Академия. Вторая трилогия, стр. 95
Он ждал, что придется подавлять свое пренебрежение к беспорядку и неряшливости. Многие тренторианцы ненавидят саму землю, не представляют, как можно ходить по ней и пачкаться. Но не Гэри, который вырос на земле, среди фермеров и рабочих, все же он опасался, что долгая жизнь в стерильных коридорах Трентора скажется на его отношению к жизни сатиров. Не тут-то было! Ему даже казалось, что жизнь сатиров более естественна и правильна.
Порой ему приходилось бороться со своими чувствами. Когда сатиры ели крыс, они начинали с головы. Черепа крупных грызунов они разбивали камнями. И сперва высасывали мозг — ничего себе деликатесик!
Гэри судорожно сглотнул — мысленно, но Ясатир повторил его импульсивное движение — и освободил сознание сатира оставшись сторонним наблюдателем. В конце концов, Ясатир должен есть.
Когда он уловил запах дичи, он почувствовал, как у Ясатира все волосы встали дыбом. Следующая волна запаха вызвала у Ясатира обильное слюнотечение. Он никогда не испытывал жалости к пище, даже если она еще была жива и двигалась. Эволюция в действии: сатиры, которые в прошлом жалели пищу, ели меньше и давали более слабое потомство. К настоящему моменту все они давным-давно вымерли.
Невзирая на отдельные нюансы, Гэри решил, что поведение сатиров удивительно похоже на человеческое. Мужчины часто собирались вместе, чтобы сражаться, собирать камни для проведения каких-нибудь кровопролитных игр либо выяснения внутриплеменных отношений. Женщины плели интриги и затевали свары. Здесь процветали заверения в верности, подсиживания, драки за лучшее спальное место, угрозы и пустые обещания, протекционизм, стремление к «уважению», четкая иерархия, месть — все прелести социального положения, которое так обожают многие люди и гордо называют «высшим светом».
Собственно, очень уж похоже на имперский двор.
Давно ли люди нацепили одежду и вызубрили набор хороших манер? Так ли уж принципиально отличаются они от сатиров? Сообразительный сатир вполне пришелся бы ко двору среди имперской знати…
Гэри охватило такое сильное отвращение, что Ясатир вздрогнул и забеспокоился. Человечество должно быть иным — не таким чудовищно примитивным!
Конечно, можно использовать ситуацию для проверки его теории. Для того чтобы впоследствии люди получили представление о том, что происходит, и научились направлять свое развитие. Он возьмет за основу императивы сатиров, но пойдет дальше — к истинной, всеобъемлющей психоистории.
Глава 10
— Я не могу согласиться с тобой, — заявила Дорс за ужином.
— Но они так похожи на нас! У нас наверняка много общего. — Он отложил ложку. — Может, когда-то, еще задолго до того, как мы вышли к звездам, они были нашими домашними любимцами?
— Я бы не позволила им переворачивать все в моем доме. Взрослые люди весили немного больше сатиров, но сатиры оказались гораздо сильнее. Сатир может поднять груз в пять раз тяжелее чем здоровый, развитый мужчина. Объем человеческого мозга в три-четыре раза больше, чем мозг сатира. Даже пятимесячный младенец обладает большим мозгом, чем взрослый сатир. К тому же строение человеческого мозга иное, чем строение мозга сатиров.
Но это ли главное. Гэри не знал.
Дайте сатиру больший мозг и научите говорить, остригите шерсть, избавьте от агрессивности, побрейте и сделайте стрижку. Заставьте все время ходить на задних лапах — и получите превосходного цивилизованного сатира, который будет выглядеть и вести себя лучше, чем средний человек.
— Слушай, — начал Гэри, — я считаю, что они настолько близки нам, что по ним можно построить приблизительную модель психоистории.
— Чтобы тебе поверили, ты должен доказать, что их интеллект достаточно силен, чтобы выполнять сложные действия.
— Они запасают еду, они охотятся, — настаивал он.
— Ваддо сказал, что их даже нельзя обучить работать на этой станции.
— Я покажу, что я имею в виду. Давай поработаем вместе. У меня своя методика.
— Что за методика?
— Начнем с самого главного. Добывание еды.
