Хроники Элении (сборник), стр. 73
Эллиус мрачно кивнул.
— Мартэл-то сам мне этого не говорил, но мой кузен в своем последнем письме был довольно-таки откровенен.
— И восстание должно совпасть по времени с выборами нового Архипрелата в Чиреллосе?
— Я… я не знаю точно, пожалуйста, верьте мне… Возможно вы и правы, но я не знаю точно…
— Ладно, оставим это пока. А теперь я хотел бы удовлетворить свое собственное любопытство. Где сейчас Мартэл?
— Он отправился в Дабоур, поговорить с Эрашамом. Старик пытается заставить своих последователей начать жечь церкви и захватывать церковные угодья. Мартэл очень расстроился, когда узнал об этом, и поехал в Дабоур, чтобы отговорить Эрашама от этого.
— Наверно потому, что это уж слишком преждевременно.
— Да, наверно.
— Ну вот и все, Эллиус, — милостиво сказал Спархок. — Я, конечно, хочу поблагодарить тебя за помощь.
— Вы отпустите меня? — недоверчиво спросил консул.
— Нет. Боюсь, что нет. Мартэл — мой старый приятель, и я хочу устроить ему сюрприз, приехав вслед за ним в Дабоур, а ты можешь все испортить, оповестив его заранее. Здесь в подвале есть келья для кающихся грешников. Я думаю, что покаяние тебе необходимо, так что… Келья довольно удобная — там есть дверь, четыре стены, потолок и даже пол, — Спархок посмотрел на настоятеля и спросил: — Там ведь есть пол, отец мой.
— О да, — заверил настоятель, — прекрасный, просто прекрасный каменный холодный пол.
— Вы не сделаете этого! — запротестовал консул.
— Спархок, ты действительно не можешь заключить человека в келью для грешников, — согласился Кьюрик. — Это будет нарушение канонов.
— Н-да, — протянул Спархок, — я думаю ты прав. Но все же нужно как-то избежать ненужных последствий. Что ж, тогда ступай и сделай это другим способом.
— Да, мой господин, — сказал Кьюрик, вынимая из-за пояса кинжал. — Скажите, господин настоятель, есть при вашем монастыре кладбище?
— Да, превосходное кладбище.
— Я терпеть не могу убивать, когда покойника негде прилично похоронить, и приходится оставлять его на поживу шакалам, — с этими словами Кьюрик приставил кинжал к горлу онемевшего от страха консула. — Это ерунда, раз и все, Ваше Превосходительство, — сказал он тоном профессионального цирюльника.
— Мой лорд, настоятель! — пронзительно завизжал Эллиус.
— Боюсь, не в моей власти вам помочь, — с сожалением произнес настоятель. — У Рыцарей Храма свои законы, и я не смею вмешиваться.
— Прошу вас, господин настоятель, — завопил Эллиус, — заключите меня в ту келью для грешников.
— Вы искренне раскаиваетесь в своих грехах, сын мой?
— Да, да, я чистосердечно сокрушаюсь!
— Боюсь, сэр Спархок, я должен буду просить тебя за этого грешника. Я не могу допустить его казни, пока он не примирился с Богом.
— Это ваше окончательное решение, господин настоятель?
— Боюсь, что да, сэр Спархок.
— Что ж, хорошо. Дайте нам знать, как только он закончит свою епитимью. После этого, я думаю, мы сможем предать его смерти.
— Конечно, сэр Спархок.
Когда пара здоровых монахов утащила из комнаты трясущегося консула, троица, оставшаяся в комнате, дружно расхохоталась.
— Чудесно, мой Лорд, — проговорил сквозь смех Спархок. — Вы уловили самый дух нашего представления.
— Но я же уже далеко не послушник в подобного рода вещах, Спархок, — сказал настоятель, хитро поглядывая на пандионца. — Вы, пандионцы славитесь жестокостью в допросе пленников.
— Да, и я слышал что-то такое, — согласился Спархок.
— Но вы, как я вижу, не прибегаете к пыткам?
— Обычно нет, просто подобная репутация помогает быстро получить нам нужные ответы… Вы-то представляете себе, как на самом деле тяжело и грязно пытать людей? Мы специально распускаем эти слухи о нашем Ордене. В конце концов, зачем что-то делать, если достаточно сказать, что ты это делаешь?
