Братство Камня, стр. 49

— Да, такие вот дела, — протянул Рей. — Что же нам придумать? Не против немного прогуляться, дружище?

Смущенный, с сильно бьющимся сердцем, стоя в коридоре так, что его не было видно, Дрю подслушивал, что говорили о нем взрослые в гостиной.

— Вы, конечно, знаете, что отец мальчика и я были очень близки, — говорил Рей. Его спокойный, ровный голос был хорошо слышен в коридоре. — Я знал его много лет. Мы посту пили вместе в Йельский университет. Вместе проходили подготовку в Государственном Департаменте. Вместе были направлены в Японию.

— Значит, вы находились там, когда его родители были убиты? — спрос ил дядя.

— Нет, к тому времени, когда начались демонстрации, меня уже перевели в Гонконг. Когда я узнал о случившемся, то не мог поверить, что такое возможно. В это время я был на дипломатической работе, поэтому я не мог покинуть Гонконг даже на время похорон. Мое задание было настолько важным, что я смог освободиться только на прошлой неделе. Я надеюсь, вы понимаете, что я не могу говорить, чем занимался. Но я как только смог поспешил сюда, в Бостон, — отдать долг их памяти и хотя бы увидеть их могилы. Все это трудно выразить словами. Конечно, мистер Маклейн, он был вашим братом, и, надеюсь, вы поймете меня правильно, если я скажу, что я тоже чувствую себя… братом ему. Ведь мы были так близки.

— Я понимаю. Действительно, вы, наверно, знали его лучше, чем я. Я совсем не видел его последние пять лет, да и раньше мы не так часто бывали вместе.

— А мальчика вы часто видели?

— Я думаю, не больше трех-четырех раз. Мы с братом были единственными детьми в семье. Наши родители умерли несколько лет назад. Поэтому когда брат позвонил мне, сообщив, что составляет новое завещание и просит меня быть опекуном Дрю, если что-то случится с ним и Сьюзен, то…

— Вы, естественно, согласились.

— Ему больше некого было просить. Но я и не думал, что мне действительно придется выполнять это обещание.

— Я как раз об этом и хочу поговорить. Я всегда любил Эндрю, относился к нему как, будто он мой племянник. Поймите, я не хочу вас обидеть. И не хочу показаться бесцеремонным. Но у нас с женой нет детей. По-видимому, и не может быть. Поэтому, учитывая трудности, которые вы испытываете с ним…

— Трудности. Не то слово.

— Я и подумал, не позволите ли вы моей жене и мне стать его опекунами?

— Опекунами! Вы это серьезно?

— Это сразу решает несколько проблем. Смягчит горе, испытываемое мной из-за гибели друга. Даст возможность заботиться о Дрю. Мы уж было собрались обратиться в агентство по усыновлению. Прибавим к этому проблемы, возникшие у вас с ним.

В голосе дяди прозвучало недоверие.

— Почему вы думаете, что вам удастся поладить с ним?

— Не уверен. Но хотел бы попытаться.

— А если ничего не получится?

— Я не приведу его обратно к вашим дверям, если вы это имеете в виду. Я буду строго придерживаться нашего соглашения. Но если вы сомневаетесь и полагаете, что захотите взять его обратно, то я могу предложить компромисс. Пусть мальчик проведет с нами около месяца, а потом вернемся к этому разговору. Таким образом вы получите возможность восстановить привычный для вас образ жизни.

— Даже не знаю. Куда же вы хотите взять его?

— В Гонконг. Он провел на востоке половину своей жизни. Конечно, Гонконг не Япония. Но, возможно, он скорее почувствует себя в своей тарелке, если вернется на Дальний Восток.

Дядя вздохнул.

— Так тяжело решиться… Ваше предложение, конечно, соблазнительно. Сознаюсь вам, что просто был доведен до ручки. Но может возникнуть проблема. Вдруг мальчик сам не захочет?

— Мы можем его спросить.

Чувствуя, что сердце вот-вот выскочит из груди, Дрю хотел крикнуть из коридора:

— Хочу!

От резкого ветра слезы наворачивались на глаза, хотя, скорее всего, Дрю плакал совсем подругой причине, направляясь к могилам своих родителей.

Дядя Рей, подняв воротник пальто и засунув в карманы руки в перчатках, шел рядом с ним.

— Мне не хватает их тоже, дружище. — Ветер трепал его рыжеватые волосы.

— Может быть, я…

— Да? Продолжай, — Рей обнял его за плечи.

— Должен был принести им цветы.

— В такой промозглый день? Они бы сразу завяли. Нет, хорошо, что ты дал им пожить подольше в цветочном магазине.

Дрю понял. Совсем ни к чему умирать цветам. Только те, кто убил его родителей, заслуживают смерти.

— Но что же дальше? — спросил Рей. — Я понимаю, что ты хочешь побыть еще, но мы здесь уже почти час. Мы должны успеть на самолет к пяти часам. Ты знаешь, мы уезжаем не навсегда. Когда-нибудь мы вернемся.

— Конечно. Мне просто…

— Тяжело оставить их. Я понимаю. Но у нас есть фотографии. Ты будешь помнить о них, даже находясь далеко. Ведь не может же человек поселиться навсегда на кладбище, а?

— Нет. — Глаза Дрю затуманились слезами, на этот раз точно не из-за ветра. — Не может.

Читая в досье краткое и бесстрастное изложение событий этих дней, Дрю вспоминал и как бы снова испытывал то, что пришлось ему пережить в юные годы. Как и тогда, мальчиком, снова он шел вместе с Реем к машине, которая отвозила их в аэропорт. Снова с болью оглядывался назад, на могилы родителей.

Дрю понимал, что священник хотел заставить его разговориться, рассказать все, что он помнил о тех днях, и он охотно отвечал, совершенно не заботясь о том, что именно этого от него и ждали. Ему нужно было дать выход своей печали.

— В последующие годы, когда мне приходилось бывать в Бостоне, я всегда посещал кладбище. Последний раз я был там перед тем, как стать картезианцем. Но на прошлой неделе я так и не успел навестить их.

— Благоразумно с вашей стороны, — сказал отец Станислав. — Те, кто хочет вашей смерти, послали к этим могилам таких же людей, как и к Арлен, в надежде выследить вас. — Священник взял в руки досье. — Еще несколько вопросов. В Гонконге вы начали общаться с китайской уличной шайкой. Тот человек, которого вы называли дядей Реем, понял ваши мотивы — приобрести навыки, необходимые для борьбы с убийцами ваших родителей. Но, беспокоясь за вас, он договорился, что внук гуркха будет учить вас понимать улицу. Мальчика звали Томми Лимбук.

— Лимбу, — сказал Дрю. — Его звали Томми Второй. Отец Станислав внес исправление в досье.

— И потом, где бы ни служил дядя Рей — во Франции, Греции, Корее, — он отдавал вас обучаться искусству боя, популярного в этих странах, — спортивной борьбе, дзюдо, каратэ, регби. К семнадцати годам ваше стремление отомстить не ослабло. За время пребывания в разных странах вы стали говорить на многих языках, и я мог бы прибавить, получили блестящее гуманитарное образование. Дядя Рей, понимая, какую цель вы преследуете, и сознавая, что разубедить вас невозможно, обратился к вам со следующим предложением. Соединенные Штаты, обеспокоенные ростом антиамериканских настроений, решили создать антитеррористическую организацию, предназначенную для борьбы с теми самыми людьми, которые уже были вашими врагами. Вы согласились на это предложение и были зачислены в Горную техническую школу в Колорадо, под вывеской которой проводилось обучение методам военной разведки; это училище было окружено большей тайной, чем ферма в Вирджинии, где обучение проводилось специалистами ЦРУ.

“Скальпель”, — сказала Арлен.

Отец Станислав как бы с удивлением посмотрел на нее.

— Вы знали об этом?

— Я входила в состав группы. Вместе с Джейком. Там мы и встретились с Дрю.

Священник откинулся в кресле.

— Слава Богу. Я уж было подумал, что вы все еще не доверяете мне. Сомневался, что вы захотите сами что-либо сообщить.

— Вы не так спрашивали. Я расскажу вам все, что смогу, если это поможет мне найти Джейка.

— Тогда расскажите мне про “Скальпель”.

1966 год. В этом году международный терроризм оформился организационно. В стремлении объединить борьбу коммунистических групп в Африке, Азии и Латинской Америке Фидель Кастро пригласил революционеров 82 стран на Кубу для организации интенсивных тренировочных занятий. Это совещание получило название конференции трех континентов. Была организована школа по обучению методам ведения партизанской войны в городских условиях, в которой получали инструкции члены почти всех пользовавшихся дурной славой террористических групп: ИРА, Красных бригад, группы Баадер-Майнхоф. Принципы терроризма, выработанные в этой школе, стали своего рода дьявольской Библией. Примеру Кастро последовал Кадафи, организовавший свои собственные школы в Ливии. Имея огромные доходы от продажи нефти, Кадафи мог превзойти Кастро, так как он не только обучал террористов, но и финансировал их операции. Произвольные убийства по политическим мотивам, захват посольств, убийство израильских спортсменов на Олимпиаде в Мюнхене в 1972 году, похищение нефтяных министров ОПЕК в 1975 году в Вене. Взрывы в коммерческих авиакомпаниях. Взрывы школьных автобусов. И так далее. Список преступлений становился с каждым годом все длиннее, но начало его датировалось кубинским сборищем 1966 года. Даже фанатичные мусульманские секты, возникшие во времена крестовых походов, не вели себя так варварски.