Они ели бифштекс из мяса местных травоядных животных, которые прижились здесь и «служили неплохим дополнением к современной кухне», как гласила рекламная брошюра. Пережевывая мясо с неожиданной яростью, Дорс не сводила с Гэри глаз.
— Вперед. Все, что может сделать сатир, я могу сделать лучше. Дорс помахала рукой Красотки. «Пора начинать соревнование».
Племя запасалось едой. Гэри позволил Ясатиру бродить без цели и старался никак не задевать его эмоциональный фон. Он проник в сознание уже достаточно глубоко, но внезапный звук или запах мог выбить его из седла. А управлять смутным сознанием сатира — все равно что выгуливать непослушного щенка на кожаном ремешке: обязательно за что-нибудь зацепится.
Красотка-Дорс махнула ему и показала: «Сюда».
Они выработали сигналы для пальцев и мимики, обозначающие несколько сотен слов, а их сатиры справлялись с заданием на удивление легко. У сатиров был свой, примитивный язык — помесь кряхтения, хрюканья и знаков. Сатиры использовали простые понятия, не связывая их в привычные человеку предложения. В основном в ход шли ассоциации.
«Дерево, фрукт, иди», — передала Дорс. Они направили своих сатиров к склону, на котором высились заманчивые фруктовые Деревья. Но склон оказался слишком крутым.
Самые сильные взлетели на гору быстрее птицы. «У них гораздо больше сил и возможностей, чем у нас», — сокрушенно подумал Гэри.
«Что там?» — просигналил он Красотке-Дорс.
Мало-помалу сатиры вскарабкались на гору, помогая друг другу, пока не очутились возле гребня. Когда сатиры счистили грязь со склона, открылся небольшой тоннель. «Термиты», — пояснила знаками Дорс.
Сатиры разглядывали тоннель, а Гэри анализировал ситуацию. Никто не спешил. Красотка подмигнула ему и вперевалку направилась к дальнему холму.
Дело в том, что термиты выползали на работу только ночью, а с рассветом замуровывали подходы к жилью. Гэри позволил своему сатиру облазить высокую насыпь, но теперь он так хорошо управлял носителем, что даже не ждал его ответной реакции. Гэри-Ясатир искал щели, проходы или маленькие углубления. Он догадался сгрести землю, но ничего не нашел. Остальные сатиры бодро последовали его примеру и сразу нашли тоннели. А может, они просто помнили, где находится такое множество тоннелей в разных частях горы?
Наконец и он обнаружил один. Ясатир оказался то ли невезучим, то ли бездарным. Контроль Гэри блокировал доступ в дальние запасники его памяти.
Сатиры подбирали палочки и стебельки травы и всовывали их в щели. Гэри последовал их примеру. Но как он ни старался, его палочки и стебельки никуда не годились. Первая оказались слишком гибкой, и когда он просунул ее в извилистый тоннель, она просто согнулась и застряла. Он выбрал покрепче, но палочка уперлась в стенку тоннеля, сломалась, и снова ничего не вышло. Ясатир ничем не мог ему помочь. Гэри слишком крепко оседлал его.
Ему стало стыдно. Даже самые юные сатиры без труда нашли палочки и стебельки нужного размера и гибкости. Гэри понаблюдал за соседним сатиром, успешно управлявшимся со стебельком. И когда сатир выбросил его, Гэри подобрал. Он чувствовал, что Ясатира охватывает тревога, вкупе с обидой и голодом. Во рту стоял отчетливый вкус великолепных, сочных термитов.
Гэри снова взялся за работу, подхлестнув Ясатира эмоциональными поводьями. Дела пошли еще хуже. От Ясатира шли дурные мысли, но Гэри полностью контролировал его мускулатуру, а это приводило к удручающим результатам.
Обшарив рукой коварный тоннель, он быстро обнаружил, что палочка должна проникнуть примерно на двадцать сантиметров в расселину. Воткнув, он должен еще осторожно покрутить ею. Прислушавшись к воспоминаниям Ясатира, он понял, что это встревожит термитов и заставит их впиться челюстями в чужака. Сперва он проделывал эту процедуру слишком долго, и, когда вынул палочку, оказалось, что он потерял почти всех насекомых.