Вредитель Витька Черенок, стр. 8
В самом углу двора над треногой с теодолитом склонилась худенькая девушка в зеленой косынке. Не отрываясь от прибора, подняла руку, кому-то помахала. Саша сначала и не поняла, кому машет, только потом в дальнем конце двора разглядела вихрастого парня в куртке нараспашку. Он держал высокую полосатую рейку и смотрел на девушку с прибором. Оказывается, это она ему команду подавала: сдвинуть рейку направо, подойти ближе…
А вон в черном баке смолу варят. Костер разложили под баком; дым густой стелется, дядька зашел со стороны ветра, палкой смолу перемешивает.
Да, кипит работа! Двор будет что надо! И по всему видно: ждать придется недолго.
Саша не заметила, когда на соседнем балконе появился Витька Черенок. Может, минуту уже стоял там, может, только что вышел.
Увидев Витьку, она едва удержалась, чтобы не расхохотаться. Вид у Черенка был такой, словно его секундой раньше треснули по голове палкой. Рот раскрыт, глаза вытаращены — более глупого вида трудно представить.
И Саша, в свою очередь, уставилась на него. Потом подняла брови и вдруг, сама того не ожидая, показала Витьке язык. Вот, мол, тебе! Тряхнув косами, она с независимым видом покинула балкон.
Оборона, наступление…
Уже третий день отец только тем и занимался, что стучал, прибивал, отодвигал, снова придвигал, измерял, отпиливал, тянул провода… На работе он даже взял недельный отпуск.
— Квартира у нас будет сиять, как игрушка! — заявил он дома.
Отец вообще все делал основательно, красиво, с любовью. Наверное, и Саше это передалось. Она и стирать научилась не хуже мамы, и платье могла выгладить так, что хоть неси на выставку. И обед при случае умела приготовить. Во всяком случае, борщи, которые она ужа не раз варила, с морковкой, свеклой, да еще заправленные сметаной, приводили Семена Ильича в истинный восторг.
— Одного, Сашенька, боюсь, — говорил он, — вместе с твоим борщом проглочу ложку или откушу палец!
И сегодня утром, пока отец возился в кладовке, приспосабливая дополнительные полки, Саша решила блеснуть своим кулинарным умением. Поджарила на сковородке нарезанные ломтики батона, а потом залила их болтушкой из яиц. И еще открыла банку яблочного компота.
Выйдя к отцу, сделала книксен и, подражая вчерашней его интонации, сказала:
— Милорд, а теперь прошу оценить мой завтрак.
Семен Ильич с удовольствием подумал: «Она, кажется, совсем успокоилась».
Увидев на кухне исходившую жаром яичницу с румяными островками поджаренной булки, отец закрыл глаза:
— Сашенька, скорей привязывай вилку!..
Допив компот, Семен Ильич будто бы между прочим спросил:
— Ну, еще не установила дипломатических отношений? — И он кивнул в сторону квартиры соседей.
— Я показала ему язык, — улыбнулась Саша.
— Язык?.. А впрочем, в этом что-то есть… Для начала весьма плодотворный шаг. Во всяком случае, ты продемонстрировала свою независимость и, я бы сказал, превосходство в силе. Правильная политика! И дальше так держи. Помни: лучшая оборона — наступление.
Папино одобрение ее «политического курса» вдохновило Сашу на новые решительные действия. Вымыв под краном чашки, она вновь вышла на балкон. Так и есть: Черенок торчит на месте, будто и не уходил никуда с той самой минуты, как она показала ему язык.
— Ну, — достаточно громко, чтобы ее можно было услышать за шумом бульдозера, спросила Саша, — так и будешь любоваться со своего двенадцатого этажа? Ты уроки думаешь делать?
Напоминание о заданных уроках вернуло Черенка к жестокой действительности. Нахмурился, недовольно буркнул:
— Успею!
— Можешь и не успеть, — наставительно заметила Саша. — Две задачи, примеры. По русскому трудное упражнение. История…
— Да тебе-то какое дело! — взорвался Витька. — За собой следи!
«Ничего, — возвращаясь в свою комнату, удовлетворенно подумала Саша, — кто сердится, тот слаб. Правильно папа сказал: «Лучшая оборона — наступление. Так и буду продолжать»
С задачами и примерами по математике Саша разделалась за несколько минут. Захлопнув учебник, она вспомнила о Витьке: интересно, сел этот бездельник за уроки или все еще прохлаждается?
Только она вышла на балкон, как в шею больно шмякнулось что-то липкое, мокрое…
«Началось!»
Приставив ко рту стеклянную трубку, Черенок вновь целился в нее.
Саша закрыла лицо ладонью:
— Перестань! Сейчас же перестань! Вот попробуй только еще раз выстрелить!
Это она кому, Витьке, самому Витьке угрожает! Второй хлебный шарик тотчас угодил Саше в руку. Еще один со звоном шлепнулся о стекло балконной двери. Саше ничего не оставалось, как отступить.
Несколько минут она ходила по комнате и старалась успокоить себя: «Ну, не всегда же он, как идиотик, будет сидеть, словно в засаде, на балконе и плевать в меня из своей дурацкой трубки?.. Конечно, не всегда, — без радости отвечала сама себе Саша. — Только ведь он и без трубки найдет сколько угодно способов навредить. Такой уж человек. Невозможный, неисправимый. Надо же было ему поселиться здесь!
Да, начали сбываться самые худшие ее предположения. Вот тебе и оборона — наступление… Разве этого Черенка чем-нибудь проймешь!
Покрутила Саша головой, развела руками и снова принялась за уроки.
Почетное поручение
Не напрасно Саша предупреждала Витьку, чтобы садился за математику да русский, а то не успеет, — так и вышло. На первом же уроке все и обнаружилось.
Одну за другой Лидия Гавриловна обходила парты, где лежали раскрытые тетрадки с домашними заданиями.
Дошла она до парты Витьки Черенкова в третьем ряду и удивленно спросила:
— Где же твое задание, Черенков?
Поднялся Витька, смотрит в крышку парты, где буквы когда-то ножом вырезал, «В. Ч.».
— Ну, «Великий человек», — усмехнулась Лидия Гавриловна, — опять тетрадку дома забыл?
— Не забыл, — со вздохом ответил Витька. — Только мы на новую квартиру переезжали. Тут до уроков разве. Вещи таскал… Вот спросите Полякову, она знает. Тоже переехала в этот дом.
— Однако у нее все примеры и задачи решены. Полякова, — обратилась Лидия Гавриловна к Саше, — поделись с нами, как ты успела и в новую квартиру переехать и все уроки приготовить?
У Саши мелькнуло на секунду: вот случай отомстить Черенку, рассказать всем, как он полдня бездельничал на балконе, но поняла, что этого делать не нужно.
— Мы, Лидия Гавриловна, в субботу переехали, — сказала она, — а Черенков вчера, в воскресенье.
— Так, так, — проговорила классная руководительница. — Значит, вы теперь в одном доме живете?
— Даже в одном подъезде, — невесело уточнила Саша.
— Я вот о чем думаю, Полякова. У Вити Черенкова дела обстоят неважно. Ты бы, Саша, помогла ему. Проверить, проконтролировать, может быть, что-то объяснить… Как, Ёлкин, — Лидия Гавриловна взглянула на председателя совета отряда Митю Ёлкина, — дадим Саше такое боевое пионерское поручение? Тем более, рядом живут.
Митя встал из-за парты, кашлянул для солидности.
— Дадим, Лидия Гавриловна. — И уверенно добавил: — Полякова с Черенком может справиться.
— Что ж, так и решим, — подытожила учительница. — Считай, Саша, это очень ответственным своим поручением. До конца учебного года больше двух недель. Кое-что можно еще поправить… Слышишь, Черенков, — Лидия Гавриловна положила руку на Витькино плечо, — тебя будет контролировать Саша. Воспользуйся помощью. Очень советую. Дела твои, ой, какие неважные!..
Когда дают пионерское поручение, да еще почетное, отказываться не принято. А Саша с великим удовольствием отказалась бы. Никак не ожидала она такого поворота событий. И что вообще за напасть такая на нее свалилась: что ни день, то все теснее и теснее жизнь связывает ее с мальчишкой, на которого и глаза бы не глядели.
На переменке Митя Ёлкин вместе с дежурными выгнал из класса ребят, усадил Сашу за парту и принялся развивать свою стратегию: