Хроники Нарнии (сборник), стр. 160
Помолчали. Потом мокроступ добавил:
— Боюсь, мой огневой прибор потерялся.
Помолчали еще. Потом Джил сказала:
— Ужасно пить хочется…
Никаких предложений не последовало. Потому что предлагать было нечего. Потому что им было яснее ясного: тут уж ничего не попишешь. И поняв это, они даже не очень испугались — слишком уж устали.
Прошло немало времени, и вдруг неизвестно откуда раздался странный, очень странный голос. Впрочем, они сразу сообразили, что этот голос, тусклый, темный, почти черный (надеюсь, вам понятно, что я имею в виду), не может принадлежать тому единственному в мире, кого каждый из них втайне надеялся услышать, — это был не голос Эслана.
Голос спросил:
— Зачем вы здесь, обитатели Верхнего Мира?
Глава 10
Без солнца
— Кто тут? — хором воскликнули наши герои.
— Я — Хранитель Границ Подземья, и со мной сотня вооруженных подземцев, — последовал ответ. — Отвечайте без промедления, кто вы такие и зачем явились в Глубинное Королевство?
— Боюсь, что случайно; мы сюда просто упали, — честно признался Зудень.
— Многие сюда упадают, да немногие поднимаются вспять, в мир под солнцем, — сказал голос. — Вам придется последовать за мной — к королеве Подземья.
— А зачем мы ей? — осторожно спросил Юстейс.
— Это мне неведомо, — отвечал голос. — Ее воля не подлежит обсуждению, но единственно — исполнению.
Едва отзвучали эти слова, как раздался негромкий хлопок, будто что-то лопнуло, и по всему подземелью разлилось серовато-голубое сияние. Сразу стало ясно, что голос не хвастался, говоря о вооруженной сотне. Джил, прищурив глаза от света, разглядела плотную толпу существ — от совсем маленьких, ростом с гнома, до огромных, много больших человека. У каждого в руке трезубец, все необыкновенно бледные и стоят неподвижно, как статуи. И к тому же все такие разные: одни хвостатые, другие бородатые, третьи — с лицами гладкими, как тыквы; у иного нос длинный и мягкий, вроде хобота, у другого — длинный и острый, а у некоторых во лбу торчит рог. Лишь одним они были похожи друг на друга — вся сотня: их лица были печальны, так печальны, что дальше некуда. Так печальны, что Джил, взглянув на них, почти перестала бояться. Ей даже захотелось их утешить.
— Отлично! — воскликнул мокроступ, потирая руки. — Боюсь, что именно этого мне и не хватало. Уж ежели такая компания не научит меня уму-разуму, тогда не знаю, что будет. Поглядите-ка на того парня с моржовыми усами!.. А вон тот…
— Встать! — приказал Хранитель Границ.
Пришлось подчиниться. С трудом поднявшись, взялись за руки. В такие моменты всегда хочется почувствовать руку друга. Подземцы окружили их, бесшумно ступая босыми ногами, на которых редко можно было насчитать десять пальцев, чаще — двенадцать, а то и вовсе ни одного.
— Марш! — скомандовал Хранитель, и они двинулись.
Холодный свет исходил от большого шара на длинном шесте, который нес рослый подземец во главе процессии. В этом унылом свете можно было разглядеть пещеру, полого уходящую вниз, стены и свод, все в каменных наростах и складках самых причудливых форм, темные провалы. Для Джил это было самое худшее — она боялась темноты и подземелий. А пещера чем дальше, тем становилась все уже и ниже, а потом тот, что шел впереди с фонарем, отступил в сторону, остальные же один за другим (некоторые чуть не ползком) полезли в узкий лаз. Это оказалось выше сил девочки.
— Нет, нет, нет, я не могу! Не могу! Я не полезу… — Джил задыхалась от ужаса.
В ответ подземцы угрожающе опустили трезубцы.
— Не бойся, Поул, — сказал Зудень. — Ежели такие дылды полезли туда, стало быть, там, дальше, станет попросторнее — ничего другого и ждать нечего. А еще, знаешь, под землей не так уж плохо, по крайней мере, под дождем не вымокнем…
— Да как ты не понимаешь? Не могу я, — рыдала Джил.
— Эй, Поул, вспомни, каково было мне на утесе, — сказал Бяка. — Лезь первым, Зудень, а я полезу за ней.
