Хроники Нарнии (сборник), стр. 107

Половина тельмаринцев перепугалась: «Я же говорил! Говорил! Он всех нас прикончит, понимаешь!» А вторая половина принялась хлопать друг друга по спине и по плечам и приговаривать: «Ну! Могли и сами догадаться, что мы не из этого мирка со всякими там чудными тварями! У нас в жилах королевская кровь течет!» Каспиан, Корнелиус, Питер с Эдмундом и Сьюзен с Люси, не говоря уж о прочих нарнианцах, в немом изумлении повернулись к Эслану.

— Тихо, — молвил Лев голосом, в котором угадывался зарождающийся рык. Земля под ногами будто дрогнула, и все живое в испуге застыло.

— Каспиан, ты должен знать, что престол Нарнии был бы тебе заказан, не будь ты, подобно королям былого, сыном Адама и не веди ты свой род от выходцев из того мира. Много лет назад в том мире, в глубоком море, что зовется Южным, разыгрался шторм и пригнал пиратский корабль к некоему острову. Пираты высадились на остров и повели себя, как и положено пиратам: убили местных мужчин, переженились на местных женщинах, стали делать пальмовое вино, пили его, спали в тени пальм, иногда ссорились и убивали один другого. Однажды шестеро из них взбунтовались против остальных и вместе со своими женами, ища укрытия, поднялись на гору в центре острова и спрятались в пещере. Но то была не просто пещера, а одно из волшебных мест — мест, которые позволяют переходить из мира в мир. В старину таких мест было в изобилии, но теперь они попадаются все реже. Это — одно из последних, но не последнее. Итак, те шестеро упали — или поднялись, или провалились, или просто набрели на наш мир и очутились в Тельмаре, который тогда был безлюден. Почему — слишком долгая история, я не стану ее рассказывать. И они поселились в Тельмаре и стали основателями свирепого и отважного народа; многие поколения спустя в Тельмаре настал голод, и тельмаринцы вторглись в Нарнию, которая не сумела дать отпор (почему — тоже другая история), и завоевали ее. Все ли из сказанного мною ты запомнил, король Каспиан?

— Да, повелитель, — отозвался Каспиан. — Что ж, мой род мог быть и поблагороднее.

— Ты ведешь свой род от Адама и Евы, — рек Эслан. — И это великая честь, которая даже последнего нищего заставит вскинуть голову. И тяжкое бремя, способное пригнуть к земле шею самого могущественного правителя.

Каспиан молча поклонился.

— Что ж, сыны и дочери Тельмара, — молвил Эслан, — хотите ли вы вернуться на тот остров, с которого прибыли сюда ваши предки? Этот остров ныне необитаем, те пираты, которые на нем оставались, давно вымерли. Там есть родники, почва плодородна, найдется и лес, чтоб строить дома, и рыба, чтоб питаться. Дверь открыта, выбор за вами. Но должен вас предостеречь: возврата уже не будет, за вашими спинами эта дверь между мирами захлопнется навсегда.

Никто не ответил. Но вот из толпы тельмаринцев вышел коренастый мужчина.

— Я согласен, — коротко сказал он.

— Выбор сделан, — молвил Эслан, — Раз ты вызвался первым, тебе будет сопутствовать удача. Ступай же.

Тельмаринец побледнел, однако шагнул к двери. Эслан и нарнианцы посторонились, давая дорогу.

— Ступай сквозь проем, сын мой, — проговорил Эслан и потерся носом о нос тельмаринца. Едва на человека упало дыхание льва, в глазах мужчины появилось странное выражение, будто он пытался что-то вспомнить. Расправив плечи, он шагнул в проем.

На него были устремлены все взгляды. Сквозь проем виднелись деревья и кусты под синим нарнианским небом. Тельмаринец занес ногу, переступил незримый порог — и исчез.

С дальнего конца поляны донеслись крики:

— И где он? Что с ним стало? Хочет нас убить, честное слово! Мы не пойдем!

Когда же они немного успокоились, кто-то сказал:

— Мы не видим другого мира. Если вы хотите, чтобы мы в него поверили, пускай один из вас пройдет сквозь проем. Или вы нарочно держитесь подальше?

Тут же вперед шагнул Рипичип.

— Повелитель, — сказал он с поклоном, — позвольте мне пойти. Мои мыши и я — мы пройдем сквозь этот проем по первому твоему слову.

