Кто рискнет согрешить, стр. 12
Он положил портфель на стол и опустился перед Шеннон на колени. Ширинка его брюк натянулась, что-то под ней толстело, разбухало, и казалось, что она вот-вот лопнет. Шеннон провела кончиком языка по пересохшим губам.
Дерево скамьи стало теплым под ее лоном, трусики между ног постепенно увлажнялись по мере того, как она, поворачиваясь, все больше обнажала ногу. Как загипнотизированный молодой человек двумя пальцами отстегнул подвязку.
– Там сзади есть еще одна. – Шеннон села на скамью верхом и наклонилась всем телом вперед, придавив животом и грудью гладкую поверхность скамьи. Одну руку она закинула за спину и задрала подол юбки.
Она легла на скамейку лицом вниз. Ее набухшие от возбуждения груди выпирали из ставшего вдруг тесным бюстгальтера.
Все тело покрылось гусиной кожей, когда она почувствовала, как жесткие неловкие пальцы Джеймса принялись теребить застежку подвязки на ее ляжке. Наконец она услышала щелчок расстегнувшейся застежки. И тут же почувствовала, как его руки начали скатывать чулок вниз по ноге.
Солнце ласкало ее обнаженную плоть. В воздухе стоял тяжелый, обжигающий запах жимолости. Она кожей ощутила взгляд старшего мужчины.
– Эдвард… – Она провела рукой по кружевной кайме чашечки бюстгальтера. – Здесь так жарко, что мне просто не по себе…
– Я тоже ощущаю некоторое неудобство, – произнес он хрипло. Он сидел совершенно вертикально, прямо-таки портрет образцового бизнесмена. С серьезным видом он указал на свою ширинку: – Может, мне было бы… э… гораздо свободнее…
Шеннон протянула руки, ухватилась за край скамьи и подтянулась на животе, упираясь тугой грудью в твердую древесину. Соски ее грудей, до боли стиснутых бюстгальтером, набухли и затвердели.
И другой ляжкой она вдруг ощутила прохладное дуновение воздуха. Руки молодого человека разбирались с ее подвязками там. От его прикосновений кожа ее покрывалась мурашками.
Поскольку она нагнулась к краю скамьи, ее бедра приподнялись.
– Сделай же что-нибудь… – Она подняла голову и посмотрела через плечо. Джеймс оседлал скамью позади нее. Небольшое влажное пятно расплывалось на его брюках в том месте, где рвущийся наружу член выплакал капельку жидкости. Его бицепсы спортсмена дрожали от напряжения.
Умирающая от желания Шеннон уперлась кончиками пальцев ног в землю и приглашающе оторвала зад от скамьи. Промежность ее трусиков сочилась влагой.
– Ну же, давай! – повторила она.
Она не стала дожидаться, пока он начнет действовать. Теперь, лежа на краю скамьи, она могла дотянуться до стула Эдварда. Шеннон ухватилась обеими руками за стул и уткнулась лицом ему в колени.
– Я тебя высосу досуха. – Ее рот почти касался ширинки, а влажное дыхание овевало промежность. Он зарычал, ухватился обеими руками за металлические ручки стула и непроизвольно дернулся бедрами, прижавшись ширинкой к ее лицу.
Шеннон вытянулась струной и ухватила ртом его укрытый материей член. Он задохнулся. Она медленно протянула руку и расстегнула верхнюю пуговицу. Затем взялась за молнию и попробовала потянуть ее вниз.
– Ох! – Ее ягодицы вдруг обдало прохладным воздухом.
Невидимые руки ухватили ее за юбку и резким движением задрали подол на спину. Затем она почувствовала, как Джеймс стянул в кулак ее трусики. Секунда болезненного ожидания, и он резко сдернул их. Раздался треск разрываемой ткани.
Он просунул руку ей между ног под живот и одним движением приподнял над скамьей. Босоножки с высокими каблуками болтались в воздухе. Теперь она опиралась на скамью только грудью и верхней частью торса. Одной рукой она вновь ухватила молнию на брюках Эдварда, другой держалась за его стул.
Головка члена коснулась ее вагины. Она дернулась, затем вновь замерла, упершись в скамейку. Одним движением она спустила молнию на брюках Эдварда. Массивный член вырвался на свободу. Ее лицо погрузилось в упругие темные волосы, а язык нырнул в потную расщелину между мошонкой и телом. Он подался всем телом вперед. Горячим языком она вылизывала ему кожу за мошонкой, между ногами, ощущая вкус соленого пота. Эдвард застонал.