И Правильно, — сказал мокроступ, вставая на четвереньки. — Держись, Поул, за мои пятки, а Бяка пусть держится за твои. Так будет удобно.
— Ничего себе удобно! — всхлипнула Джил, но все-таки стала на колени, и они поползли.
Ну и гадкая то была нора. Цолзти пришлось, уткнувшись носом в землю, и длилось это, как показалось Джил, не менее получаса (а на самом деле, наверное, минут пять). Было жарко и нечем дышать. Наконец впереди показался тусклый свет, лаз расширился, и они, вспотевшие, грязные, дрожащие, выбрались в пещеру столь обширную, будто это была вовсе не пещера.
В ней разливалось бледное, дремотное мерцание, так что диковинный фонарь здесь уже не понадобился. Под ногами расстилался мягкий ковер мха, из которого местами вздымались вверх необыкновенные растения, высотой и ветвистостью похожие на деревья, но губчатые, как грибы. Стояли они просторно — как в парке. Именно от них и от мха исходил, казалось, зеленовато-серый свет, не достигавший, однако, пещерного свода — либо свет был слишком слаб, либо свод слишком высок. Процессия двинулась дальше по тихому, сонному подземелью, в котором грусть была разлита, подобно негромкой музыке.
Шли среди мшаных лужаек, на которых лежали невиданные существа, то ли мертвые, то ли спящие — Джил не могла разобрать, — то ли драконы, то ли нетопыри; даже ляг-ве-мокроступу они были неведомы.
— Их что, тут выращивают? — спросил Юстейс у Хранителя.
Тот сперва чуть опешил от такого вопроса, а потом ответил:
— Нет, эти тоже попали в Глубинное Королевство через расселины и провалы. Многие сюда попадают, да немногие возвращаются вспять, в мир под солнцем. Говорят, они проснутся в конце времен.
Сказал и захлопнул рот, как сундук, так что наши герои больше не смели нарушать тишину разговорами. Босые стражи бесшумно ступали по мягкому мху. Не шумел ветер, не пели птицы, не журчала вода. И неведомые существа не дышали.
Шли долго; наконец добрались до скальной стены с проходом в следующую пещеру. Этот ход был много шире того страшного лаза, и Джил прошла в него, даже не пригнув головы. Следующая пещера оказалась ниже, уже и короче предыдущей и напоминала храм. В ней, растянувшись почти во всю ее длину, спал огромный человек, старец, гораздо выше и крупнее любого великана, и лицо его — не чета великаньим! — сияло благородством и красотой. Грудь старца вздымалась и опадала под волнистой белоснежной бородой, доходящей до пояса. Чистый серебристый свет лился неизвестно откуда.
— Кто это? — спросил Зудень, и Джил, услышав его голос, удивилась, как это он посмел нарушить молчание.
— Этот старец — Праотец-Время, — ответил Хранитель Границ, — Когда-то он правил Верхним Миром, потому спустился в Глубинное Королевство, лег и уснул; во сне он видит все, что происходит там, наверху. Многие сюда спускаются, да немногие возвращаются вспять, в мир под солнцем. Говорят, что и он проснется в конце времен.
Так и шли они из пещеры в пещеру — Джил давно потеряла им счет, — все вниз и вниз, все глубже и глубже, так что от одной только мысли о толще земли над головой перехватывало дыхание. Но вот Хранитель приказал вновь зажечь серо-голубой светоч, и они вошли в пространство необъятное и темное; тусклый фонарь высветил белесую кайму песка и неподвижную воду за нею. У небольшого причала стоял корабль без мачты, без паруса, но со множеством весел по бортам. Пленников провели к полукруглой скамье на носу, на возвышении; остальная часть корабля была занята сиденьями для гребцов.
— Ничего страшного, — сказал Зудень, — но хотел бы я знать, кто еще из нашего мира… оттуда, сверху… кто еще прошел этим путем?
— Многих унес корабль от сумрачных берегов, — начал Хранитель, — но…
— Но не многие вернулись и так далее, — прервал его лягва, — Не стоит и повторять. Или это единственное, что ты знаешь?
Джил и Юстейс прильнули к мокроступу. Там, наверху, они думали, что Зудень — зуда и зануда, а здесь, под землей, он оказался единственной их опорой. Подземцы укрепили бледный фонарь посередине корабля, сели на весла, и корабль отчалил. Света хватало лишь на то, чтобы увидеть впереди черную водную гладь, исчезающую в кромешной тьме.