— Я тоже так думаю, Спархок. А теперь, — нетерпеливо сказал настоятель, — почему бы вам не рассказать мне об этой обнаженной женщине, об этом вашем мосте да и обо всем, что с вами сегодня приключилось? И ничего не упускайте. Я ведь всего-навсего бедный монах-отшельник, и мне так не хватает веселья в этой жизни.
20
Спархок вздрогнул и поморщился от боли.
— Сефрения, тебе обязательно так тыкать? — пожаловался он.
— Да не будь же ты, как ребенок, — ответила Сефрения, продолжая подергивать иглой занозу в его руке. — Если я ее не вытащу, то может случиться нагноение.
Спархок вздохнул и стиснул зубы. Он посмотрел на Флейту, которая, прижав обе ладошки ко рту, старалась сдержать хихиканье.
— Тебе кажется, что это смешно? — сердито спросил ее Спархок. Девочка поднесла к губам свирель и извлекла из нее насмешливую трель.
— Вот что я думаю, Спархок, — сказал настоятель. — Если у Энниаса есть свои люди здесь в Киприа, то, наверно, есть и в Джирохе. Может быть стоит обойти его стороной, чтобы не рисковать быть узнанными?
— Нет, отец мой, нам все же придется туда заехать. У меня есть в Джирохе друг, и мне нужно поговорить с ним перед тем, как мы отправимся вверх по реке, — Спархок посмотрел на свое черное одеяние. — Я думаю, это поможет нам избежать случайных взглядов.
— Все-таки это слишком опасно, Спархок.
— Все обойдется, если мы будем осторожны.
Кьюрик, который в это время седлал лошадей и навьючивал мула, которым снабдил их настоятель, вошел в комнату. В руках у него был длинный узкий деревянный короб.
— Вы действительно собираетесь брать это с собой? — спросил он Сефрению.
— Да, Кьюрик, — ответила она печально. — Непременно.
— А что в нем?
— Два меча. Они часть моего бремени.
— Слишком большая коробка для двух мечей.
— Боюсь, будут и другие, — вздохнула Сефрения и начала перевязывать руку Спархока длинным куском льняного полотна.
— Да ни к чему эта повязка, Сефрения, — возразил Спархок. — Подумаешь, какая-то заноза.
Сефрения посмотрела на него долгим пристальным взглядом.
— Ну, хорошо, — сдался Спархок. — Делай как ты считаешь нужным.
— Благодарю, — сдержанно усмехнулась Сефрения и завязала концы повязки.
— Ну как, вы пошлете сообщение в Лариум, мой Лорд? — спросил Спархок настоятеля.
— С первым же судном, сэр Спархок.
Спархок что-то обдумал и сказал:
— Я не думаю, что мы вернемся назад в Мэйдел. А там остались несколько наших товарищей, в доме маркиза Лисьена.
— Я знаю его, — кивнул настоятель.
— Вы не могли бы и им послать весточку? Передайте, что если все будет нормально, то из Дабоура мы вернемся прямо в Замок. Пусть и они отправляются в Симмур.
— Хорошо, Спархок.
Спархок в задумчивости теребил узелок на своей повязке.
— Оставь его в покое, — строго сказала Сефрения.
Спархок со вздохом убрал руку.
— Я, конечно, не берусь указывать Магистрам, что они должны делать, но мне кажется, что в послании можно было бы предложить им вот что: небольшие отряды Рыцарей Храма на улицах рендорских городов, напомнили бы местным жителям, что не стоит придавать большого значения всем этим слухам.
— И это, возможно, избавит нас от необходимости позднее вводить сюда целые армии, — согласился настоятель. — Я обязательно упомяну об этом в моем рапорте.
Спархок встал.
— Вот и опять я у вас в долгу, отец мой, — сказал он. — Вы всегда выручаете меня в трудные часы.
— Мы служим одному Богу, Спархок, — ответил настоятель. — Кроме того, — усмехнулся он, — ты мне очень по душе. Кое-что вы, пандионцы, делаете не так, как мы, но вы получаете результаты, а это главное.
— Будем надеяться и на этот раз.
— Будьте в пустыне настороже, друзья, и удачи вам.
— Спасибо, отец мой.
Они спустились в главный монастырский двор, а колокола тем временем начали призывать монахов к утренне. Кьюрик привязал коробку с мечами к вьючному седлу мула и все трое взобрались на лошадей. Они выехали через главные ворота монастыря, под заполонивший все вокруг перезвон колоколов.