– О, скажи же мне, что ты со мной сделаешь? Не бойся, матерись!
– Я отсосу тебя до конца. Я заглотну твою палку и стану лизать и сосать ее, пока ты не кончишь у меня во рту. А тем временем твой приятель трахнет меня в зад. Он отдерет меня на всю катушку, а я отсосу тебя досуха. У-ф-ф!
Джеймс обхватил ее за талию и уперся жестким стержнем в ее влагалище. Шеннон подалась назад. Головка члена с трудом протиснулась сквозь передние губы, затем выскочила наружу, вновь вошла и вышла – с чавканьем и хлюпаньем.
Шеннон продолжала водить языком от корня до головки детородного органа Эдварда, с жадностью вдыхая его мускусный запах. Костяшки пальцев, вцепившихся в стул, побелели. Ее алчущие губы обхватили сначала головку, а затем заглотнули весь набрякший ствол, заработавший подобно поршню. Пот запачкал ее белую юбку, собравшуюся складками на спине. Шеннон лишь мельком увидела налившееся кровью лицо Эдварда и слипшиеся от пота волосы.
– Сейчас я тебя отдеру! – прохрипел он. – Джеймс, поддай ей жару! Засади ей поглубже. До самой матки! Сейчас же!
Сзади Джеймс шуровал своим шкворнем в ее влажном ноющем влагалище. Она на секунду замерла, привстав на цыпочках, приноравливаясь к его ритму. А затем, уловив момент, когда он опять вошел в нее, принялась сосать в том же темпе. Объемистый стержень в ее влагалище и вздувшийся член у нее во рту слились в одно целое, в одно не изведанное никогда ранее ощущение: она имела и ее имели. Толчок сзади, глоток спереди – ритм завораживал ее, так могли незаметно пролететь минуты или даже часы.
Мускулистые бедра Джеймса с силой ударялись о ее ягодицы, руки обхватили ее торс, мошонка билась о промежность. Набухший фаллос у нее во рту затвердевал, увеличиваясь в размере, раздирая ей рот.
Ее вагина вдруг сжалась, задержав в глубине член стоящего сзади, одновременно она полностью заглотнула член переднего мужика.
Эдвард громко вскрикнул и кончил сильной струей прямо ей в рот. Его возбуждение ускорило ее собственный оргазм, и, сжавшись в последнем усилии, она почувствовала, как Джеймс с воплем выплеснул поток семени в ее алчущую, жаждущую вагину. Обессиленная, истекающая потом и соками, она забилась в судорогах на скамье и в изнеможении уронила голову на колени Эдварда. Джеймс, тяжело дыша, растянулся вдоль ее спины. Только сейчас она по-настоящему ощутила жару: солнце, возбужденные тела, пот, семя удовлетворенных мужчин.
Ее юбка на шелковой подкладке была измята и скручена вокруг талии, блузка расстегнута. Одна грудь гордо высовывалась из чашечки бюстгальтера, другая еще была укрыта кружевами и шелком. Один чулок и босоножка исчезли. Теплый воздух шелком обволакивал ее обнаженные ягодицы. Лоскуты, бывшие когда-то ее трусиками, валялись на траве рядом с деревянной скамьей.
Сшитые на заказ, измятые брюки Эдварда потемнели от пота и были измазаны спермой. Его грудь все еще учащенно вздымалась и опускалась. Щека Шеннон еще покоилась на его бедре. Джеймс всем своим весом лежал на ней. Пуговицы на его рубашке были выдраны с корнем, а брюки висели на щиколотках. На нем были красные шерстяные носки.
И это в разгар лета! Шеннон прыснула. Великолепное тело, а все остальное просто позорно. Она встретилась с ним взглядом и снова хихикнула, испытывая полнейшее блаженство. Она еще раз насладилась зрелищем обнаженного тела, бедер и мокрого, сразу съежившегося члена. Соски снова начали затвердевать.
«А ведь мою грудь никто из них так и не отсосал, – подумала она мечтательно. – Надо бы сейчас им сказать об этом…»
Невдалеке послышался бой часов.
– Ну это ж надо! – воскликнула Шеннон. Она вскочила, бесцеремонно спихнув Джеймса на траву. Тот что-то проворчал, скорчив недовольную физиономию. – Уже поздно, – сказала она. – Мне пора идти.
Глава 5
В наступившей тишине Надя открыла еще одну бутылку вина. Майкл Морган милостиво позволил наполнить его стакан. Это был пухленький молодой человек, как всегда элегантный в синих джинсах и сшитой у дорогого портного рубашке.