Хроники Нарнии (сборник), стр. 5
— Ты уверен, что вас именно четверо? — вопрошала она. — Два Адамовых сына и две Евиных дочери — не больше и не меньше?
И Эдмунд, набив рот рахат-лукумом, повторял:
— Ага! Да ведь я вам уже сколько раз говорил, — забывая добавить «ваше величество», однако королева как будто этого не замечала.
Наконец с рахат-лукумом было покончено, и Эдмунд уставился на пустую коробку, изо всех сил желая, чтобы королева спросила, не хочет ли он добавки. А ей, конечно же, было известно, чего ему хочется, поскольку она-то прекрасно знала, в отличие от Эдмунда, что всякий, кто попробует волшебного рахат-лукума, готов его есть, пока не лопнет.
— Сын Адама, — проговорила королева, — мне бы очень хотелось повидать твоих брата и сестер. Не приведешь ли ты их ко мне?
— Я попробую, — сказал Эдмунд, все еще разглядывая пустую коробку.
— Обещаю, когда ты придешь ко мне в следующий раз, — конечно, вместе с остальными, — ты получишь рахат-лукума куда больше, чем сегодня. А сейчас я ничего не могу поделать — на открытом воздухе волшебство срабатывает только единожды. Вот у меня дома — совсем другое дело.
— Тогда почему бы нам не поехать к вам домой прямо сейчас? — обрадовался Эдмунд.
Сначала, оказавшись в санях, он боялся, что она увезет его невесть куда, откуда он не сможет вернуться; но теперь все страхи были забыты.
— Мой дом — дворец, и очень красивый, — сказала королева. — Я уверена, тебе он понравится. Там, к примеру, есть комнаты, битком набитые рахат-лукумом. И вот что еще имей в виду: поскольку у меня нет своих детей, я не прочь усыновить какого-нибудь славного мальчугана — я сделаю его принцем, и, когда я умру, он станет королем Нарнии. И заметь, принц будет носить золотую корону и целыми днями есть рахат-лукум. Так вот, ты — самый умный и самый красивый из всех, кого я встречала, и как раз тебя-то, пожалуй, я и сделаю принцем — только сначала ты должен привести ко мне остальных.
— А почему не сейчас? — спросил Эдмунд. Он сидел весь красный, губы и пальцы у него слипались от сладкого рахат-лукума. Что бы там ни говорила королева, выглядел он не слишком умным и не очень-то красивым.
— Ах, — вздохнула королева, — если я сейчас возьму тебя с собой, значит, не видать мне вовек ни твоего брата, ни твоих сестер. А мне очень бы хотелось познакомиться с твоими очаровательными родственниками. Ты, конечно, станешь принцем, а потом и королем — так оно и будет. Однако сам подумай, у короля должны быть придворные и вельможи. Я лее сделаю твоего брата герцогом, а сестер — герцогинями.
— Ну, — сказал Эдмунд, — на самом-то деле ничего в них такого особенного нет. И вообще, я мог бы привести их как-нибудь после…
— Ах, — опять вздохнула королева, — все дело в том, что, попав в мой дворец, ты забудешь обо всем на свете. Там столько всяких удовольствий, что тебе недосуг будет отрываться от них даже ради такого дела. Нет, нет, ты должен вернуться в свою страну и привести ко мне своих родных. Ты понял меня? Один можешь не возвращаться.
— Но я даже не знаю, где дорога домой, — заявил Эдмунд.
— Чепуха! — воскликнула королева. — Видишь вон там фонарь? — Она указала жезлом, и Эдмунд увидел уличный фонарь на столбе (гот самый, под которым Люси встретила фавна). — Прямо за ним начинается путь в Мир Людей. А теперь посмотри туда, — и она указала в противоположную сторону, — видишь два невысоких холма за лесом?
— Вроде вижу, — сказал Эдмунд.
— Вот и прекрасно. Мой дворец — между теми двумя холмами. В следующий раз, когда ты появишься здесь, тебе всего-то и надо будет, что найти фонарный столб, а потом прогуляться по лесу до тех двух холмов, и ты — у меня. Только помни: ты должен прийти вместе с остальными. Придешь один — я рассержусь!
— Я постараюсь, — пообещал Эдмунд.
— Да, кстати, — проговорила королева, — думаю, не стоит им рассказывать про меня. Пусть это будет нашей тайной, ладно? Устроим-ка им сюрприз. Приведи их к двум холмам — вот и все… Ты парень умный, сам сообразишь, что и как сделать. К примеру, вот вы подошли к моему дворцу, а ты возьми и скажи: давайте глянем, кто здесь живет, или что-нибудь вроде этого. Я думаю, так будет лучше. Потому что, боюсь, твоя сестрица, познакомившись тут кое с кем из фавнов, понаслушалась обо мне, знаешь, всяких бредней и после этого побоится зайти ко мне. Фавны, они всегда болтают вздор… впрочем… время, тебе пора идти!
