Сломанные ангелы, стр. 16
– Ладно, – наконец громко произнес он. – Шесть миллионов.
– В валюте Объединенных Наций? – спросил Шнайдер, и тут Респинеджи расхохотался во весь голос.
– В валюте Санкции IV.
Шесть миллионов санов. САН. Аббревиатура, обозначавшая единицу «стандартной археологической находки». Введенные правительством Санкции IV в лучшие времена саны оставались планетарной и не слишком устойчивой денежной единицей. В сравнении с прежней валютой, латимерским франком, сан всегда выглядел завязшим в болоте и карабкающимся без всякой надежды утопающим. Теперь его курс к доллару Протектората составлял примерно двести тридцать санов за один доллар Объединенных Наций.
Шнайдера как громом поразило. Как продавца его оскорбили в лучших чувствах:
– Джоко, да ты что? Даже шесть миллионов долларов – всего полстоимости такого корабля. Мужик, это же «By Mopрисон».
– На нем есть криокапсулы?
– Гм… Нет.
– Ну и за каким хреном он мне в таком случае? А? – Респинеджи задал вопрос совершенно спокойно. Потом глянул в сторону дамы, сидевшей справа, и та принесла Джоко стакан. Молча.
– Видишь ли, единственно возможная на сегодняшний день польза от такого корабля, кроме чисто военной стороны дела, заключается в бегстве из системы, уходе из зоны блокады и возвращении на Латимер. Для действий в районе до шестисот тысяч километров «By Моррисоны» оснащены просто великолепно, и система ориентации у них отличная, я знаю, да. Но при таких скоростных возможностях на дорогу до Латимера уйдет около тридцати лет. Для возвращения необходима криокапсула, – подняв руку, он остановил протестующее высказывание Шнайдера. – Наконец, я не знаю никого, слышите – никого, кто сумел бы заполучить криокапсулу. Ни за тело, ни за дело. Картель Лэндфолла знает, чего хочет, и они давно закрыли все щели. Живым из системы не выбраться никому – по крайней мере до окончания войны. Таковы обстоятельства сделки.
– Можете в любой момент перепродать его кемпистам, – возразил я. – Такая техника придется им по вкусу, и вам хорошо заплатят.
Респинеджи кивнул:
– Да, мистер Ковач, они заплатят, и заплатят в санах. Так как у них нет ничего другого. Это известно вашим друзьям из «Клина».
– Они мне не друзья. Я просто ношу их форму.
– Пусть так, но тем не менее.
Мне оставалось пожать плечами.
– Что скажете о десяти? – с надеждой произнес Шнайдер. – Кемписты заплатят вам в пять раз больше.
Респинеджи тяжело вздохнул:
– Да, но пока мне придется держать корабль в этой пустыне и платить, платить, платить – каждому, кто его увидит. Знаете ли, это не скутер. Потом я вынужден идти на контакт с кемпистами. Который, как вам должно быть известно, влечет за собой смертельный риск. Придется устраивать секретные переговоры… Ой-ой… да плюс военное обеспечение на случай, если эти дешевые революционеры задумают реквизировать собственность вместо того, чтобы платить. Вы торгуете без твердого прикрытия? Они так и сделают. Оцените мои рассуждения, Ян. С кем вы еще можете вести дела?
– Восемь…
– Ладно, шесть, – решительно произнес я, закрывая тему. – И мы останемся весьма вам признательны. А что, если подсластить удачную сделку экскурсией в Лэндфолл и кое-какой информационной поддержкой? Ну, просто чтобы закрепить нашу дружбу…
Взгляд мальчика сразу ожил, и тут он обратил внимание на Таню Вордени:
– М-м… бесплатная информация, да? – он пошевелил бровями, повторив это движение дважды, точно клоун. – Конечно, но такого еще не было, знаете ли. Ну ладно… Ради демонстрации нашей дружбы… Что вас интересует, конкретно?
– Лэндфолл. Кто вне Картеля является самой хищной рыбкой? Мне нужна корпорация второй руки или даже третьей. Кто станет восходящей звездой завтрашнего утра?
Респинеджи задумчиво рассматривал свое вино:
– Хм-м… Хищная рыбка. Не думаю, что она есть у нас, на Санкции IV. Отправляйтесь на Латимер.
– Я с Харлана.
– Правда? Полагаю, не из партии Квел? – и Респинеджи сделал жест, намекая на мою форму. – Я имел в виду расстановку политических игроков здесь.
– Не стоит подходить к квеллизму слишком упрощенно. В партии имеет влияние и Кемп, но, подобно многим, он действует избирательно.
– Ну, реально я не могу всего знать, – Респинеджи отвел рукой очередной кусок, предложенный младшей женой. – Однако касательно хищной рыбки… Я бы сказал, есть около полудюжины кандидатов. Пришли в систему позже всех, в основном с Латимера. Пришедшие раньше пресекли конкуренцию давно, лет двадцать назад. Конечно, теперь у них в кармане и Картель, и правительство. Остальным никогда не достается ничего, кроме остатков со стола. Из компаний третьей руки большинство готово убраться домой, и война им не по карману, – он снова погладил воображаемую бороду:
– А из купцов второй руки… Пожалуй, это «Сатакарн Ю эссошиэйтс», «Пи-Кей-Эн» и «Мандрагора корпорейшн». Они весьма плотоядны. Может, удастся нарыть еще парочку. Скажите, вы имеете что-то предложить этим людям?
Я кивнул:
– Не напрямую.
– Да, понимаю… Послушайтесь моего бесплатного совета – он касается вашей бесплатной информации. Подавайте то, что у вас есть, на очень длинной палке, – он протянул руку со стаканом в мою сторону и вылил вино на пол. Вежливо улыбнувшись, мальчик сказал:
– Не сумеете – и они откусят вашу руку. По локоть.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Как большинство городов, живущих за счет космопорта, Лэндфолл не имел настоящего центра.
Напротив, он разрастался беспорядочно, занимая равнинные участки полупустыни в северном полушарии. Там, где более столетия назад высадились первые поселенцы. Каждая из осваивавших планету корпораций строила собственные базы и посадочные площадки, медленно окружая их кольцом вспомогательных сооружений и структур. Со временем такие кольца ширились, находили друг на друга и постепенно сливались в новые образования, лишенные централизации. Развивались они без всякого общего плана, что сильно затрудняло развитие коммуникаций.
То и дело к процессу подключались новые инвесторы – арендуя либо скупая у пионеров участки земли. Завоевывая рыночные ниши, одновременно они столбили места на территории быстро выраставшего города. Со временем на планете выросли и другие города, однако подписанный чартером Протектората закон об экспортном карантине предусматривал положение, по которому все сделанные на Санкции археологические находки полагалось пропускать через склады Лэндфолла. Вскормленный богатой пищей, пополнявшейся доходами от выделения земель и лицензирования раскопок, бывший космопорт вырос до чудовищных размеров. Покрывая теперь около двух третей территории планеты, имея около двенадцати миллионов жителей, город стап домом для тридцати процентов населения всей Санкции IV. Это была преисподняя.
Вдвоем со Шнайдером мы пробирались по неуютным и грязным улицам, сплошь усеянным мусором и красноватой пылью пустыни. Стояла жара, воздух был влажный, и выстроившиеся с двух сторон невысокие здания почти не давали тени, подставляя нас под лучи зависшего в зените солнца. Я чувствовал, как горячий пот пропитывал волосы и стекал на лицо. Наши фигуры в черной форме отражались в окнах и зеркальных фасадах домов. Я почти радовался компании. Вокруг не было никого, и это спокойствие на горячей сковородке казалось довольно неуютным. Под ногами звучно хрустел песок.
Отыскать нужное место было нетрудно. Здание стояло в начале квартала, походя на сияющую бронзой рубку корабля. Оно выделялось высотой. Раза в два превосходя остальную застройку, башня не нуждалась ни в каких внешних приметах. Как и вся архитектура Лэндфолла, здание выходило на улицу зеркальным фасадом, и лучи солнца, отражавшиеся от полированной поверхности, не позволяли рассматривать его в упор. Для Лэндфолла корпоративная башня не выглядела слишком высокой, но выделялась мощными линиями, как бы заявляя о своей значимости и мастерстве строителей.
Проверка человеческого тела на прочность… Фраза выскочила из памяти, словно скелет из шкафа.