Лига «Ночь и туман», стр. 49

Караван, сохраняя среднюю скорость и близкую дистанцию, ехал по Пасио-де-ля-Реформа. Вскоре группа машин, оставив за собой знойный город, направилась на юг, навстречу прохладному воздуху усадеб у озера Чалко. Маршрут, которым следовал “мерседес”, был знаком Арону. Крыша из красной черепицы на растянутом главном доме была реконструирована за его счет. Большой плавательный бассейн, скорее напоминающий озеро, был подарком Розенберга хозяину. Многочисленные слуги и садовники, без сомнений, получают зарплату через специальный банковский счет, на который первого числа каждого месяца Розенберг переводит значительную сумму.

Издержки бизнеса, подумал Розенберг, и эта мысль снова напомнила ему о том, что его жизнь вышла из-под контроля. Подавленный, он выбрался из машины и пошел к дому.

Высокопоставленный полицейский чин вышел из дома поприветствовать Арона. Его фамилия была Чавес. На нем были сандалии, шорты и ярко-красная рубашка, расстегнутая на толстом животе. Когда он улыбался, его тонкие черные усики превращались в горизонтальную линию.

— Сеньор Розенберг, как мило с вашей стороны, что вы приехали.

— Всегда рад, капитан.

Розенберг прошел вслед за капитаном из тени дома на солнечную сторону рядом с бассейном. Он обратил внимание на то, что ему не предложили выпить, и его стали одолевать дурные предчувствия.

— Подождите здесь, пожалуйста, — сказал капитан. Он прошел через раздвижные стеклянные двери в дом и вернулся с небольшим пакетом. — Я получил важную для вас информацию.

— Какая-нибудь проблема?

— Это скажете мне вы, — капитан раскрыл пакет и достал оттуда большую черно-белую фотографию. Он подал ее Розенбергу. Сердце Арона сжалось от страха.

— Не понимаю, — он поднял глаза на Чавеса. — Зачем вы показываете мне фотографию нацистского солдата времен второй мировой воины?

— Не просто солдата, офицера. Могу назвать ранг — прошу прощения за мой немецкий, — обер-фюрер, или старший полковник. Один из Totenkopfverbande, дивизии “Мертвая голова”. Видите серебряный череп на его фуражке? Вы также можете заметить двойную молнию на рукаве его кителя — символ SS. Фотография настолько подробная, что даже можно увидеть на пряжке ремня клятву этой части, дававшуюся фюреру: “Моя верность — моя честь”. Обратите, пожалуйста, внимание на фон — горы трупов. Дивизия “Мертвая голова” несет ответственность за массовое уничтожение евреев.

— Вам незачем рассказывать мне об уничтожении, — надулся Розенберг. — Почему вы показываете мне эту фотографию?

— Вы не узнаете этого офицера?

— Конечно, нет. Почему, собственно…

— Потому что он имеет поразительное сходство с вашим отцом, фотографию которого вы мне дали, чтобы я расследовал дело о его исчезновении несколько месяцев тому назад.

— Этот человек не мой отец.

— Не лгите мне! — резко сказал Чавес. — Я тщательнейшим образом сравнил фотографии! Прибавил морщины на лице! Убрал немного волос! Оставшиеся сделал седыми! Допустил незначительное вмешательство пластической хирургии! Этот человек — ваш отец!

— Как еврей может быть офицером SS?

— Ваш отец не еврей, и вы тоже! Ваша настоящая фамилия Роденбах! Имя вашего отца Отто! Ваше — Карл! — Чавес вытащил из пакета документы. — Это фото офицера на удостоверении и на иммиграционной карте, когда он приехал в Мехико. Хотя фамилии разные — лицо одно и то же. Скоро властям станет известно, кто он на самом деле! И властям США тоже, а мы оба знаем, что США поддерживают отношения с Израилем, изображая нетерпимость к нацистским военным преступникам!

Розенберг не мог даже пошевелиться.

— Кто вам все это рассказал?

— Вы думаете, что я выдам вам свои источники, — Чавес доброжелательно развел руки в стороны. — Но меня интересует, сколько вы заплатите за то, чтобы я нейтрализовал свои источники и убедил власти в том, что это ошибка.

