Братство Камня, стр. 21
Нужно было кому-то рассказать обо всем. В квартире у Джины он просмотрел вчерашний выпуск “Бостон Глоуб”. Там ни словом не упоминалось о происшествии в монастыре. Либо власти решили держать дело в тайне, либо тела еще не были обнаружены. Но он не верил в то, что такое можно утаить от газет. Сейчас, шагая к зданию бостонской общины, он почти явственно видел распухшие трупы в кельях. В безжизненной монастырской тишине.
Его мысли вновь и вновь обращались к полиции. Конечно, он мог просто позвонить туда. Но едва ли там поверили бы ему. Полицейские попросили бы его назвать себя, а он не хотел раскрываться, не обеспечив себе полную безопасность. С другой стороны, если бы ему все-таки удалось убедить их в том, что тревога не была ложной, то они подняли бы на ноги полицию Вермонта, а те ребята в свою очередь послали бы наряд в монастырь. После проверки выяснилось бы, что один монах исчез. Тогда в бостонской полиции заподозрили бы связь между этим беглецом и человеком, позвонившим им. Кто еще мог знать о трупах, если не тот, кто выжил, или, наоборот, участвовал в нападении?
Дрю покачал головой. В худшем случае полицейские посчитали бы его виновным в тех смертях. В лучшем — даже если бы сочли его не причастным к убийствам — бросились бы разыскивать его и тем самым помогли истинным преступникам сузить круг их поисков. И это не считая вероятности, что полиция могла задаться вопросом о его прошлом, дымовая завеса над которым сначала привела бы в замешательство, а затем встревожила бы сыщиков.
Нет. Его первоначальный выбор был самым безопасным, Отец Хафер. Его исповедник. Вот кого нужно было срочно найти. Вот кто мог назвать его врагов.
Коротая время, Дрю бродил по шумным улицам Бостона. Он заходил в супермаркеты, приглядывался к видеоэкранам сложных игровых компьютеров, у которых самозабвенно суетились подростки. Все игры, что он видел, предлагали разрушать и уничтожать. Игрок, как правило, исполнял роль нападающей стороны. Поражение или победа иногда сопровождались облачком ядерного взрыва.
Одежда подростков, толпившихся в супермаркетах, чаще всего напоминала военную униформу маскировочной расцветки; ребята постарше носили кожаные куртки, наподобие тех, что входили в обмундирование военных летчиков времен второй мировой войны.
Безумие. Что случилось с миром за шесть лет его отсутствия?
Он старался не думать об этом. Сейчас у него были дела поважнее. Ему предстояло позаботиться о собственном спасении. Если мир решил уничтожить себя, то и его смерть была неизбежной. Ему оставалось только помолиться перед ее приходом.
Днем он несколько раз звонил отцу Хаферу и с нарастающим беспокойством узнавал, что тот еще не вернулся. Время текло мучительно медленно. В свежем выпуске “Бостон Глоуб” опять не было ни слова о монастыре. В половине четвертого он зашел в еще один торговый центр и удивленно замер, увидев толпу людей, которые шли ему навстречу, вытирая покрасневшие глаза.
Он подумал, что случилось что-то ужасное. Вспомнил 1963 год, реакцию Америки на убийство Кеннеди. И приготовился к худшему.
Встревоженный видом множества плачущих людей, он поспешил подойти к ним.
— Что случилось? Почему вы плачете? Какая-то грузная женщина средних лет приложила к глазам носовой платок и вздохнула:
— Ах, как грустно…
— Что?
— Я уже восемь раз видела все это. И все еще не могу не плакать. Она была такой красивой, когда умирала от рака…
— От рака?
— Да, Дебора Уинджер.
— Кто?
Женщина изумленно взглянула на него.
— “Плата за нежность”. Вы что, с Луны свалились?
Она указала на вывеску за спинами людей. Кинотеатр. Сеанс только что закончился, и зрители выходили на улицу.
Он поспешил ретироваться в ближайшую телефонную будку. Опустил монетку и набрал номер.
— Церковный приход Святой Евхаристии.
— Извините, пожалуйста, отца Хафера еще нет?
— Ах, это опять вы. Я сказал ему о ваших звонках. Одну минуту. Пойду посмотрю, можно ли его побеспокоить.
Дрю прислонился к стене и принялся ждать. Когда он услышал, что трубку снова взяли, то не сразу узнал напряженный, запыхавшийся голос:
— Алло. Это отец Хафер.
Дрю нахмурился. Шесть лет он не говорил с отцом Хафером. Как он мог знать, что не ошибся?
— Отец Хафер, мне нужно встретиться с вами. Дело чрезвычайной важности, поверьте.
— Что? Кто это?
Дрю не без некоторой подозрительности уставился на телефонный аппарат. Что если налетчики догадались о том наиболее логичном месте, где Дрю мог искать убежища? Что если этот голос, казавшийся более хриплым и напряженным, чем голос отца Хафера, принадлежал одному из тех людей, которые охотились за ним? Но у Дрю не было выбора. Хотя и рисковать он тоже не мог.
— Я спрашиваю, кто это? — повторил хриплый голос. Дрю лихорадочно соображал. Несмотря на дурные предчувствия у него еще оставалась надежда. Он должен был найти какой-то опознавательный знак, вспомнить что-то такое, о чем было известно только им двоим.
— Шесть лет назад мы встречались в вашем офисе. У нас был довольно долгий разговор. Потом мы прошли в церковь, и вы меня исповедали.
— Я принимал много исповедей… Вы говорите, шесть лет назад? Но поймите, каждый человек вправе думать, что его исповедь запомнится священнику… хотя…
— Мы еще говорили о ликере.
— Господи, этого не может быть! Вы?
— Нет, дослушайте меня. Тот ликер… Вы помните его название?
— Разумеется.
Дрю крепче сжал телефонную трубку.
— Неужели до сих пор не забыли?
— Этот ликер производят картезианцы. Я не случайно выбрал его. Он называется по месту, где его изготавливают. Шартрез.
Дрю облегченно выдохнул. Наконец-то. Теперь все будет хорошо. Отец Хафер продолжал говорить:
— Но к чему такая таинственность? Где вы находитесь? И почему вы звоните мне? — голос священника звучал еще более хрипло, чем раньше. — По всей видимости, вы не в…
— Нет, там произошла трагедия. Мне пришлось спасаться бегством. Нам нужно поговорить.
— Трагедия? Какого рода?
— Этого я не могу сказать по телефону. Я должен увидеть вас. Срочно.
— Почему вы все время уклоняетесь от ответов? Почему не хотите прийти сюда? И чем вас не устраивает разговор по телефону? Голос внезапно замолк. — Надеюсь, вы не предполагаете, что…
— Нас могут подслушивать.
— Но это же абсурдно!
— Отец, абсурдно то, что происходит. Я еще раз говорю вам, у меня нет времени. Я в опасности. Пожалуйста, выслушайте меня. Из трубки доносились только звуки тяжелого дыхания.
— Отец?
— Хорошо. Мы встретимся.
Дрю огляделся и заговорил немного тише, чем прежде:
— Возьмите блокнот и карандаш. Сейчас я скажу, как мы сможем сделать это. Мне очень нужна ваша помощь, отец.
10
Классическая операция перехвата. Версия, включающая применение обманных маневров. С той только разницей, что Дрю не знал лиц людей, от которых должен был избавиться.
План действий основывался на допущении, что налетчики сообразили, куда он мог обратиться за помощью. Конечно, не в полицию — не с его прошлым. И не с его понятным желанием избежать содержания в полицейском участке.
Логическая альтернатива? Священник, который помог ему вступить в орден картезианцев. Кто же, как не он, мог сейчас войти в его положение? Но, следуя той же самой логике, налетчики должны были установить наблюдение за этим священником. И последовать за ним, если тот внезапно покинет здание прихода.
Какие еще факторы риска? Предположим, что трупы уже обнаружены или что отец Хафер, обеспокоившись звонком Дрю, решил заручиться защитой властей. Тогда было вполне возможно, что за священником последуют как налетчики, так и полиция. В таком случае Дрю должен был проявить двойную предусмотрительность.
Днем он несколько раз обошел здание католической общины, внимательно изучая все его углы и преимущества расположения. Большой парк с деревьями и дорожками, газоны и клумбы — все это с четырех сторон соседствовало с различными государственными учреждениями, частными конторами и жилыми домами. К семи часам вечера он уже обосновался на своем наблюдательном пункте, для которого выбрал крышу одного из многоквартирных домов. Отсюда, прячась за широкой дымовой трубой, можно было следить за всем, что происходило перед зданием общины. Октябрьское солнце уже закатилось за горизонт; в парке зажглись фонари, освещавшие его дорожки и наружную ограду.