Хроники Нарнии (сборник), стр. 142

Солнце поднялось выше, и горы, видневшиеся за пределами мира, истаяли. Водяной вал остался, но теперь за ним синело небо.

Ребята тоже выбрались из шлюпки и, оставив чудесную волну по левую руку, раздвигая лилии, побрели по мелководью на юг. Спроси вы их тогда, почему именно на юг, они бы вам не ответили. Просто чувствовали, что им надо туда. За время плавания все они повзрослели, но сейчас снова почувствовали себя веселыми и беззаботными малышами. Теплая вода под ногами становилась мельче и мельче. Наконец вышли на песчаный пляж. Сразу за кромкой песка, почти на уровне воды, расстилался широкий и ровный, без единого бугорочка луг, поросший нежной изумрудной травой.

И разумеется, как это всегда бывает, когда вы стоите на плоской равнине без единого деревца, ребятам почудилось, будто впереди небо встречается с землей. Но чем дальше они шли, тем сильнее крепла в сердцах уверенность, что на сей раз эта встреча происходит на самом деле. А вскоре развеялись и последние сомнения: небо — гладкая и твердая, как стекло, ярко-голубая стена — высилось прямо перед ними, и до него было подать рукой.

А у подножия этой стены, на траве, виднелось пятнышко, сиявшее так, что даже им, привыкшим за последние дни к яркому свету, пришлось сощуриться. Подойдя ближе, они поняли, что видят ягненка с ослепительно белым руном.

— Подходите, позавтракайте, — приветливо прозвучал его голос.

Оказалось, что поблизости тлеет костерок, на угольях запекается рыба. Неожиданно впервые за долгое время все трое почувствовали себя голодными, а потому повторять приглашение не пришлось. Позавтракали с аппетитом, тем паче что такой вкусной рыбы им пробовать еще не доводилось.

— Прошу прощения, уважаемый ягненок, — промолвила, подкрепившись, Люси, — скажите, можно ли попасть отсюда в страну Эслана?

— Вам — нет! — отвечал ягненок. — Для вас путь в страну Эслана открывается из вашего собственного мира.

— Как? — изумился Эдмунд. — Неужто к Эслану можно попасть от нас?

— Ко мне можно попасть из любого мира, — прозвучал ответ, и нежная, светящаяся белая шерстка вспыхнула золотым пламенем. Ягненок исчез — перед ребятами, возвышаясь над ними, стоял огромный Лев со сверкающей гривой.

— Эслан! Но как это сделать? — спросила Люси. — Как попасть в твою страну из нашего мира?

— Этому я буду постоянно учить вас, — ответил Лев, — и пока не скажу, долог или короток будет ваш путь. Знайте лишь, что он непременно пересечет реку, но не бойтесь: я большой мастер наводить мосты. А сейчас приготовьтесь: я открою дверь в небе и отправлю вас домой.

— Эслан, — промолвила Люси, — прошу тебя, прежде чем мы уйдем, скажи, пожалуйста, когда нам снова доведется побывать в Нарнии.

— Милое дитя, — отозвался Лев. — Ни ты, ни твой брат в I [арнию больше не вернетесь.

— Ох, Эслан! — вырвалось у обоих, — Как же так?! Почему?

— Вы слишком выросли, дети, — пояснил Эслан. — Вам пришла пора узнать получше свой мир, в котором вас ждет множество дел.

— Но ты ведь знаешь, Эслан, — всхлипнула Люси, — дело вовсе не в Нарнии, а в тебе. Там мы не встретимся с тобой, а как нам жить без тебя?

— Мы с вами еще непременно увидимся, — ласково возразил Эслан.

— Разве?.. — сбивчиво пролепетал Эдмунд. — Разве ты бываешь и там?

— Бываю, — заверил Лев. — Только зовут меня там по-другому. Вам придется научиться узнавать меня и под тем именем. Но у вас должно получиться, ведь, по правде говоря, для того вы и посещали Нарнию. Тем, кто познакомился со мной здесь, легче не ошибиться там.

— А Юстейс? — спросила Люси. — Ему что, тоже больше не видать Нарнии?

— Милая девочка, — терпеливо проговорил Эслан, — так ли тебе нужно это знать? Поспешите, дверь в небе сейчас откроется.

В тот же миг, словно кто-то разорвал штору, в сплошной голу-бой завесе образовалась щель, откуда ударили слепящие белые |учи. Люси, Эдмунд и Юстейс ощутили мягкое прикосновение золотой гривы, почувствовали на лбу поцелуй и… оказались по ту (трону неба, в спальне кембриджского дома тетушки Альберты.

Вот, собственно, и вся история, от себя добавлю самую малость. Во-первых, все участники плавания благополучно добрались до острова Романду; трое лордов пробудились от волшебного сна, а Каспиан женился на дочери Романду и увез ее в Нарнию, где она стала великой королевой, матерью и бабушкой великих королей. Во-вторых, Юстейс по возвращению в наш мир изменился так сильно, что многие удивленно восклицали: «Да уж тот ли это мальчик?» Недовольна была только Альберта — по ее мнению, сын стал скучным и заурядным, и конечно же, причиной всему — дурное влияние этих гадких Эдмунда и Люси Певенси.

СЕРЕБРЯНОЕ

КРЕСЛО

_{© В. Воседой,}

_{перевод, 2000}

Глава 1

На школьных задворках

Был серый осенний денек. Джил Поул плакала на задворках школы. Плакала, потому что ее опять обидели. Опять они.

Нет, речь у нас пойдет не о школьных делах, и я не стану слишком распространяться о заведении, в котором училась Джил, тем более что говорить об этом не слишком приятно. Скажу только: то была «Экспериментальная школа совместного типа обучения» или, если проще, «смешанная школа», то есть такая, где мальчиков и девочек «перемешали», чтобы не сказать «перепутали», — но больше всего намешано и напутано было в головах у тех, кто руководил этим экспериментом. Основной их принцип был вот каков: пусть дети делают все, что им угодно. К сожалению, десяток-полтора старших учеников решили, что им угодно издеваться над прочими, и всевозможные пакостные дела и делишки, которые в обычной школе обнаруживаются и искореняются в два счета, здесь процветали. Более того, виновных не только не изгоняли из школы, по далее не наказывали, напротив, сама директриса со словами: «Ах, какой интересный психологический казус» — вызывала их в свой кабинет и беседовала с ними иногда по несколько часов кряду. А кто исхитрялся на таком собеседовании еще и подладиться к начальству, становился любимчиком.

Вот почему в тот серый осенний день Джил Поул плакала на мокрой тропинке между задним фасадом школы и зарослями лавра. Она еще всхлипывала, когда из-за угла вынырнул какой-то мальчишка; он шел, засунув руки в карманы, и насвистывал. И едва не налетел на нее.

— У тебя что, глаза на затылке? — закричала Джил.

— Да ладно тебе, — окрысился мальчишка, — не вопи… — И вдруг заметил, какое у нее лицо. — Эй, Поул, ты чего это?

А лицо у нее было такое, знаете, какое бывает у человека, который только что плакал, потом захотел что-то сказать, но вместо этого вот-вот снова заплачет.

— Понятно, — мрачно протянул мальчишка, засовывая руки еще глубже в карманы. — Опять, значит, они?

Джил кивнула. Объяснений не требовалось. Оба прекрасно знали, о ком идет речь.

— Так вот, Поул, — сказал мальчишка, — всем нам следует…

На уме у него было что-то хорошее, но на словах получилось как-то слишком по-учительски, и Джил вдруг разозлилась (как тут не разозлиться, если тебя застали чуть не в слезах).

— Иди-ка ты отсюда, — замахала она руками. — Не лезь ко мне. Тебе что, больше всех надо, да? Ты что, лучше всех знаешь, что нам делать, да? Хочешь, чтобы все подлизывались, на коленках ползали и плясали под их дудку — вроде тебя?

— Ничего себе! — от изумления мальчишка сел на скамейку покрытую дерном и тут же вскочил, потому что трава была мокрая. Его звали Юстейс Скрабб, по прозвищу Бяка, впрочем, бякой он не был.

— Это несправедливо! — воскликнул он. — Что такого я сделал? Разве ты не знаешь? Это ведь я задал жару Ломовику, тогда, из-за кролика. И хоть меня пытали, Спивенса я не выдал. А потом…