Розенберга затошнило. Шантаж никогда не кончится. Можно лишь купить время, но это лимитируемые поставки. Они будут продолжаться, пока у него есть деньги. Он подумал о товаре на корабле, идущем в Средиземное море, и пришел к выводу, что теперь это реальная опасность.

— Сколько вы хотите? — спросил Розенберг.

Блеск в черных как уголь глазах капитана не успокоил его.

3

Сент-Пол, Миннесота.

Пересекая коктейль-холл в направлении мужчины в левой кабинке у задней стены зала, Уильям Миллер старательно изображал приветственную улыбку.

По телефону мужчина представился как Слоэн. Он сказал, что работает на “Ассошиэйтед Пресс” и хотел бы поговорить от отце Миллера.

Слоэн имитировал улыбку Миллера и встал, протягивая ему руку.

Они оглядели друг друга.

— Что вам прислали? — спросил Слоэн. — По телефону вы сказали что-то о мерзости.

— Вы действительно репортер?

— Вот вам крест.

— Дерьмо, — Миллер сглотнул, он был отвратителен сам себе. — Извините, когда вы позвонили, я вышел из себя. Я подумал…

— Именно поэтому я здесь. Чтобы поговорить об этом. — Слоэн указал на кабинку.

Они сели друг против друга. Слоэну было около тридцати пяти лет, это был невысокий человек с широкой грудью, редкими черными волосами и умными глазами.

— Что вы имели в виду под мерзостью? — спросил он.

— Фотографии.

— Чего?

— Нацистских концлагерей. Трупы, пепел, — Миллер потер лоб. — Боже. Мой отец исчез. Потом кто-то нарисовал череп на дне моего бассейна.

— Череп?

— Теперь появляетесь вы…

— И вы решили…

— Хорошо, а разве вы не решили? Моя жена не знает о фотографиях.

— Спокойнее, — сказал Слоэн. — То, о чем вы говорите, связано с целью моего прихода. Я выложу вам то, что есть у меня, и тогда посмотрим, к чему мы придем.

— Ваши “верительные грамоты”?

— Что?

— Вы репортер “Ассошиэйтед Пресс”. Докажите это.

Слоэн вздохнул и вытащил из кармана удостоверение репортера.

— Такой бумажкой любой может обзавестись, — сказал Миллер.

— Здесь имеется номер телефона. Центральный офис агентства.

— И всякий может нанять голос, который заявит, что это офис агентства.

— Верно. У вас наверняка есть масса изумительных теорий об убийстве Кеннеди. О том, что ООН контролируется торговцами наркотиками. А тяжелый рок — порождение сатаны.

Миллер неохотно рассмеялся.

— Хорошо, — сказал Слоэн. — Пока вы можете смеяться над собой, с вами все в порядке.

— Иногда я бываю любознателен. Вы сказали, что хотите поговорить о моем отце. Почему?

— Я контактирую с министерством юстиции. Оказываю им услуги — пишу статьи, раздувающие их общественный имидж. Они оказывают услуги мне — информируют меня, когда работают над чем-то, что я могу использовать.

— Я все еще не понимаю. Какое отношение министерство юстиции имеет к моему отцу?

— Кто-то прислал им документы, после изучения которых они решили открыть на него дело.

Миллер так сжал бокал, что он чуть не треснул у него в руке.

— Это все больше и больше походит на безумие.

— И раз уж ваш отец исчез…

— Вы уже знаете об этом?

— Я решил, что единственный человек, с кем можно поговорить об этом, — вы.

— Хорошо, — слабо произнес Миллер. — Выкладывайте наконец самое худшее. Сразу с конца.

— Вашего отца зовут Фрэнк Миллер. Теория такова: его настоящее имя — Франц Мюллер, во время второй мировой войны он был офицером немецкой армии. Предполагается, что он был оберштурмбанфюрером, — немецкое слово Слоэн произнес запинаясь. — Что соответствует английскому — лейтенант-полковник. Франц Мюллер командовал соединением, известным под названием Einsatzgruppen [9]. Они подняли специальную задачу, следовали за регулярными частями нацистской армии на вновь завоеванных территориях, таких, например, как Чехословакия, Польша и Россия. Там они уничтожали каждого еврея, которого могли найти. Расстреливали на месте или сталкивали в яму, чтобы легче было захоронить, после того как расстрельная команда заканчивала работу. Только в России уничтожено полмиллиона.