих подонков. Да и здоровье у нее слабое.

Вспомнив, что Чериш отказала ему в близости, он совсем помрачнел. А когда они вернулись домой, она даже попросила его уйти от постели. Боже, почему он был таким дураком! Почему не сказал сразу, что любит, любит и уже давно!

И вдруг он почувствовал ответственность за это воздушное создание. Она столько выстрадала и как мужественно держалась. Дарила свою любовь щедро, ничего не требуя взамен, жила с ним, заботилась о ребенке, даже не пожелав взять его фамилию, чтобы не связывать Слоуну руки.

Увидев выходивших из спальни Минни Голубку и Опавший Лист, он жестом пригласил их выйти за дверь, чтобы поговорить спокойно, не опасаясь причуд вконец обиженной Ады.

— Жена вождя, благодарю, что согласилась прийти, — Слоун свободно говорил на языке шауни.

— Это был приказ моего мужа.

— Я очень волнуюсь, что Утреннюю Зарю оскорбили, ранили…

— Это печально, Ясный Глаз, но твое семя не взошло в ее лоне. Ей еще не хватает сил, чтобы взрастить его.

«Что?! Она носила моего ребенка? Конечно! Как я раньше не догадался?» — пронеслось в голове у Слоуна.

— А Утренняя Заря? Она поправится?

— Она молода. Ей надо отдыхать, спать, тогда быстро встанет на ноги.

— Она сможет еще иметь детей? — Слоун старался не показать беспокойства.

Круглое лицо расплылось в добродушной улыбке:

— Она крепкая девушка. У тебя будет много сыновей.

Успокоенный, Слоун ответил ей улыбкой и положил руку на плечо пожилой женщины.

— Думаю, к моей благодарности присоединится и Утренняя Заря. Мы желаем тебе и вождю Быстрому Лосю видеть еще много лун. Я благодарен также и тебе, Минни Голубка, за то, что Опавший Лист здесь, и что ты помогла ей при осмотре Чериш.

Во взгляде индианки таилась злоба.

— Так приказал мой брат. Кстати, ему очень по душе твоя… женщина.

— Я об этом знаю. И счастлив, что она будет под охраной, если со мной что-нибудь случится.

— Он может забрать ее и увезти далеко отсюда.

— Джон не сделает этого — тебе это прекрасно известно. Он достойный воин.

— Да, признаю это. А твоя Утренняя Заря — достойная женщина?

— Готов жизнью поклясться!

— Если так, не очень высоко ты ценишь свою жизнь! — воскликнула Минни Голубка. — Известно, мужчины думают не головой, а тем, что у них между ног!

— Слышал бы сейчас это твой брат, тебе бы не поздоровилось.

— Его нет здесь, и я знаю, что ты ему ничего не скажешь, — сказала она мягко.