— Нет, мой маленький друг, — ответил Эслан и погладил мыша по головке. — В том мире с тобой будут обращаться неподобающим образом. Тебя станут показывать на ярмарках как небывалую диковинку. Твое место здесь.

— Идем, — буркнул Питер, поворачиваясь к Эдмунду и Люси. — Нам пора.

— Ты о чем? — не понял Эдмунд. — Куда пора?

— Туда, — откликнулась Сьюзен и указала на лес. — Ты переодеваться собираешься?

— Зачем? — удивилась Люси.

— Затем, что мы возвращаемся, — объяснила Сьюзен, — И представляете, как на нас будут глазеть дома, если мы заявимся в этом.

— Но наша одежда в замке Каспиана, — напомнил Эдмунд.

— Вовсе нет, — Питер ткнул пальцем вперед. — Видишь узелки? Это она и есть.

— Так вот о чем Эслан говорил сегодня утром с тобой и со Сьюзен! — догадалась Люси.

— Угу. Об этом и о многом другом, — Питер сделался вдруг задумчив. — Всего я вам рассказать не могу. Эти слова предназначались только нам, мне и Сьюзен, потому что мы в 11арнию никогда больше не вернемся.

— Никогда? — переспросили хором Эдмунд и Люси.

— Никогда, — повторил Питер. — Вы двое вернетесь наверняка. По крайней мере, так я понял с его слов. А мы со Сью уже слишком взрослые.

— Питер, мне так жаль, — проговорила Люси. — Так обидно!..

— Переживем, — с деланным равнодушием отмахнулся Питер. — Просто все немножко иначе воспринимается… Подрастете — поймете. Ну, переодеваемся.

Было странно — и не слишком приятно — снимать королевские одежды и надевать школьную форму, а паче того — выходить в ней к тем, кого ты уже привык считать своими подданными… Кто-то из тельмаринцев захихикал. Но нарнианцы, все как один, поднялись, приветствуя верховного короля Питера, Сьюзен — хозяйку Рога, бесстрашного Эдмунда и кроткую Люси. Прощаться с друзьями было тяжело (Люси даже всплакнула) — Пузатые медведи обняли всех по очереди и потерлись носами, Трампкин пожал каждому руку, Землерой поцеловал, щекоча усами. Разумеется, Каспиан попытался вернуть Сьюзен Рог; разумеется, она отказалась и заявила, что отныне Рог принадлежит ему. А потом наступил самый тяжкий, самый невероятный миг — миг прощания с Эсланом.

Выстроились в колонну — Питер впереди, руки Сьюзен на его плечах, руки Эдмунда на плечах Сьюзен, руки Люси на плечах Эдмунда, руки первого из тельмаринцев на плечах Люси, и так далее. Питер сделал шаг… Что было дальше, описать трудновато, ибо ребятам почудилось, будто они одновременно видят сразу три места: и свод пещеры, за которым над необитаемым островом в Тихом океане знойно голубело небо; и лужайки в Нарнии, лица гномов и морды животных, пронзительный взор Эслана и белые пятна на мордочке Землероя; и серую поверхность платформы на сельской станции, и скамейку с ранцами, — и это третье видение становилось все отчетливее, а два других быстро таяли. Ребята очутились на скамейке, и ощущение было такое, словно они с нее и не вставали. Было грустно — и в то же время радостно: всегда приятно оказаться дома, в своем собственном мире.

— Отдохнули на славу, — сказал Питер.

— Вот зараза! — проворчал Эдмунд. — Я свой фонарик в Нарнии забыл!

ПОСПЕШАЮЩИЕ

К ВОСХОДУ, ИЛИ

ПОХОД НА КРАЙ СВЕТА

_{перевод, 2000}

Глава 1

Картина в спальне

Жил-был мальчик по имени Юстейс Кларенс, по фамилии Скрабб и по прозвищу Бяка. По правде сказать, прозвище было вполне заслуженным. Отец с матерью звали его Юстейсом Кларенсом, учителя в школе — Скрабб, а как обращались к нему друзья, сказать невозможно, но той простой причине, что друзей у него не было. Своих родителей он называл не папой и мамой, как все дети, а Гарольдом и Альбертой, и они против этого ни чуточки не возражали, потому что считали себя очень современными: мяса в рот не брали, не курили, не прикасались к спиртному и нижнее белье носили особенное, которое называли «гигиеническим». Мебели у них в доме было всего ничего, постельного белья ненамного больше, а окна не закрывались даже в лютые холода.