Столицы. Их многообразие, закономерности развития и перемещения, стр. 56

Достаточно сбалансированные и всесторонние оценки переносов столиц давались такими авторитетными специалистами, как эксперт по экономике развития Гарри Ричардсон, географ Кеннет Кори и политолог Эдвард Шац (Вае & Richardson, 2009; Corey, 2004; Schatz, 2003). Все они находят в обсуждаемых ими свершившихся или дискутируемых переносах – в Бразилии, Корее и Казахстане – в том числе и важные положительные стороны и указывают на их в целом относительно благоприятные, реальные или потенциальные, последствия. Они не выказывают слепого энтузиазма, призывают к осторожности, указывая на высокую стоимость, серьезные риски и высокий уровень провалов таких проектов, но при этом им удается избегать необоснованной и огульной критики, а также экономистских предрассудков. Их оценка этих проектов кажется гораздо более всесторонней и сбалансированной и с точки зрения критериев, которыми они пользуются.

Даже в чрезвычайно и очевидно неудачных прецедентах, таких как Лагос в Нигерии, некоторые эксперты находят свои позитивные аспекты и приемлемые результаты – в рамках существовавших возможностей и альтернатив при сохранении status quo (Marlow, 2011). Внутри своей системы задач, оценка которых, безусловно, может быть самой разной, достаточно успешным может признаваться даже перенос в республике Мьянма, проанализированный российским географом Рогачевым (Рогачев, 2008).

Следует отметить, что многие историки и урбанологи с основаниями полагают, что для реалистической оценки результатов большинства недавних перемещений столиц прошло еще недостаточно времени. Горизонт этих решений был гораздо шире, и их реалистическая – в том числе и экономическая – оценка может быть дана, возможно, только через несколько десятилетий. Они предостерегают против скороспелых суждений и приговоров, а также оценок, исходящих из сугубо экономических критериев.

Наконец, существует группа романтических сторонников переноса столиц, которая считает рациональную калькуляцию и особенно пристальное рассмотрение вопроса об экономических преимуществах таких решений неуместным и противоречащим спонтанному и романтическому характеру подобных концепций. Дух таких идеалистичных политиков прекрасно выразил еще в XIX веке граф Камилло ди Кавур (1810–1861), один из вдохновителей и идеологов объединения Италии. В своем обсуждении вопроса о новой столице страны, который остро стоял на повестке дня патриотов Италии в 60-е годы XIX века, Кавур заявил:

Не столь романтичный географ Элдридж, как мы помним из рассказа о бразильской столице, сделал конгениальную ремарку по поводу возможной неосуществимости планов строительства Бразилиа в случае следования более рациональной схеме и последовательным калькуляциям преимуществ и расходов (Eldridge, 1975: 477).

Однако вряд ли все это означает, что можно пренебречь рациональными критериями и целиком опереться в этом вопросе только на температуру, пульс и точность интуиций Volksgeist, как считали и, возможно, продолжают считать социальные романтики вроде Кавура. Как мы могли убедиться, недавняя история пестрит примерами малоуспешных, проблематичных или невразумительных опытов такого рода даже там, где не было никакого недостатка в «высоких моральных причинах». Кроме того, со времен Кавура социальная теория научилась более настороженно относиться к «чувствам народа» и интуициям национального духа.

Необходим подход, который мог бы проверить алгеброй гармонию и примирить истины рациональной и здравой критики с правдой национальной романтики. Такой конструктивный подход, вероятно, состоял бы в более трезвой оценке различных параметров и обстоятельств переноса по шкале успешности – от умеренно удачных до катастрофических. Сам императив Кавура – назовем его наличием высокой моральной температуры – мог бы стать не антитезой, а частью такой системы учета стратегических параметров.

Каковы же эти факторы успеха и факторы риска подобных проектов?

Важнейшим фактором автору представляется вписанность переноса в стратегию развития страны и острота существующих проблем преемственности или разрыва, возникающая в гуще народа, ищущего новую идентичность. В ситуации такого рода данная форма урбанистической шоковой терапии может быть более оправданной, как и в случае с экономикой или медициной, откуда этот термин и был изначально заимствован.

Американский географ Кеннет Кори предлагает свой – довольно прозаический – каталог параметров, который представляет собой более сбалансированный подход. Он выделяет, в частности, следующие факторы успеха переносов столиц:

1. Широкая популярная поддержка этого проекта.

2. Национальные лидеры, популярные и способные к осуществлению этой задачи и последовательно идущие на осуществление этих целей.

3. Наличие сразу нескольких причин и мотиваций для переноса столицы.

4. Наличие популярных позитивных причин для смены столицы, а не только негативных причин, связанных с неадекватностью старой системы. Так, перегруженность города транспортом – негативная причина – не является достаточным основанием для такого решения.

5. Финансовая состоятельность государства. Успех часто предполагал участие публичного и частного капитала в осуществлении этих целей.

6. Реалистические планы, которые не ставят себе слишком амбициозных задач.

7. Наиболее успешными являются переносы административных столиц, которые осуществляются постепенно. Переносы городов, связанные с дублированием всех функций уже существующего столичного города, гораздо менее успешны (Corey, 2004: 83–92).

Другим важнейшим фактором, не упомянутым или недостаточно ясно расшифрованным Кори, на взгляд автора, является также инклюзивность, наличие широкой базы бенефициариев такого проекта, расширение самой базы лояльности страны и населяющих ее коллективов, которая может быть достигнута через создание для них новых возможностей. Наличие многих потенциальных бенефициариев служит одним из важнейших индикаторов и залогов инклюзивности проекта.

Несколько вопреки шестому пункту этого каталога, дополнительным фактором успеха является также наличие утопического горизонта или идеалистических мотиваций такого решения. В противоположность банальному утопизму такой идеалистический горизонт не предполагает тотальной реконструкции мира или государства на утопических основаниях, но задействует систему идеалов нации и концепцию ее реконструкции в контексте широких социальных изменений. В перспективе этого горизонта новая столица становится одним из инструментов не только политической, но и более глубокой социальной трансформации.

Столь же буднично, как и Кори, фиксирует уже факторы неуспеха Лусугга Киронде на примере гораздо более печального примера переноса столицы в Танзании, противопоставляя его примерам более удачным (в Малави и в Белизе) (Kironde, 1993: 448–450).

Глава 4

Критерии эффективности столиц и методы их анализа

Как мы могли убедиться на многих примерах, перенося столицы из одного города в другой, государства стремятся достичь более высокой их эффективности для решения различных вопросов развития своих стран. Такие переносы как бы увеличивают тот рычаг или коэффициент полезного действия, который необходим для проведения реформ, укрепления государственной власти или решения других задач. Каковы критерии эффективности этого социального института и по каким параметрам следует судить о том, что новая столица действительно лучше предыдущих? Другими словами, каковы нормативные критерии эффективности столиц и какие критерии здесь следует учитывать прежде всего.

Чтобы ответить на этот вопрос мы сначала опишем несколько методологий, которые используются для выбора столичных городов и оценки их продуктивности. Во второй части этой главы мы покажем на нескольких примерах, к каким выводам приходят ученые и как они используют некоторые из этих методологий.