— Будьте добры, — вдруг вскричал Эдмунд, — будьте добры! Пожалуйста, дайте мне хоть кусочек рахат-лукума на дорожку!
— Э, нет, — рассмеялась королева, — Потерпишь до следующей нашей встречи, — она махнула гному, тот прищелкнул кнутом, и олени помчались прочь. Пока сани совсем не исчезли из глаз, королева махала Эдмунду рукой и кричала: — До встречи! До встречи! Не забудь. Возвращайся поскорее.
Эдмунд все еще смотрел вслед саням, когда кто-то окликнул его по имени. Оглянувшись, он увидел Люси — сестра бежала к нему с другой стороны поляны.
— Эдмунд! Эдмунд! — кричала она, — Неужели ты тоже здесь? Вот замечательно, вот…
— Чего развопилась?! — осадил ее Эдмунд. — Совсем спятила? Так и быть, я согласен, что ты не врала, и этот шкаф — волшебный. И если тебе так уж хочется, я даже могу попросить прощения. А вот где ты сама пропадала столько времени? Я тебя всюду искал.
— Если б я только знала, я бы тебя обязательно подождала, — сказала Люси. Она так обрадовалась, что не обратила внимания ни на грубость Эдмунда, ни на то, какое у брата странное, почти чужое лицо. — Я завтракала с милым господином Тамнусом! У него все хорошо, и Бледная Ведьмарка не наказала его за то, что он тогда отпустил меня, и он думает, что Ведьмарка на самом деле просто ничего не знает и, может быть, все в конце концов обойдется.
— Бледная Ведьмарка? — переспросил Эдмунд. — Кто это?
— Жуткое существо, — ответила Люси. — Она именует себя королевой Нарнии, хотя не имеет никакого права на престол, и все-все-все — и фавны, и дриады, и нимфы, и гномы, и животные — во всяком случае, все порядочные существа, просто ненавидят ее. Она любого может обратить в камень и творит всякие ужасы. Это она заколдовала Нарнию, и поэтому здесь зима — всегда, а Рождества не бывает. Она ездит в санях, запряженных северными оленями, в руке у нее — волшебный жезл, а на голове — корона.
Эдмунду и так уже было дурно от рахат-лукума, а тут еще — вот те на! — дама, с которой он подружился, оказалась страшной колдуньей. Ему стало совсем худо. Однако с некоторых пор по-настоящему он хотел лишь одного — рахат-лукума.
— Кто это наплел тебе про Бледную Ведьмарку? — спросил он.
— Господин Тамнус, фавн, — ответила Люси.
— Не всегда верь тому, что говорят фавны, — произнес Эдмунд таким тоном, будто знал о фавнах куда больше, чем Люси.
— Почему? — удивилась Люси.
— Да потому, — махнул рукой Эдмунд, — Спроси у кого хочешь… И вообще, хватит торчать в этом снегу. Пошли-ка домой.
— Пошли, — согласилась Люси. — Знаешь, Эдмунд, я так рада, что мы вместе. Теперь все должны поверить в Нарнию — ведь мы оба побывали тут. Вот повеселимся!
Эдмунд про себя усмехнулся. Ему-то, пожалуй, будет не так весело, как ей. Ведь придется признать, что Люси права. Кроме того, он ничуть не сомневался, что Питер и Сьюзен станут на сторону фавнов и животных, а он, Эдмунд, так или иначе, но уже оказался на стороне Ведьмарки. И сможет ли он сохранить свою тайну, если все остальные начнут болтать про Нарнию?
Они шли довольно долго, и вдруг как-то сразу оказались среди шуб, а не в гуще леса, и тут же оба вывалились из платяного шкафа в каморку.
— Что с тобой, Эдмунд? — воскликнула Люси. — Ты ужасно выглядишь. Ты не заболел?
— Да нет, все в порядке, — отмахнулся Эдмунд, хотя на самом деле его мутило.
— Тогда бежим, надо найти наших и все рассказать! Теперь, когда мы все вместе, у нас начнутся замечательные приключения.
Глава 5
Снова по эту сторону
А ведь они играли в прятки, и потому Эдмунду и Люси довольно долго пришлось искать сначала Сьюзен, которая водила, а потом Питера, который прятался. Когда наконец все нашлись (а случилось это в той комнате, где стояли рыцарские доспехи), Люси выпалила: