100 великих катастроф (с илл.), стр. 57
Прибывшим пожарным не оставалось ничего другого, как просить подкрепления. Жители в панике выскакивали на улицы, пытаясь спасти свой скарб. Пожарные старались отсечь пламя, не дать ему распространиться на другие улицы, но все их усилия не приносили никакого успеха. Огонь рвался наружу, и ничто не могло его остановить. Пламя перебрасывалось на крыши стоявших рядом домов, и бороться против такого мощного пожара было практически бесполезно.
Ситуация усугублялась еще тем, что на пути пожара попадались сплошные деревянные сооружения: склады с лесом, спиртным, мебелью, ангары с коврами, тканями, обувью, хранилища каменного угля, элеваторы с зерном – то есть все самое горючее, что только может быть в городе. Впоследствии подсчитали, что степень распространения огня равнялась скорости движения пешехода. Жар на улице был настолько силен, что целый шестиэтажный дом сгорал в среднем за шесть минут. В такой атмосфере даже мрамор начинал плавиться, сверху летели раскаленные камни.
Здание Первого национального банка считалось полностью застрахованным от пожара, оно было из камня, железа и стекла, и огненной стихии там нечего было делать. Но люди ошибались – оно сгорело за те же пять минут. Вот так и получилось, что после начала пожара на окраинной ферме огонь добрался до центра и охватил весь город.
Два журналиста из местной газеты «Чикаго дэйли трибюн» писали об этом пожаре следующее: «Пламя охватывало здание с одной стороны, а через пару минут оно проглядывало уже с противоположной. Внутри здания начинался огненный вихрь, пламя неудержимо тянулось вверх. Мощные вихревые огненные потоки легко схватывали переборки, стены, добирались до крыш и перебрасывались на соседние здания, и вся ситуация повторялась. Распространению пожара способствовал поднимавшийся в ночное небо горевший пепел, который относился ветром в сторону и падал на крыши других зданий.
Пожар распространялся, в основном, в северо-восточном направлении и достиг озера. Бежавшим от пожара жителям, собравшимся на берегу, представлялось страшное и вместе с тем величественное зрелище. Мятущееся над городом красное, оранжевое, синее и зеленое пламя… Кое-где раздавались взрывы, и в небо взлетали снопы искр, доносилось дикое ржание лошадей, которых не успели выпустить на волю».
К счастью, число погибших было невелико, но около ста тысяч жителей потеряли всякий кров и ютились на окраинах, строя себе деревянные времянки. На площади в девять квадратных километров остались только черные каменные дымящиеся развалины. Общий ущерб, нанесенный пожаром, составлял около 190 миллионов долларов.
По все той же счастливой случайности жилой дом Патрика Олери оказался не затронут огнем. Именно по этой причине на состоявшемся позднее суде миссис Олери попросили рассказать все подробности начавшегося пожара.
Разрушение Тэйского моста
Эту трагедию по своему шоковому воздействию на англичан сравнивали только с шоком, который они испытали позднее в связи с гибелью океанского судна «Титаник», затонувшего в 1912 году. Тэйский мост был переброшен через широкое устье реки Тэй возле залива Фэрт-оф-Тэй на восточном побережье Шотландии – между городами Эдинбургом и Данди.
Мост через реку Тэй, самый длинный в то время в мире, был торжественно открыт в 1878 году. Протяженность его достигала свыше трех километров, а опирался он на чугунные фермы, установленные на восьмидесяти шести каменных быках. Возводивший его инженер Томас Буч уверял всех, что это новейшее сооружение из чугуна и бетона – не только самое длинное в мире, но и самое прочное, самое надежное, мост прослужит долгие годы на благо процветающей Англии.
Инженеру Бучу верили, однако поездка на поезде по самому длинному в мире мосту не многим доставляла удовольствие. Как-то вдруг быстро выяснилось, что ветра пригоняли из моря массу воды, из-за чего мост начинал странно поскрипывать, железо терлось о железо, и многие опасались, что какая-то из ферм не выдержит и вот-вот рухнет в воду. Особое опасение вызывали самые длинные пролеты, длиной в семьдесят четыре метра, которых было одиннадцать. Но до поры до времени все обходилось. Машинисты и кондукторы убеждали робких пассажиров, что мост совсем новый и ничего бояться не следует. И все же на самых длинных пролетах скорость снижали, двигаясь черепашьим шагом.
Разрушение Тэйского моста. Гравюра XIX в.
28 декабря строго по расписанию – в 18 часов 20 минут, когда уже было совсем темно, от эдинбургского вокзала Барнтисленд отошел почтовый поезд, направлявшийся на противоположную сторону реки Тэй, в город Данди. В поезде не было пассажиров первого и второго класса (как обычно бывает в будние дни), так как 28 декабря 1879 года было воскресеньем, а большинство зажиточных людей не любят сниматься с места и уик-энд проводили дома. Однако в вагонах третьего класса было 75 пассажиров.
В тот день погода была неспокойной, с утра дул ветер, гнал тучи. Вода в реке вздыбилась, покрылась барашками и угрожала разливом, а к вечеру начался сильный дождь. Мост, как всегда, поскрипывал. В 19 часов 13 минут поезд миновал последнюю небольшую станцию, Уормит, где забрал еще нескольких пассажиров (в основном, женщин и детей), и въехал на первый пролет. Скорость у него была всего пять километров в час. Машинист, предупрежденный об ураганном ветре, не хотел рисковать и надеялся в темпе черепашьего шага спокойно переехать на другую сторону реки.
Пропускавший состав железнодорожный обходчик Томас Баркли еще некоторое время наблюдал, как в темноте удалялись красные огни последнего вагона. Ветер был порывистый. Даже стоявшему в стороне от пролетов железнодорожнику были слышны скрежет железа и жуткое завывание ветра в фермах. Баркли некоторое время еще смотрел вслед поезду, но внезапно почувствовал, как резкий порыв ветра чуть не свалил его с ног. В этот же момент раздался какой-то приглушенный грохот, и впереди сразу же исчезли красные огни поезда.
Испытывая нехорошее предчувствие, Баркли какое-то время стоял, протирая глаза, но так как огни больше не появлялись, он тотчас же направился в свою сторожку и принялся телеграфировать в город Данди. Но линия молчала, и телеграф не работал. Это могло означать только одно: кабель, тянувшийся внутри ферм моста, был оборван. Подозрения путевого обходчика усилились, и он стал телеграфировать в Эдинбург…
А на другой стороне реки Тэй ждали поезда, который опаздывал уже на четыре минуты. Ветер достигал такой силы, что со здания железнодорожного вокзала сорвало крышу. Служащие станции выбежали на улицу и стали пристально вглядываться в темноту, но мост был пуст и никаких огней на нем не было видно. Попытка связаться по телеграфу с Уормитом ничего не дала, связь была оборвана.
Это могло означать самое худшее. Выехавший поезд не мог просто так исчезнуть. Каждый вечер его приближающиеся огни видели служащие станции и ожидавшие пассажиры. Его встречали всегда в одно и то же время, ему просто некуда было деться. Остановиться в такую погоду? Это грозило многими неприятностями. И почему у него погасли огни?
Все разъяснилось, когда с берега реки прибежали люди и рассказали, что видели, как во время сильнейшего порыва ветра в воду рухнул один из самых длинных пролетов – тот, длина которого составляла семьдесят четыре метра… И вместе с ним в воду упал неторопливо двигавшийся освещенный поезд.
Начавшиеся сразу спасательные работы ни к чему не привели. Ночь, темнота, сильный ветер и бушующие волны мешали поискам. Сам локомотив вместе с первыми двумя вагонами застрял на дне между каменными валунами. Из воды выловили только несколько тюков почты. Из пассажиров рухнувшего в воду состава не уцелел никто, даже тел погибших не смогли найти. Только на следующее утро к берегу далеко от места катастрофы прибило несколько трупов.
Трагическое происшествие для всей Англии было настоящим шоком. Многие приезжали в Эдинбург специально затем, чтобы посмотреть на следы разрушительной работы урагана. В суде, на котором разбирались причины трагедии, давал показания и инженер Буч. Положение его было очень тяжелым. Его одного обвиняли во всем случившемся. Инженер особенно не оправдывался, считая, что во всем был виноват ураган. Ветра такой силы никто не мог ожидать. Мост не выдержал двойной нагрузки – идущего состава и ураганного порыва. Буч считал, что все его расчеты были верными и, скорее всего, причину следует искать еще и в качестве металла. И тогда на процесс был вызван представитель литейной фирмы, поставщика железных материалов для моста, который был вынужден признать, что качество чугуна и железа не всегда отвечало требуемым нормам. Впоследствии там, где был обнаружен разрыв, качество материалов оказалось очень низким.